— Никогда не слыхал, — ответил Деметрий. — Расскажи!
Вера тихонько вздохнула. Эту историю рассказывала когда-то Одиллия, ее мама — давным-давно, когда сама Вера была еще совсем крохой. Ей тогда казалось, это неправильно. Ведь не может такого быть, чтобы кто-то захотел сделаться смертным, живущим так недолго!
— Жил однажды в своем черном замке на высокой горе Высший вампир, и звали его Дэнил. Никого он никогда не любил и не привечал — ни людей, ни вампиров. Только одно было ему по нраву — охота на оленей. И все искал он среди них белого оленя с золотыми рогами. Говорили, что олень этот непростой. Поймаешь его за золотые рога, и он выполнит твое самое заветное желание. Но Дэнилу такой олень все никак не попадался.
Однажды ночью, в новолуние, скакал он на черной лошади в сопровождении свиты, по лесу, и встретил юную девушку-бродяжку, заблудившуюся там. Шла она одна-одинешенька, и лила горькие слезы.
— Позволь, господин, забрать ее в наш замок, — попросили слуги. — Кровь девственниц такая сладкая и вкусная!
Дэнил и сам любил вкус крови юных девушек, правда, не таких изможденных нищенок, как эта. Но девушка так плакала, что в его сердце вдруг зародилось какое-то странное чувство. Он взял нищенку с собой, но никому не позволял пить ее кровь. С тех пор Лелла жила в его замке, словно принцесса, и не тосковала по миру людей, потому что люди не любили ее. Лелла не была красавицей и умницей, но в груди девушки билось горячее сердце. Дэнил и Лелла полюбили друг друга, но ему все труднее было сдерживать свои порывы, так хотелось ему отведать ее крови. Он приказывал приводить к нему людей и зверей, но никто не мог утолить его жажду.
И однажды он вошел в ее спальню, а Лелла испугалась, что, отворив врата к счастью, он в пылу не сдержится и напьется ее крови. Стала она просить:
— Отпусти меня. Я люблю тебя больше жизни, но мне так не хочется, чтобы ты был моим мужем, который выпьет меня до дна! Мне хочется к свету и солнцу, а не во тьму могилы!
— Я могу сделать тебя вампиром, — предложил Высший.
— Ах нет, мне бы этого не хотелось, — ответила Лелла. — Это страшная доля: жить, когда умирают один за другим те, кого ты знал, и меняется мир, строятся и рушатся города — а ты все живешь, и тебя одолевают мрачные думы, скука и холод. Прости меня, Дэнил. Видно, моя любовь все же видит преграды на своем пути, и это печалит мое сердце. Пора нам расстаться!
Свесил тогда голову Дэнил и сказал, что утром отпустит свою любимую. Как она хочет, так и будет. Ему и самому не хотелось губить ее. А вампиршей она быть отказалась!
Но утро — утром, а пока Дэнил собрался на охоту, сел на вороного коня и поскакал по лесу в одиночестве. Тоска, не сравнимая ни с чем в мире, терзала его сердце!
И когда тьма вокруг, казалось, сгустилась до предела, вампир увидел белого оленя с сияющими золотыми рогами. Дэнил пустил коня вскачь и догнал белого оленя. Пойманный за золотые рога, тот взмолился человеческим голосом:
— Отпусти меня! Не пей моей крови! Ведь я могу исполнить твое желание!
— Как мне сделать, чтобы моя любимая не расставалась со мной? — спросил Дэнил. — Ибо нет у меня иных желаний, кроме как прожить свою жизнь рядом с милой Леллой!
— Отпусти меня, и я выполню это желание, — ответил олень. — Только смотри, не пожалей.
Так вот и стал Дэнил человеком. Проснулся утром на полу, возле кровати любимой и желанной женщины, и сердце его билось уже в ином ритме, руки, всегда такие ледяные, стали горячими, а душа — полной надежд и любви.
