– Не обещай ему ничего! – взвыла Рябинка, как будто Ярина собиралась.
– Мертвым нет дела до клятв.
– Обещай позаботиться об Орме. Обещай. В Ольховнике есть дом купца-оружейника с Ледяных островов. Зовут Харальд, он увечный, хромает на левую ногу. Отвези Орма туда. Скажи, это сын Ивара Хельмудсона. Пусть вспомнит свой долг. Обещай.
Ивар достал из-за пазухи кинжал Гора и развернулся к Рябинке.
– Быстрее.
– Обещаю, – шепнула Ярина, задыхаясь. — Если жива ост…
– И я обещаю, – торопливо встряла Рябинка. – Что бы ни было, сына твоего в Ольховник доставят. Режь!
Она запрокинула голову, жмурясь.
– Рябинка! – Ярина до хруста стиснула пальцы. Не все же о себе думать. – Если… Упроси дедушку отправить весточку в Ольховник, моей сестре. Он знает. Пожалуйста.
– Ты только продержись, лешачка, – шепнула русалка. А потом лезвие вошло ей под подбородок. Хруст смешался с яростным воплем колдуна, но было поздно: Рябинка водой стекла на пол, оставив вместо себя драную рубаху да янтарные браслеты.
– Ты! – белоголовый взревел, но Ивар прыжком развернулся, бросившись на него. Опрокинул, метя кинжалом в горло… Еще немного!
– Стоять!
Ярина хотела крикнуть, но не могла издать ни звука. Ивар не успел чуть-чуть, лезвие едва оцарапало бледное горло, и только. Он замер, рыча и вздрагивая, но двинуться не мог.
– Назад. Пш-шел! – колдун пнул его, сбрасывая с себя, и повторил. – Назад!
Ярина чуть не плакала от жалости, глядя, как Ивар отползает. Он пытался сопротивляться чужой воле, сковавшей волчью суть, но она была сильнее даже здесь, где магии быть не могло.
– Борись, – хрипло взмолилась она. – Ты можешь! Пожалуйста.
Если бы у них было время!
– Бешеных псов убивают, – их мучитель холодно улыбнулся и каркнул что-то непонятное.
Ивар уронил нож и завыл, катаясь по полу. Когти раздирали горло, а он все хрипел и бился.
– Не надо! – Ярина не могла смотреть. Закричав, она протянула руки сквозь решетку, пытаясь сделать хоть что-то.
Звуки страшные, надрывные не стихали. Ивар не сдавался, но чары были сильнее.
– Хватит, хватит!
Судорожно дернувшись в последний раз, он затих, скрючившись на боку.
– Огонечек, – сорвалось с губ вместе с кровавой пеной.
– Ивар!
Если бы она дотянулась, если бы!
Колдун рывком открыл решетку и наотмашь ударил ее по лицу.
Ярина задохнулась, рухнув, стукнулась виском о ледяные каменные плиты. В глазах потемнело, но мучитель немедля вздернул ее за волосы, а когда она вновь упала на колени, резко сорвал цепь с ноги. Боль была такой, словно кожу до кости сняли. Ярина захрипела, забилась пойманной птицей.
– Вставай! – холодно велел колдун, – Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Поучить бы тебя, но времени нет. Живо!
Он дернул ее за косу и потащил, не дожидаясь, пока она встанет. Обдирая руки о камни, Ярина пыталась приподняться, ослепшая от боли и слез. Пальцы сомкнулись на чем-то холодном, лезвие кольнуло ладонь, она ухватилась за него, трясущимися руками пряча последний подарок Гора в разодранный рукав.
А колдун, не заметив, безжалостно волок ее наверх.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Наверху царила дивья ночь. Дождь лил ледяным потоком, размывая непрогретую землю. Тучи клубились низко: казалось, вот-вот рухнут и раздавят. Ярина поскальзывалась, то и дело падая, но колдун был неумолим.
– Дернешься или что-нибудь выкинешь – я вырежу окрестные деревни, а реку отравлю, – пригрозил он. – Быстрее шагай!
Ноги не слушались. Перед глазами стояло искаженное мукой лицо Ивара. Ведь он пытался защитить ее. Или не ее, Орма, пусть так. Он хотел помочь, а теперь лежал там, внизу.
Болезненный тычок в спину вновь отправил ее в грязь, но и дал оглядеться краем глаза. Они вышли из-под земли у самой кромки леса. Дальше только мертвые заросли. И Пустошь, которая лениво переливалась в ответ на грозовые раскаты. Не было ей дела до творящегося рядом ужаса.
– Да живее, ты!
Пинок, который колдун отвесил, отправил Ярину на искореженный проклятьем куст. Прикрыв лицо, она с воплем рухнула. Жесткие шипы разрезали и без того изуродованные руки.
– Вперед!
– Чтоб тебя навьи взяли, – беззвучно выдохнула она, едва сдерживая поднимавшуюся в сердце ненависть. Та пришла на смену ужасу: чужая, непонятная, будто отголосок чего-то большего. Ожерелье тускло засветилось, откликаясь, и Ярина испуганно прикрыла его рукой, умоляя подождать.
Если колдун сейчас заметит, пощады не жди.
Они продирались сквозь заросли к самому краю Пустоши.
Правду сказала Рябинка: если не знать, где вход в курган – нипочем не найдешь. Ярина снова оглянулась и немедленно получила оплеуху. Невидимая петля захлестнула горло и поволокла по земле, не давая дернуться.
Она не справится одна! И если приведет Рябинка подмогу, что русалки сделают? Защекочут его насмерть? Ведь он в полной силе сейчас.
Пустошь пылала, цвела невиданным цветком. Капли дождя разбивались о янтарь, отражая темно-медовые всполохи. Даже задыхаясь, Ярина не могла взгляд оторвать, до того манящим было зрелище.
Ожерелье вновь потеплело, чуя родство.
Перед глазами поплыло.
Колючки исчезли, остался один пепел, укрывающий землю. И Пустошь, по которой шла нескончаемая рябь, как от брошенного в воду камня.
Она стояла на коленях, окровавленными пальцами перебирала мелкие осколки янтаря. Ломкие и острые – они безжалостно резали кожу.
Вокруг кружили тени. Она знала, силы на исходе, долго щит не удержать, тот еле мерцал, выдавая ее усталость.
– Это не я! – вырвался то ли крик, то ли рыдание. – Я не виновата! Я не хотела!
Тени не слушали. Одна бросилась вперед, щит отшвырнул ее, но остальные подбирались ближе. Они знали – скоро смогут отомстить.
– Я не могла помочь!
Пальцы быстро-быстро сплетали увядшие веточки воедино, засохшие ягоды рябины оживали, наливались соком. Вливался в узор окровавленный янтарь, который тускло светил, подмаргивая. Его хозяин порадовался бы, знай, как она закончит свой путь.
– Почему вы не спите! Вы должны!
Она кричала и плакала, слезы падали на ожерелье, заставляли янтарь разгораться ярче.
