И снова круговерть из бокалов, тел, стекла, крови, навязчивой однообразной музыки… Тихий смех, тихий стон, тихий вскрик… Кто кричал? «Подожди, не надо! Оставь ее!» — а это точно Альберт. И темнота, противоестественная темнота!
Вера беззвучно заплакала, думая о той жизни, из которой ее так грубо вырвали. Вырезали огромными ножницами по живому. Закралась мысль-предательница: тот вечер был не случаен, Альберт спланировал его и разыграл как по нотам. Что еще могла означать эта реплика: «Не нарушай мои планы»?
К вечеру в лесу стало сыро, холодно и тихо. Смолк ветер, перестали цвинькать синицы.
— Можно вылезать, я думаю, — сказала Вера.
— Да, да, — забормотал Бара.
Они выбрались из крошечной пещерки и пошли вдоль ручейка по дну оврага. Вере снова было нехорошо, и это не походило на голодную дурноту. Как там сказал тот сиплоголосый? Дозочка-другая? Ага, точно — он назвал какой-то препарат, то ли седокт, то ли седакорд… Нет, седоктир, вот как.
Они шли гуськом, впереди рысил Бара, похожий почему-то на заискивающего пса, затем Вера, а позади Лее. Девушка изредка оглядывалась на лабораторную вампиршу и видела, что та держится очень чутко, даже настороженно.
— Ждешь нападения? — спросила Вера.
— Нет. Зверь. Идет где-то там, — Лее указала назад, в темноту. — Не заяц.
Вера тоже вгляделась во тьму, но увидела только слабо отсвечивающую дорожку ручейка. Впереди обозначился небольшой подъем: овраг заканчивался. Бара вдруг подтянулся, ухватившись за корень, выбрался на другую сторону оврага, свесился вниз.
— Дальше скалы, там хорошо, — сказал он вполне связно и вдруг запнулся. — Да-идти. Скалы. Хорошо.
Вера схватилась за протянутую руку, выбралась, но Лее не торопилась за ними. Она легла на живот прямо в грязь и ящеркой поползла назад. Почти сразу послышался тихий взвизг, похожий на собачий, и Лее выкарабкалась из оврага с молодым волчонком на плече. Он подергивал лапами и скулил.
— Ооо, лее-вее, — похвалилась она.
Вера отвернулась от еще живого волка. Да, мертвую кровь пить нельзя. В зависимости от того, насколько давно умер ее носитель, вампир может отравиться и даже умереть. Но пить живую, не из бокала, а из вены, оказалось выше ее сил.
— Это так нецивилизованно, — пожаловалась девушка, когда Бара поднес волчонка к ее лицу так близко, что шерсть защекотала нос.
— Пить, пить, да-пить, — пробормотал Бара просительно.
Но она не могла.
— Жрите сами, — буркнула Вера и отошла прочь.
Ей было плохо. От неизвестного препарата или от голода, но сильно мутило, живот подводило так, словно девушка голодала уже неделю. Хотя и понятно, что от стресса жажда только усилилась, а еще эта беготня по лесу, страх, игра в прятки с загонщиками. Но все равно… не хотелось опуститься до первобытного состояния.
И еще клыки. Вера проверила языком места, где раньше были зубы, но увы — расти они еще и не начинали. Чем же тогда прокусить вену? А чем будут кусать лабораторные?
Они как-то справились. Звуки, которые услышала Вера, говорили сами за себя. Понятно было, что одного волчьего детеныша не хватит, чтобы утолить голод хотя бы двоих, а уж троих этим точно не накормить. Но в Вере все же боролись голод и брезгливость. И нежелание опуститься еще ниже, до уровня обращенных или лабораторных тварей, хоть девушка и понимала, что скоро все же придется об этом позаботиться.
Но не сейчас! Поэтому, когда из подлеска внезапно высунулась темно-серая морда второго волчонка, Вера топнула на зверя, а потом зашуршала ветками росшего рядом с нею кустарника. Волчонок тявкнул и удрал, а потом где-то вдалеке послышалось недовольное ворчание зверя постарше.
— Еда, — сторожко дернулась Лее.
— Нет еда, да-идти, — тут же откликнулся Бара.
— Куда идем? — спросила Вера. — Нам, наверное, надо как-то выйти за пределы заказника.
Лабораторные примолкли. Вот только что их не было рядом — а теперь они встали по обе стороны от Веры, заглядывая ей в лицо. И девушка вдруг заподозрила неладное. Только что именно?
— Да-пройти лесом, хорошо, — сказал Бара. — Нет-выйти заказник, плохо.
— Тогда пойду одна, а вы оставайтесь, — дрогнувшим голосом произнесла Вера.
Она еще никогда не бродила ночью по лесу одна. И отнюдь не была уверена, что выберется. Вот только что-то подсказывало, что и с этими попутчиками выбраться будет не так-то просто. И правда. Едва она отошла на несколько шагов, как услышала за спиной шепот. Слов было не понять, только отрывистые тихие вздохи и невнятные «да-да!» — «неееет, леее-веее, нет!»
И вскоре на плечи Веры легли две тяжелые руки.
— Идти не туда. Идти туда, — сказал Бара и попытался развернуть девушку назад.
Ей точно не надо было туда, куда он указывал. Но стоило только дернуться, как хватка лабораторных вампиров усилилась. Она не думала, что придется с ними драться, но руки и ноги уже действовали сами. Вера кусалась, извивалась, брыкалась — отчаянно жалея, что все еще, до сих пор не так быстра, как ей бы хотелось. Иногда она взвизгивала, как раненая собака, и все-таки их было двое и у них было больше опыта в подобных потасовках.
— Идти туда, — настойчиво сказала Лее, когда Бара заломил Вере обе руки за спину.
— Но там егеря, там их база, — взмолилась девушка с отчаянием. — Разве вы не понимаете?!
— Нам не выгодно, чтобы ты да-уйти, — сказал Бара. — Нам дадут омнитрисол, много омнитрисол, чтобы да-жить. Это пятая охота меня, мне… моя. Еще две, три. И мы да-выйти в загонщики.
Вера с ужасом слушала его почти правильную речь.
— Лее-вее, — подтвердила Лее.
— Ее охота вторая. Но и она да-получить омнитрисол.
— Что за омнитрисол? — спросила Вера, стараясь не трястись и не давать панике волю.
— Чтобы да-жить. Лабораторный материал да-служить недолго. Надо инъекции. Мы да-повреждаться солнцем из-за тебя. Теперь надо да-вернуться. Мы отдать тебя егерям и да-уйти на база. С Лее.
Вера всхлипнула.
— Я вам помогала, — еще не веря этому ужасу, пробормотала она. — Отпустите меня, а? Пожалуйста!
— Другие тоже будут да-стараться для тебя да-делать все, — сказал Бара. — Для тебя, чтобы ты нет-не умерла, чтобы хозяин тебя да-получить.
— А… кто ваш хозяин?
— Бара-вара-бара-вара, — издевательски произнес Бара. — Я нет-понимать.
И подтолкнул Веру, ведя ее перед собой.
А Лее протяжно, звонко завыла, словно призывая сюда кого-то. Хотя и так понятно, кого — егерей, чтобы погнали драгоценную добычу на неизвестного ей, но страшного хозяина. Вера сглотнула, представив, как ее голова украшает чью-нибудь стену в качестве трофея, и рванулась изо всех сил. Хрустнули ее кости, завыла еще громче и протяжнее Лее. Вера боролась молча и отчаянно, но, едва она сумела освободиться от жесткого захвата лабораторных тварей, как в лицо ударил яркий свет большого фонаря.
