— Вот. А теперь я танцую вальс! С меня снимут диагноз, не потому что Аспи не существует официально в России, а потому что я действительно не подхожу под этот синдром.
— Но ты осталась немного индиго, — сказал тихо Боря с какой-то надеждой. Ему вдруг стало неприятно, что я уйду из списка «своих». А потом радостно вспомнил, — И ты особенная! Ты же тетрахромат. Твои картины должны сильно отличаться от творчества обычных людей.
Он неожиданно вынул из внутреннего кармана пиджака серебристую карточку. Сунул её мне в руки.
— Позвони мне, я устрою для тебя выставку. Но, наверное, нужно десяток хороших работ.
В этот момент медсестра позвала его. Герц стал сосредоточенный и, поправив одежду, направился в один из кабинетов.
******
Мы спустились вниз. Крыльцо у входа в офис было небольшим, поэтому Илья сошёл со ступенек на тротуар и протянул руку.
— Карточку мне этого Бори дай.
Я без задней мысли отдала ему визитную карточку Герца, которую у Ильи порвать не получилось, поэтому она в целости и сохранности улетела в урну.
Я тут же полезла её доставать.
Ветер рывком дёрнул меня за плечо, останавливая. От такой неожиданной грубости я шарахнулась от него. Уставилась во все глаза. Внутри нарастала дрожь сильная. Я стала глубоко дышать.
— Не смей, — зло шипел Ветров. — Ты не будешь с ним больше общаться.
— Я особо и не общалась, — пыталась понять, что происходило, но... — Что такое? Я не понимаю!
— Как не понимаешь? Ты ему нравишься. Он решил разрушить наши отношения. Ты помнишь, что он говорил?!
Я не собиралась оправдывать Борю. История с тем, что нас не понимают, мы — изгои этого мира, и многие люди просто презирают таких, уже давно для меня закончилась. Я не стала заморачиваться, и отвечать на совершенно идиотские выпады.
Меня пугало, что отбирали радость!
Не знала, может, я тщеславна, но все девочки мечтают стать королевами красоты или супермоделями. Большинству из нас хочется славы, блеснуть на телевидении или на обложке глянцевого журнала. Но со временем понимаешь, что не светит. Да и не нужно это. Но детское желание быть принцессой у всех на виду остаётся навсегда, принимая уже другие формы. Моё желание стать участницей конкурса «Мисс вселенная» медленно переросло в желание показать миру свои картины. И может немножечко, хотя бы в интернете, чтобы люди посмотрели, как я умею рисовать. Да, конкуренция дичайшая, и зацепиться не за что, только за генетическую болезнь сетчатки глаза, которая поможет рассказать людям, как вижу я. В момент, когда Илья змеем шипел на почве ревности, беспочвенной ревности, казалось ему плевать на то, как я вижу. Он лишил меня радости от творчества.
— Почему, я приревновала в магазине, и ты сказал, что это пустое и беспочвенно, а сейчас мне пытаешься доказать, чего нет! — возмутилась я, оглядываясь по сторонам, словно ждала от кого-то поддержки.
Серая улочка весеннего города, равнодушные прохожие, шум и безразличие.
Я одна!
— Даночка, дыши, Мышонок.
Я делала глубокие вдохи и выдыхала медленно через нос. Зябко кутаясь в куртку, неожиданно оказалась в его объятиях.
— А когда ты перестанешь быть влюблённым, ты не подойдёшь и не обнимешь, и я замёрзну. Не станешь целовать в висок, и голова останется без защиты. Туда заберутся странные мысли, что нет любви.
— Есть любовь, и она отличается от влюблённости тем, что навсегда. Мы только сами можем разрушить.
— Не разрушай. Боря не такой. Я не защищаю его, просто хочу, чтобы ты понял, он не пытался оскорбить, он не издевался. Как младенцы плачут, они же не специально, не мучают родителей, не хотят их довести до истерики. Мамина подруга думала, что её восьмимесячная дочь измывается над ней. Но этого не может быть. Сложно поверить, когда судишь по себе.
Он целовал мои виски с двух сторон, чтобы отогнать глупые мысли, крепко сжимал кольцо своих рук, и я чувствовала доброе тепло, родной приятный запах.
Большой город неожиданно перестал быть серым в глаза стали кидаться яркие детали на одежде прохожих, краска на фасадах зданий тоже украшала этот прекрасный день. И на редких деревьях в парке через дорогу уже появились листочки. Люди думали, что любовь нельзя увидеть и потрогать. Якобы её только испытывают. А вот оно как работает! Начинаешь видеть красоту.
Илья прошёлся поцелуями по щеке.
— Поехали, — тихо предложил он, отклеился от меня и с улыбкой заглянул в глаза. — Сегодня свожу тебя в студию.
— Нет, — улыбнулась ему. — Мы никуда не поедем, мы будем выяснять отношения.
— Долго? — нахмурился Ветер, глядя в сторону.
— Сейчас Боря выйдет, у него всё спросим. Ведь тебя интересует, почему он предложил устроить выставку. Меня тоже интересует, это на Борю не похоже. Он не станет обманывать, если задать прямой вопрос, и увиливать не будет.
— А если я прав? — усмехнулся он.
— Нет, ты неправ, — с уверенностью заявила я и выкрутилась из его рук. — Просто есть причина. Вот и он. Боря!
Боря в обществе двух взрослых мужчин вышел на улицу. Его взгляд с безразличием скользнул по нашей паре, а потом он быстро осмотрел детали этого мира, обнаружил свою визитную карточку в урне. Урна утром была пустая, и единственный предмет там принадлежал именно Борису.
Мне было неудобно за это. И очень стыдно. Залившись краской, я кинула на Илью гневный взгляд и направилась к Герцу. Он уже добыл из урны карточку, платком носовым, извлечённым из кармана пиджака, протёр её.
— Её выкинул Илья Ветров? — спросил у меня Боря.
— Да.
Он вроде протянул карточку мне, но замер. Завис, как комп, не зная алгоритма к дальнейшим действиям. В его светлых глазах появились на мгновение растерянность и паника, но потом Боря перестал на меня смотреть. Он не знал, как вести себя в сложившейся ситуации. Ведь он уже раз давал мне свою визитную карточку, а она оказалась в урне. С одной стороны не я её выкинула, с другой это плохой жест, а ещё были стороны, где Боря должен обидеться или начать говорить, что его карточки на дороге не валяются… Он не знал что выбрать, поэтому сфокусировал взгляд на моих кроссовках.
— А говорил, что умеет себя контролировать, — без упрёка, как обычная констатация факта.
— Мёртвые особо не эмоциональны! — злилась я, — а живые и здоровые должны испытывать эмоции и адаптироваться к обществу.
— Интересно зашнуровано, — кивнул он.
Герц задумчиво поднял голову, глядя куда-то над моей макушкой, потом перевёл взгляд на Илью:
— Зря ревнуешь. Раз Ляльке нравятся красивые, то я бы не хотел, чтобы она была рядом, потому что у меня неправильные черты лица и диспропорция тела. Ещё нарушение обмена веществ. И она нищая по сравнению со мной. Если я женюсь, то моя жена будет иметь хороший доход, выше моего, однозначно. Таковы правила.
