Вера вся сжалась, поняв, что он намерен начать попытки воспроизведения рода как можно быстрее.
В большой гостиной — темное дерево, вишневые портьеры и бархатная мебель — к ним бесслышно подошел слуга, явно не из низших вампиров. Скорее всего, он был из Рожденных — особая стать, аристократические манеры. Разве Рожденные могут быть слугами?
— Это мой дворецкий, — сказал Ромен с ленцой.
Уселся на диван и потянул Веру к себе на колени.
— Сейчас он приведет нам обед. Что желаешь на первое, юного мальчика, хорошенькую девушку, зрелого мужчину?
Она дернулась, но бежать было некуда и глупо. Только покачала головой, заранее тоскуя о потерянной жизни. Здесь ее запрут, запрут надолго. Обещаниям, что ее отпустят, когда родит, Вера не верила. Да разве сама она бросила бы крохотное дитя, чтобы Ромен вырастил его таким же подлецом и негодяем?!
— Пожалуйста, не надо, — попросила она сдавленно. — Мне достаточно одного контейнера консервов в неделю, как положено.
— Кем положено, Вера? — повысил голос Ромен. — Ну да ничего! Скоро лаборатория перестанет быть развлечением и начнет приносить нам хороший корм. Тогда уж твое гуманное сердечко не дрогнет, когда ты будешь вонзать свои зубки в горячую плоть — ведь ее будут выращивать специально на убой.
Из груди Веры вырвалось рыдание, едва она только представила такое. Лабораторные люди, которые будут такими же, как Бара и Лее — те двое вампиров, искусственно выведенных для развлечения охотников! Но ведь они тоже были живыми и вполне разумными, пусть и примитивными! Ох, черт, они и примитивными-то были просто потому, что ими никто не занимался, не учил их, не любил — что они знали? Только наркотики и охоту!
Тем временем она, поставившая все на звонок Игнасиусу, боялась, что от Ромена ей не избавиться. Древний сказал, что ничего не знал о лаборатории и непременно съездит туда. Но вот Ромен! Вера ведь не знала, что он сын Игнасиуса! А узнав, поняла, что Древний не выполнит вторую часть ее просьбы. Так неужели ей придется пить кровь людей?
Вера покачала головой. Нет, она по-прежнему никак не могла себе этого позволить.
— Я питаюсь консервами, Ромен, — сказала она тихо, но твердо. — Прошу тебя, уважай мать своего будущего ребенка.
— Старос, ты слышал. Раздобудь где-нибудь консервы, и побыстрее, — сказал Ромен, внимательно глядя на Веру. — Я не могу заставлять мою невесту долго ждать.
И, едва дворецкий вышел, властно впился в губы девушки, до боли — словно мстя за тот укус.
— Смешаем нашу кровь, — сказал он, прерывая поцелуй. — Это самый милый из древних брачных обычаев вампиров!
— Я не готова это сделать, — ответила Вера. — Дай мне время, пожалуйста, дай мне еще немного времени к тебе привыкнуть… Ромен.
Впервые она обратилась к Высшему по имени. Ему понравилось, он расслабленно замурлыкал.
— Иди в ванную, расслабься как следует. Старос принесет тебе кровь… А я пока пообедаю сам, чтобы не волновать тебя лишний раз. Хотя надеюсь, что впоследствии ты научишься получать удовольствие от того, что пьешь из живого источника, Вера. Мы сможем получать это удовольствие вместе, ты увидишь — это приятно. Твой бывший жених обожал молодых полнокровных красавиц, и был прав. Наслаждаться их телами и их кровью — это очень приятно, поверь мне, Вера. Но я не против, если ты будешь получать наслаждение и от молоденьких самцов.
Вера содрогнулась и поспешила слезть с колен Высшего. Он проводил ее в отдельные покои — там была ванная комната, похожая на хрустальный ларец. Но самое главное, что здесь девушку хотя бы на время оставили в одиночестве.
В ванной она включила воду и наконец-то смогла заплакать в голос, не боясь, что кто-то помешает. Как ей был отвратителен этот вампир! С его протяжной речью, с его омерзительной болтливостью, с ничем не прикрытой похотью!
Как ей хотелось вернуться в надежные объятия Деметрия и услышать ми контроктавы его бархатного голоса… «Дурочка моя»… И ведь еще неизвестно, как он сумеет принять свое обращение в вампира. Вдруг он никогда не простит Вере, что она не позволила ему умереть?!
Она плакала, как маленький ребенок, взахлеб, размазывая по лицу слезы руками, кусая пальцы, самозабвенно всхлипывая, подвывая. Но вот слезы кончились, и Вера, окунувшись в ароматную пену, притихла.
Быть может, есть еще надежда, подумала она. Может быть, Игнасиус очень сильно рассердится на Ромена за лабораторию, и тот не сумеет выкрутиться. Или, может быть, Древний не позволит им иметь ребенка — ведь она уже потратила свою возможность обратиться к нему с просьбой. Тогда Ромен выгонит ее и будет искать себе другую женщину!
Вдруг удача улыбнется ей и Деметрию? И можно будет безоглядно любить друг друга… Всегда. Столько, на сколько растянутся их жизни. Вечно!
Вера вылезла из теплой ванны — и в ту же секунду дверь приотворилась. Девушка тихо вскрикнула и принялась нашаривать полотенце, но в ванную комнату вошел не Ромен, а степенная женщина-вампир. Она несла сложенные стопкой вещи.
— Извините, госпожа, что своевольничаю, — сказала она высоким и чуть дрожащим голосом, — господин не оставил никаких распоряжений, но у нас тут есть гостевые пижамы и халаты. Я совершила ошибку?
Она говорила механически, словно боялась сбиться с заученной речи. Вера осторожно взяла у нее стопку одежды. Шелковистый черный пижамный костюм и халат цвета розового золота выглядели очень красиво, но, надев их, Вера ощутила себя странно. Будто это была не она. Ее пытались всунуть обратно в ту жизнь, из которой недавно грубо вышвырнули. Еще несколько дней назад она тосковала по этой жизни! Желала вернуться в уют и роскошь. Но оказалось, что в тесной квартирке или лесной лачуге ей куда лучше. Потому что там был Деметрий, а в других местах — лишь пустота. Предательство Альберта все перевернуло с ног на голову, и, когда произошел обратный переворот, Вера поняла, что перемены затронули слишком многое.
— Белье и одежду смогут доставить вам лишь завтра с утра, — сказала женщина, из вежливости не глядя на Веру. — Госпожа не будет недовольна?
— Госпожа потерпит, — кротко сказала Вера. — Спасибо вам, э…
— Милна, — подсказала горничная.
— Большое спасибо, Милна. Вы очень тактичны и не совершили никаких ошибок. Господин скорее всего надеялся на ваше понимание и вряд ли будет сердиться.
При упоминании господина Милна вздрогнула, но обсуждать с Верой Ромена не стала, а только поклонилась и вышла.
Вера расчесала волосы, влажные после мытья, и выглянула из ванной, боясь, что Ромен подстерегает ее здесь. Но в комнате, куда вела дверь, никого не оказалось. Вере уже сказали, что это спальня для гостей, и хотелось бы верить, что здесь можно хотя бы недолго, но отдохнуть и прийти в себя.
«Не запирай дверь», — вспомнила девушка.
И тут же нарушила этот запрет. По счастью, дверь была крепкой, и запиралась по старинке, на большую защелку, а не на современный манер — вертящейся ручкой с язычком.
