Пока медведь соображал, что это к нему, старушка уже просеменила к входу и, грозно распахнув дверь, появилась на пороге:
- Не сметь упоминать имя этого негодяя!
- Почему? – обескураженно переспросил Яр.
- Отца мирового пролетариата не жалуют в этом доме, - грозно пояснила баба Эля, пока Борис шатаясь плелся вслед за ней.
- Тут я, - буркнул мужчина.
Схватив в коридоре ковш с водой и утолив засуху во рту, медведь заметил жаждущие выражения лиц друзей. Передав Димке живительной влаги, Борис рухнул на ступеньки крыльца, где уже расположились волки.
- Ой, щас подохну! – заскулил Кир, к которому вода пришла в последнюю очередь.
- Не сметь подыхать в моем доме, - назидательно произнесла пенсионерка, оглядывая всех разом.
- Это всё вчерашняя наливка, - поморщившись, выдал Ярослав, обмахивая себя какой-то ветошью. – Так сладко шла внутрь, и вот такая расплата.
- Еще одно слово, и вылетишь отсюда вперед ногами, - сурово возмутилась старушка, шмякнув мухобойкой по перилам и заставив всех четверых оборотней разом вздрогнуть. – Моя настойка такой хвори не даёт!
- Че ж так плохо-то, а, бабуль? – еще более жалобно поинтересовался Кирилл.
- Видать мешали с какой-то бормотухой, - покачав головой, сделала вывод пожилая хозяйка.
Переглянувшиеся парни вспомнили, как допивали столичный элитный алкоголь, и коллективно поморщились.
- Чет меня трясет, - пробурчал Димка. – Готов спорить, что у вас найдется лекарство. Что-нибудь из разряда «чудодейственных».
- Конечно, - одобрительно и подозрительно охотно отозвалась старушка адский одуванчик.
- Поделитесь? – с надеждой спросил Яр.
- За просто так – нет, - тут же заявила наследница Сатаны и, взглянув на Бориса, многозначительно продолжила. – Видал Машкину плантацию? Внуча давно мечтает о парнике.
- А чего вы сразу не сказали? – недовольно поинтересовался медведь. – Я давно поставил бы ей теплицу.
- Проверяла, умеешь ли ты молоток в руках держать, - строго отозвалась бабуся.
- А что там с лекарством? – жалобно вставил Кир. – Я уже готов продать душу, где подписывать?
- Сначала условимся об оплате, - наставив палец на четырех страдальцев, напомнила старушка. – Парник поставить хватит и двоих, остальные: добро пожаловать на грядки рвать сорняки.
- А если мы получим лекарство и сбежим? – усмехнувшись, поинтересовался Яр, прищурившись от яркого солнца.
- Можете, - печально вздохнув, согласилась бабулька, но тут же, лукаво подмигнув, продолжила. – Да вот только бежать тут особо некуда, а ваш друг обеспечит выполнение уговора.
- Но Борька наш друг, - напомнил Кир, делая упор на слове «наш».
- Да, - кивнула бойкая пенсионерка. – Но вы уедете, а он останется. Я хоть женщина старая и глуховатая, но память еще не потеряла. А Боре лучше со мной дружить, да?
- Да вы – само коварство, - с задумчивой улыбкой резюмировал Дима.
- Ну, ты из меня изверга-то не делай, - вздохнула баба Эля. – К тому же, кто хорошо работает, тот вкусно, а главное регулярно кушает.
- Это значительно меняет дело, - хмыкнул Борис, заметив, как парни дружно оживились.
- Айда за мной, - гостеприимно произнесла старушка, кивая в сторону дома.
Завтрак оказался сытным, а лекарство – маленькими стопочками наливки. Заметив алкоголь, страдающие мужчины охотно поправили здоровье, расширив сосуды и разогнав кровоток в них до крейсерской скорости. Через час во дворе Электростанции Петровны полным ходом стучали молотки, а любопытные соседи с улыбками наблюдали, как одетые в старые вещи покойного мужа бабульки москвичи ползали на грядках. Кормили гостей пирожками, запеканкой, салатиками и прочей снедью, нашедшейся в закромах подвала. Старушка расщедрилась, достав большую банку компота, которую волки выхлебали раньше, чем хозяйка принесла стаканы, так что вновь пришлось лезть за добавкой.
К появлению Марии теплица уже наполовину была готова, а в проходе между грядками очень натурально изображал труп один из гостей, пока его пинал брат-близнец, ругаясь на лень, а Борис с Димой весьма результативно кололи дрова, готовя баньку к растопке.
- Всем добрый вечер, - удивленно произнесла Маша, оглядывая бурную деятельность, развернутую мужчинами.
- Ой, внуча, - с улыбкой запричитала старушка, почти выбегая на порог дома и вытирая руки о полотенце. – Уже вернулась? Заходи в дом, сейчас кушать будем. Токмо тебя ждали. Ручки мой и присаживайся. Устала, наверное?
Последний комментарий заставил четырех мужчин удивленно застыть. Не дав сказать и слова, бабуся завела почтальоншу в дом.
- А когда меня спросят, не устал ли я? – недовольно буркнул Кир, прекратив пинать брата.
- К крепостным были милосерднее, - поддакнул Яр, с трудом вставая на четвереньки.
- Харош ныть, - высказался Димка, откладывая топор в сторону.
- Ну, чего встали? – засмеявшись, произнес Борис. – Тоже ручки мойте.
Глава 18
За ужином четыре москвича были, мягко говоря, подавленными. Близнецы морщились и потирали поясницу, поглощая еду стоя, ибо лишь троим удалось разместиться за столом. Дима крутил запястьями, а Борис усиленно работал ложкой. Места откровенно не хватало, поэтому старушка поела заранее и, накрыв на стол, ушла смотреть свои вечерние развлечения по телевизору.
- Мне поговорить с бабулей? – иронично поинтересовалась женщина. – Ну, чтобы она не сильно вас нагружала.
- Маш, мы вообще-то здоровые мужики, - усмехнулся Борис. – И ничего такого сегодня не делали.
- А что у вас с лицами? – недоуменно спросила Мария.
- Твоя бабуля – страшная женщина, - мрачно произнес один из стоящих близнецов.
- Кир, - предупредительно возразил сидящий Дима.
Медведица сразу заметила разницу между тремя волками. Один отличался и выглядел более взрослым, хотя все, как говорил Борис, отмечали день рождения вместе. Просто двое были близнецами, а третий – двойняшкой и, кажется, он был главным в стае.
- А что? – возразил второй близнец и, взглянув на Машу, серьезно произнес. – Твоя бабуля и правда бессердечная женщина.
- Не приукрашивай, - вздохнул еще раз Дима, покачав головой.
- Я её боюсь, - мрачно вставил Кир, разглядывая свою тарелку с супом.
- Да что с вами? – устало вздохнула Маша. – Бабуля - не подарок, но не до такой же степени.
- Расскажите ей, - хмыкнул Борис, отложив ложку и откинувшись на спинку отчаянно скрипнувшего стула.
Волки переглянулись и Ярослав, поджав губы, печально произнес:
