– Пойдём, – он взял меня за руку и направился дальше по дороге.
Мы обошли всю территорию усадьбы, разговаривая о пустяках. Даже не думала, что такое возможно, что могу находиться рядом с этим мужчиной в такой близости, ведь помню, как совсем недавно разгонял по телу лёд. Я ощущала тепло его руки, которая грела мои пальцы. Что происходит? Я не могла понять, как это всё расценивать, да и стоит ли? Я не знала, как себя вести с ним. Что говорить.
Стало совсем холодно, и мы вернулись к дому.
– Темнеет, пора возвращаться, – сказал он, посмотрев в сторону входа.
– Нужно закрыть дом.
– Хиодхон позаботится, – Рузлокк открыл дверь кареты, пропуская меня вперёд. Оглянувшись ещё раз на усадьбу, вздохнула и нырнула в карету.
Оборотник сел напротив. Мы ехали молча, но едва наши взгляды пересекались, как в воздухе словно вспыхивали искры, а по телу разливались тёплые волны, я едва могла сдерживать тлеющую улыбку и глупо отводила взгляд, в то время как желала всем естеством быть ближе к нему, прикоснуться вновь. Анрид тоже сдерживал улыбку, в чёрных глазах сверкали искры, которые обжигали сердце. Кстати, сердце, оно совсем сбилось с ритма.
В какой-то момент он пошевелился и протянул руку, коснулся моих пальцев, подобрал и сжал.
– Наверное, я буду говорить сейчас глупости, но… – Рузлокк смолк на время, – если позволишь… я буду так тебя называть – Ламия.
Я, кажется, совсем перестала дышать, господин Рузлокк простудился? Ушам не верила. Но как бы я в себе ни вызывала цинизм, ничего не выходило: моя стойкость капитулировала перед этим умопомрачительным взглядом мужчины. На его волосах всё ещё сверкали капли растаявшего снега, липли к скулам взъерошенные пряди.
Карета плавно остановилась. Никогда ещё не чувствовала такого сожаления, что эти мгновения закончились. Кажется, и во взгляде Рузлокка было то же самое. Он выпустил мою руку и выпрямился.
– Кажется, приехали, – разбавила я неловкое молчание.
– Да.
Он будто нехотя открыл дверцу, вышел, поддерживая меня, помог выбраться наружу. С моего лица мгновенно стерлась улыбка, когда я заметила ещё одну карету возле ворот.
Анрид сделался будто каменным, смотря в сторону замка.
– Вы кого-то ждали? – спросила осторожно, чувствуя, как подкатывает к горлу тревога.
– Идём, – поманил он.
Мы вошли в замок, нас вышел встречать Хиодхон. Я раскрыла рот от изумления, но вспомнила, что фамильяр мог возникать и проявляться в мгновение ока, и расстояние ему не преграда. Лицо его было совершенно застывшим, будто вырубленным изо льда.
– Госпожа Иветта Легайн пожаловала к вам, милорд, – объявил он крайне недовольным голосом.
– Я уже понял, – мрачно ответил Рузлокк и бросил на меня такой взгляд, от которого внутри всё вздрогнуло.
Не хочу, чтобы он разговаривал с ней, не хочу оставлять их наедине, не хочу, чтобы она вообще смотрела на него! Ревность охватила меня незаметно, в который раз подтверждая, что я попала в капкан.
Анрид
Вот уж кого не ждал, так это Иветту Легайн. Вихрь её принёс сюда в это неподходящее время.
Я хотел провести этот вечер с Ламией, не знаю, откуда это желание, оно рвалось изнутри. Хотелось смотреть в эти глаза, наслаждаться голосом… Одно я понимал точно: стоит мне оказаться рядом с ней, всё исчезает, весь этот хаос и давление извне ослабевают, и я могу вдохнуть полной грудью.
