— Ваша личная жизнь, если она имеется, нарушает пункт об эксклюзивности принимаемых… ох, простите, предоставляемых услуг!
— Кстати об эксклюзивности! — уцепилась я. — С учетом того, что вы требуете соблюдений условий контракта и на людях, я требую, чтобы эксклюзивность — на людях! — была в таком случае взаимная.
— Хотите сказать, я не должен встречаться с другими женщинами?
— Да, — отрезала я. — У меня, между прочим, репутация.
— У меня, между прочим, тоже! — фыркнул Уолтер.
— В таком случае, если вам так дорог статус бабника, еще раз хорошенько подумайте о сроках, — в свою очередь расфырчалась я. — Чем быстрее они истекут, тем быстрее сможете вернуться к своей… репутации!
— Мадам умеет выбирать аргументы, — серые глаза прищурились и, если бы не общий абсолютно издевательский вид, я бы подумала, что мне в самом деле удалось его «приструнить». — И какие же вы предлагаете сроки?
— Недельку? — с затаенной надеждой предложила я.
Уолтер посмотрел на меня так выразительно, что мне даже против воли сделалось неловко за столь вопиюще глупое предложение. Я подумала и внесла следующее предложение:
— Две?..
На этот раз взгляд был другим — цепким и оценивающим. Уолтер рассмотрел меня с золотистого пуха на макушке до кончиков ботинок (еще вполне новых, между прочим!), попутно заглянув в душу и прикинув за сколько ее сможет если что продать.
— Три. Месяца.
Ха! Ну и самонадеянный вы мужик, господин Энтони Уолтер!
— И еще по этому вопросу.
— Мадам никак не угомонится?
— Там ничего нет про неустойку. А это, между прочим, очень важно.
— Какую-такую неустойку?
— А вот вдруг буквально завтра в мою жизнь придет мужчина, ниспосланный мне судьбой?
— К примеру, Карл Лоуренс? — буркнул Уолтер, не поднимая головы и дописывая что-то в контракте.
— Хорошо бы, но он женат. Подберите другой пример.
— К примеру — внезапно разведенный Карл Лоуренс.
Я закатила глаза: с фантазией у вас, господин промышленник, как и со знанием ученых мужей королевства — туго!
— Допустим. Хотя это крайне маловерятно, его жена…
— Неустойки не будет, — перебил меня Уолтер, поморщившись.
— То есть, мы разойдемся мирно? — уточнила я.
— То есть контракт будет разорван, а если на тот момент вы уже успеете провести необходимые замеры — их результаты будут принадлежать мне навсегда.
Он посмотрел на меня в упор, и мне против воли захотелось вжаться в спинку кресла.
Ой можно подумать, можно подумать. Чье-то раздутое самомнение не терпит конкуренции.
Не то, чтобы я всерьез рассчитывала за три месяца кого-то встретить, прямо скажем — даже совершенно не рассчитывала, а вопросом скорее прощупывала границы. Но тем не менее…
Я снова уставилась в текст контракта, кусая губы.
Энтони
— Ты псих, — восхищенно заявил Брайан, ознакомившись с произведением моего искусства. Ей богу, ни один контракт я не составлял с таким удовольствием! — И если она это подпишет — она псих тоже, и ее чистая история болезни у психиатра гроша ломаного не стоит!
— Если она это подпишет, то я в ней ошибся.
Партнер кривовато усмехнулся.
— Не стыдно издеваться над девушкой?
— Она первая начала.
— И что ты будешь делать, если она откажется вообще что-либо подписывать, покрутит у виска, уйдет и больше не вернется?
Я дернул углом рта.
— Разберусь без рыжих.
В тот день, когда Оливии Трейт все же удалось донести до меня свои ценные знания, мне стоило больших усилий не подать вида о том, что я понял куда больше, чем она рассчитывала.
Еще до встречи с ней в ресторане я поднапряг великие умы корпорации на тему того, что она говорила. Великие умы почесали лысины и признали, что чисто теоретически опасность истощения магического фона может существовать. Но чисто теоретически — может и быть полным блефом. У них другая специализация, исследований на эту тему никто никогда не вел… один вспомнил, что сотни лет назад существовала проблема с дырами в магическом фоне, но Джейн Свифт полностью предусмотрела это при создании своего генератора и ограничители, которые на нем стоят просто не допустят подобного. О дырах никто не слышал уже добрых полвека, а то и больше.
Но — теоретически…
Теоретически меня не устраивало. Я отдал распоряжение кому-нибудь заняться этим вопросом, но было очевидно, что рассчитывать на скорые результаты было глупо. Магический фон не был ничьей специализацией даже отдаленно.
Впрочем, с учетом того, что Оливия упомянула о сроке в десять-двадцать лет торопиться было некуда. Поэтому за обедом я встречался с ней исключительно в целях, далеких от производственных.
А потом на заводе, когда она выкладывала мне свои умозаключения, стало очевидно, что она что-то явно не договаривает. Увы, опыта ведения хитрых переговоров у госпожи Трейт было явно маловато.
Мне не нравилось то, что она мне не говорила. Ни с какой стороны.
Во-первых, потому что было очевидно, что если она права — заводу конец.
Во-вторых, потому что она сама не понимала, что если она права — ей самой конец.
То, что ее выперли из ИЦ, когда она коснулась возможной проблемы лишь кончиком мизинца, девицу ничему не научило. Оливия определенно не понимала, что именно ставит под угрозу. Что собирается обнародовать. Неугомонной рыжей девице невероятно повезло, что ее не зачистили сразу. И такое везение, особенно с настойчивостью мадам, не могло продолжаться вечно.
Оливия объясняла, тонкий палец с аккуратным розовым ноготком то скользил по графикам, то заправлял за ухо непокорные пушистые волосы, которым было тесно в рамках строгой прически. Шевелились губы. Взмах ресниц — она бросила на меня короткий взгляд, чтобы убедиться, что я слушаю и улавливаю.
Господи, наука — это же мужской мир. Как до сих пор никто там не прибрал к рукам такую прелесть?..
Если она полезет в это так, как собирается, ее убьют. Если правительство в курсе ситуации — а оно почти наверняка в курсе ситуации — но не желает предавать вопрос огласке, значит, оно точно так же не желает, чтобы кто-то разгласил все до него.
А значит, мне надо сделать так, чтобы мадам Трейт с одной стороны провела свои исследования, в конце концов, а с другой — не имела возможности их обнародовать…
Нет, я всегда знал, что я гений, но сейчас окончательно в этом убедился!
Ожесточенно торгуясь с Оливией за каждый пункт дурацкого контракта, я получал невероятное, сказочное просто наслаждение.
