— Садись, — процедил он.
Зло отбросил с лица мешавшую ему светлую прядь волос и уселся за руль.
— Дура.
Вера не стала спорить, у нее уже не было на это сил. Она забралась на высокое сиденье, захлопнула дверцу. В машине непривычно, но успокаивающе пахло дымом, лесом и брезентом, тонированные окна спасали от солнечного света… но от мерзкого настроения и отвратительных мыслей спасения не было.
— У меня слуга пропал, — пожаловалась она.
Голос предательски дрогнул.
— Угу, — сказал Деметрий. — Это еще только начало. Ты там… не пострадала?
— Отвезите меня в гостиницу, — попросила Вера.
— Не могу, — ответил егерь. — Тебя там уже могут ждать. Поедешь ко мне, там тихо. Кто ж будет искать жертву в гостях у загонщика?
— Я вам не верю, — бессильно сказала Вера.
— Твой выбор, — Деметрий погасил сигарету о край дверцы, выкинул окурок в окно.
Не слишком-то он аккуратен, подумала вампирша. Но не все ли равно?
— Так что там? В доме? — спросил он.
— Ничего, — она скрипнула зубами. — Все равно. Долг превыше всего.
Деметрий снова удивил: протянул руку, его запястье, почти нетронутое загаром и пахнущее дымом, оказалось прямо под носом у Веры.
— Пей, если хочешь.
Она отвернулась, съежилась на сиденье.
— Игорию привозили консервированную кровь. Я не знаю, где он ее покупал, — пробормотала беспомощно.
— Консервированную, — буркнул Деметрий, убрал от Вериного лица руку и тронул, наконец, свой внедорожник с места. — Где я тебе возьму консервированную?
— Игорию всегда доставляли, — всхлипнула она.
Егерь ей не нравился. Грубый, опасный, плохо пахнет. Все гуманные чувства при виде него улетучивались! Но он был готов ей помочь, он предупредил об опасности и без раздумий протянул руку — не в переносном смысле, в прямом. Бери да пей!
И голос разума звучал все слабее.
— У тебя по билету положено, — проворчал Деметрий. — Ладно, давай для начала доедем до меня, а там посмотрим, что я смогу сделать.
— А потом? — спросила Вера.
— Потом привезу тебе твои вещички, паспорт, что там у тебя еще… Телефон с собой? Закажи обратный билет. Поедешь к мамочке с папочкой в свой фамильный замок в Эйварии. Проваливай туда и сиди тихо! Поняла?
Вера не выносила грубости. И не любила столь немузыкальных голосов. Как будто нельзя говорить не так резко и по-хамски! «Прошу вас, уезжайте, здесь вы не найдете ни счастья, ни любви!» Хотя… услышь она такое, разве бы уехала?
— У меня нет фамильного замка в Эйварии, — сказала она, с трудом подбирая слова. — И я никуда не уеду. У меня долг перед двумя семействами, и мне придется его выполнить во что бы то ни стало.
Который раз за сегодня она уже это повторяла, и вслух, и мысленно?! А все меньше и меньше убежденности в собственных словах. Хотя должно быть наоборот.
— Поймите, Альберт не совсем пропащий, к тому же мы с ним давно дружны. Что ж я брошу его в беде?
Деметрий расхохотался.
— В беде у нас ты, Вера, — сказал он, отсмеявшись. — И если ты отсюда не свалишь, тебя убьют!
— Меня не так уж просто убить, — нашла в себе силы улыбнуться вампирша.
— Я видел, как это делают. На следующую ночь уже назначена охота, и мало кто удовлетворится лабораторными тварями.
— Что такое «лабораторные твари»? — удивилась Вера.
— То, чем на самом деле занимается твой жених. Не сам, конечно, у него бы ума на это не хватило. Но основная работа — его. Уезжай. Можешь даже отыскать, кто у вас там главный, Игнатус или как его… и доложить ему. Хотя думаю, не без его ведома это все.
Он выкрутил руль влево, Вера качнулась на сиденье туда-сюда, ударилась плечом о твердое тело Деметрия. Надежный, как скала, грубый, как… как кабан. И куда он ее везет? Вдруг именно туда, где на нее запланирована охота?! А она повелась, дура. Вот точно дура!
— Останови, я выйду.
— И куда пойдешь?
— Вызову такси и поеду в гостиницу. Может быть, Игорий уже там.
Деметрий ударил по рулю двумя руками сразу, машина резво подскочила, словно обиженная на хозяина за такое обращение, и Вера едва не свалилась на егеря. Он резко оттолкнул ее локтем. Ударившись о дверцу плечом, вампирша почувствовала боль. Плохо дело! Ее тело было малочувствительно к боли, но оно не получало пищи уже больше двух дней. И если больно, то значит, оно слабеет.
То есть если придется бежать или драться — меньше шансов победить.
Деметрий покосился на Веру и шумно вздохнул.
— Сейчас приедем, — буркнул он. — Извини. Ты просто невероятно бесишь, когда притворяешься хорошей девочкой.
Вера не ответила. Хватит с нее оскорблений. Она пересидит в доме егеря до ночи, а потом… потом что-нибудь да придумается.
Деметрий тем временем, не отрывая взгляда от дороги, нажал на кнопку телефона, закрепленного на передней панели. Вера увидела, как на дисплее высветился номер — без имени.
— Элла, — отрывисто сказал егерь. — Мне нужна кровь. Срочно.
— Живой донор? — спросил низкий женский голос.
«Ни приветствий, ни извинений, что так рано, ни «как дела, как дети», — подумала Вера с осуждением, — а еще обвиняют вампиров в бесчеловечности! Я бы хотя бы ради вежливости поздоровалась!»
— Консервы, — сказал Деметрий. — Подъедешь к моему бунгало. Как можно быстрее.
— Опять скрываешь зверюшку от охотников, глупый лесничий? — с сочувствием спросила неизвестная Вере женщина.
— Надеюсь, до охоты в этот раз не дойдет.
— Дема, — мягко сказала Элла. — Ты рискуешь работой и головой.
— У меня своя миссия, — проворчал Деметрий. — Как скоро привезешь? У нас тут жажда.
Элла ответила, Деметрий засмеялся. Вера слушала, словно завороженная. Они говорили об охоте так, словно это не была глупая выдумка. А еще так, словно егерь был шпионом в стане врагов. Это ее поразило.
— Деметрий, — позвала она.
Он спохватился, нажал отбой на телефоне, с шумом втянул воздух сквозь зубы и сказал:
— Ничо, прорвемся.
ГЛАВА 4. Бунгало
Бунгало оказалось уютным убежищем старого холостяка. Крошечный гараж на берегу озера. Узкой мордой уткнулась в причал небольшая моторная лодка. Над гаражом — жилище размером чуть больше спичечного коробка, аж о двух этажах, а высотою как будто всего один. Первый ярус — прихожая, да кухня, да крошечный санузел, а наверху, под скошенным потолком — миниатюрная спаленка, в которой всего-то и места, что на кровать и шкаф-пенал. Вдвоем тут поместиться было негде, и оттого Вера чувствовала себя не в своей тарелке. Даже в душ решилась пойти не сразу. Но пришла Элла, и надо было куда-нибудь скрыться, хоть ненадолго: женщина так и источала неприязнь. Вера ощущала ее кожей, внутренностями, всем своим существом: ненависть тяжело пропускать через себя. А у нее все чувства обострились от голода. И она поневоле вспоминала слова Ромена — про эмоции. Однако, как ни крути, эмоции Эллы в пищу точно не годились.
