— Ну да, — хмыкнула рыжая. — Верю.
Я отвернулся, не поддаваясь на провокацию вампирши. А что она хотела услышать? Как попытка нормальной жизни провалилась на втором месяце моего эксперимента?
Возможно, если бы мне объяснили, что значит жить нормальной жизнью… а так, я старался как мог. Не скитался по подворотням, не прожигал ночи в заведениях, которые с натяжкой можно назвать даже сомнительными, листая хроники случившегося за сутки, одновременно присматриваясь и прислушиваясь к посетителям, в ожидании следующего заказа. Даже девушкой обзавелся, как должен поступать нормальной мужчина моего возраста.
Сразу же понял, что далек от современной культуры времяпрепровождения, изучил многочисленные новомодные заведения, куда нормальный мужчина обязан сводить свою женщину. Да, я дошел даже до того, что пару раз сопровождал Аллу. Но встречи с ее подругами дались мне тяжелее чем самая сложная ночная вылазка. Спустя пять минут после знакомства я понял: мне отводилась роль обязательного атрибута счастливой женщины. Атрибут обязан изредка улыбаться, давая понять, что слушает и обновляет бокалы с вином для всех пятерых.
Позже Алла хвалилась подругам:
— Я не знаю, чем Ивар занимается, наверное, бывший военный, но он мне ни в чем не отказывает.
— А у военных бывают деньги? — с сомнением спрашивает одна из подруг.
— Да какая мне в принципе разница военный или нет, — отмахнулась Алла. — Не смотрите, что мы приехали на этой развалюхе, — она кивнула в сторону окна. Ее подруги повернули голову оценивая мой автомобиль, а я продолжал наблюдать, скрестив руки на груди, прислонившись спиной к колонне. — Я знаю, что у Ивара…, — наконец замечает меня, — … большой потенциал, — добавляет с приторной улыбкой.
Молодец, выкрутилась, — мысленно аплодировал.
— Ты не обиделся? — по дороге домой поинтересовалась Алла.
— Не вижу смысла, — я действительно не видел смысла. Наши отношения выстраивались исключительно на выгоде: ей материальной, а мне… а у меня была иллюзия хваленой нормально жизни.
Сложнее впустить кого-то в повседневную жизнь, с привычками заложенными годами. Мне даже уснуть удавалось через раз, когда Алла оставалась до утра.
Утром девушка кокетливо потягивалась, зная, что я за ней наблюдаю, и дальше продолжалась игра в пару:
— Что тебе приготовить?
— Без разницы.
— Чай или кофе? — поправляла волосы и плавно поднималась с постели. Не думаю, что все женщины с утра вырисовывают бедрами восьмерки разгуливая по спальне обнаженнми, но именно так Алла представляла свое пробуждение. — А это у тебя что?
— Блокнот, — перехватил женские пальцы, подцепившие потрепанную обложку.
— Что в нем секретного? — Алла сделал вид, что обиделась, но тут же обняла меня за шею.
— Личное. Тебя это не касается.
— Не касается, так не касается. Кофе или чай? — прижалась всем телом.
— Выпью воды, я на пробежку, — расцепил женские руки. — Не хочешь со мной?
— Нет. Точно нет. Я лучше приготовлю завтрак к твоему возвращению.
— Хорошо, — убрал блокнот в верхний ящик стола.
Вернувшись, я понял, что не готов делить свое личное пространство с кем-либо.
— Я же просил, — мне не удалось скрыть разочарование, да я и не старался.
— Ой, ты так бесшумно вошел, — Алла вздрогнула, и опомнившись пошла в наступление: — Кто она?
— Я же сказал: тебя это не касается, — вырвал фотографию.
— Тебе так сложно ответить?
— Нет.
— Ну так кто она?
— Нам стоит вернуться к старому формату отношений, — я вложил фотографию сестры между страниц и вернул блокнот в ящик стола.
— Из-за нее?
— Из-за меня.
— Ивар, я даже фамилии твоей не знаю.
— А ты никогда не спрашивала.
— Сейчас спрашиваю.
— Вечером я работаю, позвоню, как будет время.
Я ошибся, подумав, что Алла пошлет меня в далекие дали швырнув ключи от квартиры в лицо. Она обижалась, или же умело разыгрывала обиду, недолго: пока одевалась, а стоя у входной двери проронила:
— Жду звонка.
Сколько себя помню, смысл моей жизни сводился к поиску сестры — единственному родному человеку, оставшемуся после смерти тетки Анны. В какой-то мере это из-за Элеоноры я выбрал свою профессию. Больше возможностей, связей, да и терять мне было нечего: ни семьи, ни друзей, ни имущества. Но сейчас Эля найдена и не нуждается в моей опеке или защите. Она давно не маленькая, испуганная двухлетка, а взрослая женщина с армией оборотней и вампиров за спиной. А мне и остается… продолжать охотиться, и вряд ли я смогу жить в этом мире по-другому, зная, что люди в нем не одни. Я пытался изображать из себя человека несведущего в делах нелюдей. Но тело само реагировало при приближении оборотня или вампира где-то в магазине или на улице. Выплеск адреналина разгонял кровь и приводил мышцы в тонус. Шаг становился короче и мягче, и рука инстинктивно ложилась на бедро, туда, где во время охоты крепилось оружие.
— Глупец, — не унималась Римма, беззвучно поднимаясь по лестнице, ведущей на первый этаж.
— Ты лучше пацана не упусти. Меньше болтай и больше слушай. А как жить, я и сам знаю, — вампирша одарила тяжелым взглядом.
Римма недолго сохраняла молчание и принялась жаловаться на Тёмного князя:
— Все было бы намного проще, если пацана не пришлось ловить живьем.
— Для вампира ты слишком самостоятельна и болтлива, — в очередной раз прекратил ненужный разговор.
Пацан появился на вторые сутки нашей “засады”. Как только он застыл в проеме разбитого окна первого этажа, в голове мелькнула мысль: охота не будет простой.
— Дяденька, помогите.
Не сучье отродье, а ангел воплоти. Светлые кудри выглядывали из-под шапки, широко распахнутые глаза, испуганные и в то же время доверчивые.
Пацаненок осмотрел меня, цинично хмыкнул и в мгновение его лицо изменилось. Холодная улыбка, открывающая клыки, острый взгляд, совершенно не детский, жестокий.