Как сейчас, когда она вот так смотрела на меня. Всего лишь на миг во взгляде мелькнул блеск, я бы сказал, ревностный блеск, а потом он потускнел, и на его месте появилось разочарование. Ламия отвела глаза и шагнула к двери. Я удержал себя от того, чтобы остановить её, обнять и прижать к груди, а потом вернуться в карету и уехать туда, где нам никто не мог бы помешать.
Быстрым шагом я поспешил войти в зал. Смял в пальцах воротник пальто, когда увидел Иветту Легайн, что ожидала моего возвращения, расположившись на диване. Её осанка сделалась безупречно ровной, а взгляд заледенел, когда к лестнице, что вела наверх, прошла Ламия, которая не удостоила гостью своим взглядом . И я даже в какой то степени гордился ею. Странное чувство, совершенно новое для меня.
Я усмехнулся самому себе, проводив Монгрейт взглядом, жадно наслаждаясь её формами. Может, во мне опять взыграли инстинкты? Но, похоже, всё намного серьёзнее.
– Анрид, – направилась ко мне Иветта, заставляя оторвать от Монгрейт взгляд. – Анрид, что случилось? Что происходит?
Легайн подступила и положила мне ладони на грудь. С каких это пор она стала такой ранимой и обеспокоенной? Раньше она была холодна и предвзято ко всему относилась, особенно в отношении меня. А теперь, после того как я покинул ужин, оставив её, приехала ко мне и беспокоится?
Почему я вижу двух разных женщин? Может, Хиодхон прав, и всё это просто игра?
– Мне сказали, что тебя сняли с поста.
– Да, так и есть.
– Ты лишь по этому поводу приехала?
Легай удивлённо приподняла брови.
– Ты не рад меня видеть?
– Не ожидал твоего приезда, – я отступил, чтобы снять пальто, но на самом деле просто чтобы отстраниться.
– Где ты был? – продолжила, поворачиваясь ко мне. Её пальцы сжались в кулаки, а грудь вздымалась. – Ты вернулся вместе с ней в замок.
– Так и есть, – скинул верхнюю одежду и направился к трюмо.
Позади послышалось горькое хмыканье.
– Как я и говорила… стоило мне ответить на твои чувства, как ты охладел ко мне, – в голосе Легайн появилась сталь.
Взял графин с рубиновым вином, наполнил бокал.
– Ты и в самом деле холодный и эгоистичный мерзавец, как о тебе говорили все. Как о тебе говорил твой брат.
Я сжал бокал в пальцах, слыша, как Легайн приблизилась, как зашуршало её платье.
– Но ты кое-чего не понял.
Я поднял глаза, поймав в зеркале потемневший взгляд Легайн. Едва я хотел повернуться, как прямой и точный укол в шею заставил замереть. Болезненное онемение стремительно охватило левую часть лица и потекло по позвоночнику жаром.
По моему лицу прошла судорога.
– Ты не понял, что твой братец и ты всего лишь… пешки в моей игре.
Хотел повернуться, схватить её за шею, но всё тело стало горячим, ватным и непослушным. Моё отражение в зеркале поплыло, как и всё окружение, а борющийся с ядом разум затухал. Я не чувствовал, как рухнул на пол, пытаясь ухватиться за край трюмо, как ударился спиной обо что-то твёрдое.
“Хиодхон… проклятье…”
Веки сами собой сомкнулись.
“Гадина…” – тьма сомкнулась надо мной, поглощая в беспамятную пропасть.
Сердце будто остановилось, а всё тело превратилось в камень, в котором царил теперь холод. Я чувствовал, что лежу на чём-то твёрдом, кажется, на всё том же полу. Попытки пошевелиться увенчались неудачей, всё тело будто одеревело, даже острый слух был притуплен, будто я находился в каком-то вакууме. А быть может, я просто умер? Постепенно чувствительность возвращалась, и я смог пошевелить пальцами, а потом открыть и веки, обнаружив потолок своего замка. Я был всё ещё здесь, в Эбер- Фолле, возле трюмо на полу.
