— Готовкой, — ответил я. — Полный дом женщин, и ни одна не умеет готовить! Ольга сразу отказалась, мама ещё не знает, а Вера согласилась заняться, но под моим руководством. Чувствую, что всё придётся делать самому.
— Мать не трогай, — предупредил он. — Она никогда даже не резала хлеб. Порежет себе пальцы, а у нас нет йода и бинтов. Сделайте с Верой хоть что-нибудь, а завтра надо постараться найти кухарку.
Как я и думал, готовить пришлось самому. Вера начала чистить к супу картошку и сразу же порезала палец. Я неудачно пошутил по этому поводу, вызвав слёзы. Палец забинтовали полоской чистой ткани, а я доварил суп и вышел во двор. В десяти шагах от меня за низким забором возился с цветами второй сосед, которого я до этого не видел. Это был массивный мужчина лет семидесяти, с огромными залысинами, седыми, слегка вьющимися волосами и лицом киноактёра Гафта. Не полная копия, но очень похож.
— Здравствуйте! — поздоровался я, подходя ближе. — Может, познакомимся?
— Здравствуйте, — отозвался он, тоже подходя к забору. — Вы, видимо, младший князь Алексей Мещерский? О вашем приезде уже всем известно. Сбежали после статьи?
— Пришлось.
— Вы, князь, сделали большое дело, но сделали его глупо, что неудивительно, если учесть ваш возраст, — усмехнувшись, сказал он. — Непонятно, о чём думал ваш отец. Если уж решились на такое, то убегать нужно было до выхода статьи, а не после. Тогда и он был бы здоровым. Да, я Дан Евгеньевич Суханов. Когда-то был профессором химии.
— Почему когда-то? — не понял я.
— Потому что меня вместе с женой тридцать лет назад похоронили на Новодевичьем кладбище. Здесь и кроме нас хватает живых покойников, только мы одни из самых первых. Не хотите зайти и поболтать со стариком? У меня есть неплохой набор вин на любой вкус. Сам я их уже не употребляю, держу для более молодых друзей. Продлим, так сказать, знакомство. Здесь теперь редко можно увидеть нового человека, а друзья малость надоели. Что за интерес вести беседу, если заранее знаешь всё, что могут сказать? Идите в калитку, там открыто.
Я воспользовался приглашением и через несколько минут сидел в гостиной соседа. Его дом по планировке и отделке немного отличался от нашего и почему-то производил впечатление нежилого.
— Неуютно? — понял он моё состояние. — С тех пор как два года назад умерла жена, я на всё махнул рукой. Ещё кое-что делаю по работе, но больше по инерции, а здесь не живу, а доживаю. Если дотяну, через три года исполнится восемьдесят. Удивились, что так молодо выгляжу? Это у нас семейное.
— А чем вы занимаетесь? — спросил я. — Или это секрет?
— Конечно, секрет, — хмыкнул он. — Только об этом секрете всем известно. Я сейчас самый крупный в империи специалист по ядам. Вы очень быстро узнаете, что их изготавливают в промышленной зоне, так что я не открыл никаких секретов. Состав — это секрет, куда эта отрава уйдёт — тоже секрет, хотя многие уже догадались.
— Вы делаете химическое оружие? — дошло до меня.
— Не оружие, но можно назвать и так, — подтвердил он. — Не нравится?
— А кому такое понравится? У газов небольшая эффективность, а восстановим против себя весь свет!
— Молодой человек! — строго сказал бывший профессор, наставив на меня палец. — Никогда не беритесь судить о том, в чём вы не разбираетесь! Низкая эффективность у хлора, которым немцы травили своих кабре в африканских колониях! То же можно сказать и о горчичном газе. Они в этом убедились на собственном опыте и сумели убедить остальных. Мы тоже подписали эту конвенцию, так что никто не собирается применять газы. Их трудно доставить в нужное место, а на применение влияет погода. Подул ветер, и где будет ваш газ? Я говорил не о газах, а о ядах! Бельгийцы лет двадцать назад применили какой-то сильный яд в Конго. Там вспыхнула эпидемия болезни, после которой не оставалось выживших. К чести бельгийцев нужно сказать, что они пытались как-то помочь. Когда заболели и умерли присланные на помощь аборигенам врачи, такие попытки прекратились. Заражённый район окружили солдатами, а в деревни пустили тех же солдат, но в закрывающих тело костюмах и с фильтрующими масками на лицах. Они незаметно отравили источники питьевой воды и ушли. Точное число отравленных неизвестно, но сами бельгийцы говорили о пятидесяти тысячах человек, точнее негров. Кто-то не отравился и попытался удрать из этого могильника, но их убили солдаты. Деловой подход? И трудно их осудить, потому что, убив эти пятьдесят тысяч обречённых негров, бельгийцы спасли сотни тысяч, а может быть, и миллионы ещё здоровых!
— И как вы собираетесь травить солдат? — спросил я.
— Я — никак, — ответил он, — а как это будут делать наши хозяева, меня не касается. И почему вы думаете, что травить будут солдат? Армия неплохо защищена, мобильна и не привязана к какому-то месту, а вот население, особенно городское… Если очень сильные яды распылить в разных местах большого города, выжившее население в него потом не заманишь калачом! А в городах осталось жильё, запасы и транспорт! Если такая диверсия произойдёт во многих крупных городах какой-нибудь страны, наступит экономический крах. Её правительству будет не до войн на чужой территории, а армия из-за отсутствия снабжения не вынесет длительной позиционной войны. Главное — выдержать первый удар!
— И как же их распылять? — похолодев, спросил я.
— Эк вас перекосило! — неодобрительно сказал он. — Они хотят потравить большую часть нашего населения наркотиками, а вы распускаете слюни! Не слышали о тройственном пакте? Конечно, ведь вы только что приехали! Так вот, чтобы вы знали и меньше их жалели. Есть жутко секретное соглашение между Великобританией, Францией и Германией о разделе нашей империи. Но главное даже не в том, что они хотят растянуть её на куски, а в том, что одновременно запланировано радикальное сокращение численности коренного населения. Сколько его сокращать и какими средствами, в пакте не уточнили, так, обозначили намерения. Это политика, молодой человек, а в ней никогда не было ничего порядочного!
— И сильные у вас яды? — спросил я.
— Разные, — ответил он. — Есть такие, капля которых убивает тысячу человек! Конечно, вы не разделите эту каплю на дозы, но если взорвёте большой бидон… В природе существует много очень сильных ядов, беда в том, что их можно получить в мизерных количествах из живых существ. Создать искусственно не получается, или они выходят золотыми. А у нас такое получилось! На это ушли годы, пришлось даже поехать в Южную Америку за всякой ядовитой дрянью. Ловили даже лягушек и медуз. У нас не получилось точно воссоздать природные яды, но мы создали свои, более смертоносные! Были большие проблемы с их хранением, но мы справились.
— Здесь не работали с ракетами? — задал я очередной вопрос.
— О каких ракетах идёт речь? — не понял профессор. — Об осветительных? А зачем с ними работать?
— О ракетах вы не знаете, — сказал я. — Самолёты могут летать недалеко, и их нетрудно сбить. Так как же доставлять отраву на место? Снаряды?
