— Смирилась, — произношу вслух уверенно.
Больше мне ничего не остается, — добавляю уже про себя. Жить и двигаться дальше, прятать свою боль и по возможности улыбаться. У меня появился шанс выжить, его нельзя упускать, — я бегло осмотрела третью, свободную комнату. Позволила себе заглянуть в коробки, выстроенные ровными рядами вдоль длинной стены. Мужская одежда, обувь, несколько книг, старый фотоальбом, — бросила настороженный взгляд за спину и приоткрыла бордовую картонную крышку. С черно-белых фотографий на меня смотрели люди. Обычные семейные фото. Портреты мужчин и женщин, застолье, дети у новогодней елки в нелепых костюмах с мишурой, повязанной на шее. Интересно, — присматривалась к мальчишке в растянутых на коленях колготках, — неужели, из него вырос угрюмый мужчина, способный убить?
Не мое дело, — одернула себя и вернула альбом на место. Кров, пища, защита — это главное, о чем сейчас нужно помнить и не лишиться всего из-за сиюминутного любопытства. Если охотник единожды проявил милосердие и мягкость, это вовсе не означает, что будет так и дальше, — поднялась с пола и вернулась на кухню.
Наплевав на усталость и дискомфорт в горле, приступила к приготовлению пищи. У каждого из нас свои обязанности — нужно соблюдать договор. Спустя три часа я перемыла и расставила грязную посуду, оставив горячую пищу на плите.
***
К вечеру звук открываемой входной двери вырвал меня из дремы.
— Ты дома? — женский голос доносился из коридора. Шаги, тяжелый, театральный вздох. — Опять нет, — незнакомка разговаривает сама с собой. — Ивар! — требовательно. — Ивар, — повторяет совсем рядом.
— Здравствуйте, — наконец, я решаюсь объявить о своем существовании.
Молодая женщина вздрагивает, поворачивается и смотрит на меня, словно на диковинного зверька.
— Добрый вечер, — произнесла с расстановкой. Она осматривает меня. Аккуратные брови взлетают вверх, наверное, отметила на мне мужскую одежду. — А ты кто?
— А вы?
Моя собеседница хмыкает и недовольно поджимает губы:
— Я помогаю с домашними делами хозяину квартиры.
— И я, — отвечаю, понимая, что она может счесть мои слова за издевку.
— Ладно, — отмахивается пренебрежительно. — Ты мне просто не мешай, — женщина направляется на кухню, а я следую за ней. Она подходит к плите и приподнимает крышки, принюхиваясь: — Ты готовила?
А я отмечаю внешний вид незнакомки. Привлекательный, даже слишком для человека, что собирался заниматься уборкой или готовкой.
— Я, — дожидаюсь, когда она отойдет от плиты и поправляю крышку сковороды, закрывая плотней.
— Ясно. Я не спрашиваю, когда вернется Ивар, этого ты не можешь знать. Но как давно он ушел?
— Возможно ночью, пока я спала, — мой простой ответ вызывает гамму эмоций на симпатичном лице шатенки.
— Поня-я-ятно, — протягивает. — Тогда передай, когда Ивар вернется, что я приходила.
— Передам, — так не вовремя закашливаюсь. — А я — это кто?
— Он поймет, — женщина, не спеша выходит из кухни, накидывает пальто, бросив на прощание хмурый взгляд.
Кажется, я невольно прибавила Ивару проблем. Ведь эта женщина точно считает себя больше, чем помощницей, а я в ее глазах оказалась соперницей. Мысль забавляет. Клопенок и соперница, — фыркаю.
***
Температура не возвращается в течение всего дня и ночи, в мышцах нет прежней ломоты и нет боли в висках, о простуде с утра напоминает сухой кашель.
— Вы тут? — я набираюсь храбрости и стучу в хозяйскую спальню. — Ивар, — впервые произношу имя охотника вслух. — Вы завтракать будете? — склоняюсь к замочной скважине. Узкая прорезь закрыта. — Вы дома? — без ответа.
Не зная, чем занять себя, курсирую между кухней и комнатой, каждый прислушиваясь к тишине за закрытой дверью. Так проходит еще один бесконечный день. Наполненной тоской и возрастающей тревогой.
Звуки скрежета лифта среди ночи, шаркающие, тяжелые шаги и я бегу в коридор, на ходу натягивая объемные штаны. Входная дверь распахивается в тот момент, когда я затягиваю шнур и крепко завязываю, удерживающий спортивки на моих бедрах.
— Что ты тут делаешь? Почему не спишь? — Ивар устало приваливается к стене и снимает обувь, наступая на пятку. В узком коридоре полумрак, я щелкаю выключателем. — Выключи, — недовольно щурится.
— Услышала шум. Вы ранены?
Чуть ссутулившись и накренившись на правый бок, мужчина придерживается за стену.
— Клопенок, ложись спать, — произносит устало.
— Я суп приготовила, как и просили, — а меня душат неуместные слезы. — Еще вчера, он в холодильнике.
Что, если и Ивар исчезнет из моей жизни? Его, практически чужого человека невозможно сравнивать с сестрой, мамой или отцом, но… разве у меня есть кто-то еще?
Абсолютно посторонний и одновременно самый близкий.
Мужчина снял куртку, вошел в ванную и кинул ее в мусорное ведро, не наклоняясь, вдавил ступней.
— Не нужно вот этого, — взмахнул небрежно рукой и поморщился от боли. — Выйди, я сам справлюсь, — из-под раковины он достал аптечку и с тихим ругательством поставил ее на стиральную машину. Освободил левую руку и подхватив за горловину пытаясь стянуть футболку.
— Я помогу, — сделала шаг.
— Так, — рыкнул, опершись на раковину, — я справлюсь самостоятельно.
— Но вам же неудобно и больно, наверное, — вдоль правого бока вспорота темная ткань. Черные подтеки крови спускались по штанине к бедру. — Что случилось? Вас так долго не было. Я…
— Спать, — рыкнул, захлопнув дверь перед самым моим носом. — Вот черт, — сдавленно. — М-м-м, сучьи отродья, — ругался вполголоса, но я все отчетливо слышала, прижавшись ухом к деревянному полотну. — Ты тут?
Что мне делать: признаться или лучше промолчать?
Затаилась.
— Клопенок?
Я не шелохнулась и не издала ни звука.
— Софья Алексеевна, ты приняла лекарство, что я тебе давал? — спросил через дверь.
— Да, — соврала и побежала в комнату. Закинула капсулу в рот, но оболочка предательски липла к горлу.
Ивар застал меня на кухне у раковины со стаканом в руках:
— Дай, — охотник отодвинул меня плечом и набрал воды, я потянулась в очередной раз болезненно сглатывая. — Извини, но это мне, — залпом выпил жидкость, сполоснув, вернул стакан на место. — Вранье я тоже не люблю, — придерживая повязку на боку, по стене опустился на табурет и добавил: — Давай суп, замерз как собака.
— Может, вам принести одежду?
Обернув полотенце вокруг бедер, широко расставив ноги, мужчина сидел с закрытыми глазами.
— Ты капсулу-то запей, — укоризненно покачал головой, — а то еще поперхнешься, — прижался затылком к стене.
