Книга Когда шагалось нам легко, страница 56. Автор книги Ивлин Во

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Когда шагалось нам легко»

Cтраница 56

Выборы, впрочем, принимали такую необъяснимо причудливую форму, что их заменили простыми назначениями. Меня пригласили посетить «шари» (местное словечко для обозначения любого рода препирательств). Собралась вся школа, а на повестку дня старосты вынесли дисциплинарные нарушения. Судьи сидели в креслах на помосте, а все остальные – на корточках посреди большого зала. К ответу призвали трех мальчиков: двоих – за курение и одного – за отказ тянуть плуг. Их приговорили к ударам палкой. Несмотря на отчаянное сопротивление, малолетних нарушителей распластали на полу их же собственные друзья, а сержант-инструктор, старый вояка из КАР, нанес каждому два или три удара тростью. Если сравнивать с наказаниями в английских частных школах – легко, считай, отделались, но и здесь не обошлось без страдальческих воплей и самых невообразимых корчей. Очевидно, эта сторона системы элитного образования еще не до конца усвоена в здешних краях. В тот вечер в отель прибыл фермер, занимавшийся производством сизаля, – самоуверенный низкорослый австриец, без конца высмеивавший британскую администрацию. Некоторое время назад он вернулся на ферму, где работал в довоенные годы, – сейчас так поступают многие немцы и австрийцы. По его разумению, если и через пару лет Британия продолжит в том же духе управлять этими территориями, их придется снова вернуть Германии.

– До войны, – сетовал он, – каждый туземец должен был приветствовать любого европейца, а иначе ему разъясняли, что к чему. Теперь же, со всей этой наукой…

Субботним вечером в индийском кинотеатре я посмотрел индийский фильм по мотивам народной сказки. Сидевший рядом со мной индус участливо помогал мне разобраться в хитросплетениях сюжета при помощи следующих комментариев: «Это злодей», «Это слон» и так далее. Когда же подошел черед объяснить, что герой влюбился в героиню – в целом это следовало из страстных телодвижений, – мой сосед сказал:

– Он хочет затащить ее в кусты.

Позднее тем же вечером я сел на поезд.


Городок Кигома – точнее, хаотичное скопление бунгало – почти ничем не выделялся из ряда других озерных поселений, которые мне довелось повидать: разве что численностью населения и нарочитой неразберихой в работе причалов и грузовых станций. Пароходы, курсирующие по озеру, принадлежат бельгийской компании «Chemin de Fer des Grands Lacs» [133]; все объявления – на французском и фламандском языках; в городе расположены офисы бельгийской иммиграционной службы, вице-консульства и таможни, а также громоздкое недостроенное здание торговой компании «Конго». Однако мысль о том, что я уже покинул британские владения, почти сразу улетучилась, когда на глаза мне попался полицейский наряд из Танганьики: стоя в дверях вокзала рядом с билетным контролером, стражи порядка принудительно вакцинировали местных пассажиров, когда те подходили к выходу.

День клонился к полудню, солнце пекло невыносимо. Мне не терпелось поскорее погрузить свой багаж на борт, но его задержали на таможне для досмотра – сотрудник погранслужбы еще не вернулся после обеда. Вдоль дороги на корточках сидели туземцы – дикари с заточенными зубами и длинными волосами: кожа глубокого черного цвета, плечи широкие, а ноги худые; вокруг туловища обмотаны лоскуты шкур и материи. На грузовике, в кузове которого тряслись ящики, тюки и монашки, подъехал довольно рослый представитель братства «Белые Отцы» [134]; его упругая рыжая борода расползлась по широкой груди; от сигары поднимались клубы густого, едкого дыма.

На главной улице был маленький греческий ресторанчик, где я пообедал, а после обеда сидел на террасе и ждал открытия таможни. В обоих направлениях двигались нескончаемые потоки туземцев, большей частью приехавших из деревень и куда менее цивилизованных, чем те, с которыми я сталкивался после сомалийцев; если и попадались среди них мужчины в брюках, сорочках и шляпах, то эти определенно работали под началом европейцев; один из таких, ехавший на велосипеде, упал прямо напротив ресторана и поднялся в сильном расстройстве, но когда прохожие стали над ним потешаться, он тоже захохотал и продолжил путь весьма довольный собой, как будто это был удачный розыгрыш.

Около трех часов я получил свой растаможенный багаж, затем, после очередного долгого ожидания, купил билет и в конце концов предъявил на проверку паспорт британским и бельгийским пограничникам. Тогда мне разрешили подняться на борт «Герцога Брабантского». Это был видавший виды стимбот с паровым котлом, работавшим на дровах; пассажирский отсек, располагавшийся в ютовой надстройке, включал в себя тесный, душный палубный бар, ниже – две или три каюты плюс клозет, запиравшийся на амбарный замок. Основную часть короткой палубы занимал капитанский отсек – надстройка вроде двухкомнатного бунгало с латунным остовом двуспальной кровати под противомоскитными сетками; основное убранство составляли многочисленные столы, стулья и валики, фотографии в рамках, зеркала, часы, фарфоровые и металлические фигурки, засаленный кретон и прохудившийся муслин, истрепанные атласные бантики и ленты, баночки с сушеными травами, подушечки для иголок и булавок – словом, все мыслимые и немыслимые дешевые безделки, не вяжущиеся с образом мореплавателя. На борту явно находилась женщина. Я на нее наткнулся: она сидела с вязаньем на палубе, в тени этой надстройки. Пришлось задать ей вопрос насчет кают. Она ответила, что муж ее сейчас отдыхает и тревожить его до пяти часов нельзя. Будто в подтверждение этих слов, из-за противомоскитной сетки донесся мощный храп, сопровождаемый фырканьем. В баре спали трое. Я вернулся на причал и обратился в конголезское бюро путешествий, где поинтересовался насчет моего рейса до Леопольдвиля. Со мной обошлись вежливо, но не сообщили ничего путного. Посоветовали навести справки в Альбервиле.

Вскоре после семнадцати часов появился капитан. Ничто в его внешности не указывало на связь с морскими перевозками: очень грузный, весьма неопрятный субъект в расстегнутом у шеи кителе, небритый, с торчащими усами, краснолицый, мутноглазый, с явно выраженным плоскостопием. Такой еще мог бы сойти за хозяина какой-нибудь харчевни. Пассажиров набралось человек двенадцать (отход был назначен на восемнадцать часов), и капитан, проверяя билеты и паспорта, вразвалку переходил от одного к другому. Каждый требовал для себя каюту. Вот отчалим – там видно будет, отвечал он. А подойдя ко мне, спросил:

– Где ваше медицинское свидетельство?

Свидетельства у меня не было; так я и сказал.

– Без медицинского свидетельства запрещено.

Я объяснил, что получил визу, купил билет, прошел паспортный контроль, причем дважды, в британском и бельгийском пунктах, но впервые слышу о каком-то свидетельстве.

– Сожалею, нельзя. Надо получать.

– Но какое именно свидетельство? О чем оно, по-вашему, должно свидетельствовать?

– Мне нет различия, о чем оно свидетельствует. Вы должны найти доктора, и пусть подпишет. Иначе вам нельзя в рейс.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация