— Опять без меня, — сердито сказала Вера. — Что хоть купил?
— Накупил пирожных и слоек. Вечером попьём с ними чай или кофе. Есть ещё сумка с продуктами. Всё это сейчас разбирает Ольга.
— Она разберёт, — недовольно сказала жена. — Если съест пирожные…
— Пусть лучше она растолстеет, чем ты, — засмеялся я. — Я без ума от таких худышек, как ты. У соседа, кстати, жена очень похожа на тебя. Вера, не дерись! Зачем она мне нужна? Её ещё нужно обхаживать с риском получить в морду от мужа, а ты у меня рядом и готова на всё. Зачем тогда другие?
Шутливая борьба распалила обоих. Жена закрыла дверь на щеколду и начала раздеваться, но тут не вовремя принесло маму.
— Алексей! — постучав в дверь, сказала она. — Оля сказала, что ты вернулся. Можно мне войти?
Пришлось идти открывать.
— Я вам не помешала? — спросила мама. — Отцу интересно, что ты узнал, да и мне тоже. К тому же ты нам хотел что-то рассказать. Может, сделаешь это до ужина?
— Сейчас придём, — сказал я. — Вера, где моя гитара?
— В ближнем к выходу шкафу, — сказала жена. — Мне не на что было её повесить, поэтому положила туда. Будешь играть?
— Мама точно испугается, а я игрой заглажу её страх, — объяснил я. — Да и вы послушаете.
Мама не испугалась, она мне не поверила.
— Так не бывает, Алексей, — сказала она, выслушав отредактированный вариант моей исповеди. — У тебя всегда была богатая фантазия…
— Мы ездили к Акулову, — сказал отец. — Николай устроил Алексею экзамен и сказал, что у него знания выпускника университета. И ещё Алексей рассказал что-то новое в науке. Я ничего в этом не понял, но он был удивлён. Нам и помогли из-за его знаний. И эти рассказы…
— Мало ли что он мог где-нибудь вычитать! — возразила мама. — А память у него с малых лет была на зависть другим. Я никогда не верила ни в какие переселения душ, а тут ещё и из другого мира! Вы, конечно, можете верить…
Мои песни заставили её мне поверить, но не успокоили, а, наоборот, напугали. Спел я их целых пять.
— Как же так, сыночек… — растерянно сказала она, беспомощно глядя на меня. — Ты и какой-то старик…
— Во мне от старика только память его жизни, — сказал я, обняв её за плечи. — Я как был, так и остаюсь твоим сыном, и, как показала история со статьёй, не таким уж умным и опытным. Хотя меня за эту статью здесь благодарили.
— Уже похвастался? — утвердительно спросила сестра.
— Не было необходимости, — ответил я. — Стоило назвать фамилию, как сразу узнавали. Статью здесь не читали, но в местных газетах напечатали о том, что в ней было. Запомните, что большинство здешних жителей сидит в городке кто по десять, а кто и по двадцать лет, поэтому все друг друга знают как облупленных и общаются по-дружески. Ты у нас, конечно, княжна, но я не советую об этом говорить. О твоём титуле быстро узнают, а так ли важно, как к тебе обращаются? В человеке главное не титул, а он сам.
— Нам тоже сидеть здесь десять лет? — ужаснулась Ольга.
— Я думаю, что только два-три года, — постарался я её успокоить.
— А что было в той твоей жизни? — спросил отец, посмотрел на побледневшую маму и поправился. — В жизни того старика? Я тебя об этом раньше не расспрашивал, но это не значит, что мне было неинтересно. Расскажешь?
— Это интересно только тебе или остальные тоже хотят послушать? — спросил я. — Если нет, я расскажу потом.
— Рассказывай! — сказала мама. — Мне немного страшно, но интересно. Если в тебе его память, то понятно, почему ты так сильно изменился. Я думала, что это из-за любви к Вере.
— Я уже говорила, что чувствую в нём старика, — сказала Ольга. — Он никогда раньше так не говорил! Но песни удивительные. Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь так пел.
Я рассказывал до самого ужина. Сначала пришлось пройтись по истории, начиная с Первой мировой войны. Когда я рассказал о революции и гражданской войне, отец вспомнил мой вопрос об Ульянове.
— Теперь мне понятно, почему он тебя заинтересовал. У нас его убили до семнадцатого года в эмиграции. Подробностей я не помню.
Я недолго говорил о Советском Союзе при Сталине, а о Второй мировой войне рассказывал подробно и не успел закончить до ужина. Мы выпили горячий чай, съели все принесённые мной сладости и опять собрались у отца. Я продолжил рассказ и в этот вечер успел рассказать о родителях и детстве, после чего объявил забастовку:
— Остальное услышите в следующий раз, а то я завтра не смогу говорить.
— Неужели и у нас будет республика и отменят дворянство? — спросила мама.
— Вряд ли, — ответил отец. — В этот лагерь вложены огромные деньги, а Алексею сказали, что он не один. Во всём этом задействованы тысячи людей. Пусть большинство из них безвылазно сидит по лагерям, но ведь есть ещё такие, как Кулагин или Павловский. Пусть они все поголовно патриоты, да ещё хорошо оплачиваемые, за десятки лет нашлась бы паршивая овца, а то и не одна, а шума нет и всё продолжается по-прежнему. О чём это говорит?
— И о чём?
— Как минимум о том, что главари контролируют наше третье делопроизводство. Любая утечка о таком лагере пошла бы туда. Мне ясно, что заговором руководят очень серьёзные люди, не удивлюсь, если узнаю, что в деле и наш министр. Вряд ли они десятилетиями тратят такие деньги и рискуют собой для того, чтобы устроить республику. Их цель — спасти империю. А править посадят или послушного их воле человека, или династия начнётся с кого-нибудь из них самих. Если у них получится, многое должно поменяться. Наверняка будут масштабные чистки, после которых на освободившиеся места посадят своих. Идея идеей, но имения, титулы и чины лишними не бывают. Тебе, Алексей, ещё оплатят твою статью, а если поможешь знаниями…
— Знаний дам много, — сказал я, — но вряд ли сильно помогу. Заговорщики просто не успеют ими воспользоваться. Можно создать мощное оружие, но для этого требуется время. За десять лет успели бы, а за два-три года смогут разве что сделать опытные образцы.
— Не успеют воспользоваться сейчас, используют потом, — возразил отец. — Если удастся отбиться, с нами долго никто не захочет иметь дел, а самим за всеми угнаться — пупок развяжется. С твоими знаниями нам не придётся никого догонять, наоборот, за нами будут долго бежать вслед. Это дорогого стоит!
— Интересно, что здесь придумали, чтобы отбиться от кредиторов, — сказал я. — Сколько ни думаю, ничего не идёт в голову.
— Ты уже хрипишь! — заметила Вера. — Давайте ложиться отдыхать.
— Да, уже девять часов, — спохватилась мама. — За сегодня устали, а отцу давно пора спать. Ещё наговоримся.
— Вы купались? — спросил я маму.
— Все, кроме отца, вымылись под душем, — ответила она, — а ему я помогла обтереться. Там много горячей воды, тебе должно хватить. Только потом выключи, а то жарко.