Они поженились, и жили пусть недолго, но вдвоем. И сын их, говорят, стал одним из советников Древнего Платинуса.
Дослушав сказку, Деметрий вздохнул.
— В пень всех оленей, — сказал он. — Нам пора ехать!
Но Вера почувствовала, что на душе у ее любимого стало немного легче. И пожалела, что вампиры могут обратиться к Древнему лишь однажды! Но не стала жалеть о том, что попросила не за себя и не за Дема.
Она не спешила покинуть колени своего любимого — в конце концов, час-другой ни на что не повлияют. Приедут чуть позже, подумаешь! А пока у них было одно важное дело на двоих. Прочь платье, рубашку, прочь брюки — как прекрасно остаться в полутемной комнате с лучшим мужчиной в мире и ничего не бояться! Как чудесно скользнуть со стула на пол, покрытый толстым ковром, что глушит звуки и покалывает кожу. И как волшебно быть вместе и слышать, как в жилах пляшет тот же ритм, в котором двигаются их тела. То медленнее, то быстрее, то — резкие последние толчки — сильнее и глубже.
Вера припала к шее Деметрия и, не размышляя, прокусила кожу. Глоток его крови — тягучей, уже не похожей на человеческую. И подставила в ответ свою шею для укуса — так они станут еще ближе, так они объединятся, обменявшись кровью, и смогут быть единым целым. Старинный обычай, которому тысячи лет, заставил загореться глаза Деметрия… А уж как полыхнули тела! Высшая точка экстаза захватила оба существа, и именно в этот момент Вера поняла, что у них будет наследник. Совершенно точно будет. Даже без разрешения — и им не было в этот миг никакого дела до всяких там правил, дозволений и снисхождений от Древнего вампира, правящего их народом.
У них будет этот ребенок, даже если ей придется загрызть всех врагов, что придут в ее дом отнимать его. Маленький мальчик, похожий одновременно на Дема и на Веру, или маленькая очаровательная девочка. Неважно!
Именно сейчас, когда они обменялись кровью, в теле Веры зарождалась эта крохотная жизнь.
Они очнулись на полу, улыбаясь друг другу, сцепившись пальцами.
— А еще надо забрать из отцовской квартиры пианино, — пробормотал Деметрий.
На ужин в честь знакомства Элла явилась со своим мужем Виктором.
— Мы в разводе, — предупредила она сразу, будто кто-то собирался в чем-то ее упрекать.
Но Виктор весьма страстно поцеловал Элле руку, и Вера поняла, что их развод, скорее всего, повод, чтобы бурно проводить вместе время без особых обязательств. Можно любиться, а можно ругаться, как вздумается. Этакая игра на эмоциях друг друга. И сравнила такой вариант отношений с вампиризмом — просто эти двое пили не кровь, а чувства.
Что ж, если это добровольно — то отчего бы нет?
Мама Деметрия в ожидании своего сына и Веры, кажется, успела подружиться с Одиллией, да и Дамиан поглядывал на эту миловидную, полноватую блондинку с явной симпатией. При виде Деметрия отец Веры поднялся с места и пожал бывшему егерю руку.
— Я в долгу перед тобой, — сказал он торжественно. — И если есть что-то, что я могу сделать…
— Я не в том положении, чтобы гордо отказываться от предложенного, — ответил Деметрий. — Возможно, ваше покровительство нам с Верой еще понадобится.
В строгом костюме, с волосами, зачесанными назад, и без своих вечных шуточек Дем выглядел как-то непривычно. Вежливость и этикет заковали его в сверкающую броню — так это виделось Вере. С трудом верилось, что он может и ругаться, и неприлично шутить, и глупо рифмовать все подряд, и тем более — что не далее как час назад они вдвоем вытворяли всяческие акробатические номера на коврике крошечной «гостиной» в бунгало. Кори, их безмолвный свидетель, тихо тявкнула, словно напоминая Вере: «А я все видела!» — и девушка тихо засмеялась от переполнявшего ее счастья.
