Страхи медленно таяли.
Я доверяла своему магу.
Боялась, что сказка развеется, но доверяла.
И с удовольствием тонула в нашей любви.
Следующие несколько дней прошли довольно однообразно… и нервно. Мужчины почти все время пропадали на поисках ведьмы, но удача им не сопутствовала. Мерзавка как в ночи растворилась. Однако все мы сходились во мнении, что она еще покажет себя.
Задачей женщин было ждать, морально поддерживать и не путаться под ногами. И если Энни была занята учебой и тайными сборами вещей, которые возьмет с собой в столицу, я – магией, так как приходилось следить за защитой и проверять слуг и тех же учителей, чтобы под видом кого-нибудь в поместье не проникла ведьма, то герцогиня скучала, злилась на отмененные благотворительные мероприятия и… Я всерьез опасалась, как бы она не устроила что-нибудь.
Тяжело чувствовать себя пленницей в собственном доме. Странно, что меня саму это почти не угнетало.
Радовалась сложившейся ситуации разве что Сандра, и то немного. Просто Рэй участвовал в поисках и почти не показывался в поместье, а ей было куда легче переживать случившееся, когда его нет рядом. Впрочем, как истинная ведьма, я не могла не омрачить чужого счастья и приставила Сандру незаметно приглядывать за леди Ноарис.
Вот так. Чудно. Все при деле.
С тех пор как я стала герцогиней, жители Келберна ко мне почти не обращались за ведьминскими штучками. Никто им не запрещал, и Тьен не пытался запретить колдовать мне, но отношение людей почему-то опять изменилось. Теперь от меня ждали визитов в храм и денег на обустройство качелей в общественном саду. Правда, со всем этим нормально справлялась леди Ноарис. Я же готовила некоторые лекарства для доктора Эртона, привела в порядок собственные запасы и создавала свой собственный гримуар.
Даже к лучшему, что теперь у меня полно свободного времени, потому что создание собственного гримуара – это кропотливая работа на много дней.
Занимаясь им, я вынуждена была одну за другой вспоминать все штучки, которые знала. Дело шло, гримуар сам подсказывал, что нужно. А вечером приходил уставший Тьен, целовал меня и обязательно расспрашивал, как дела. Невероятное везение, что мой герцог – тоже маг. С ним и порчу обсудить можно, и защитные чары усовершенствовать, и посмеяться над случаем из прошлого, когда я случайно наколдовала одному приставале горящие штаны. Да у него самого всяких казусов имелся нехилый багаж.
Ничего, вот уладится дело с ведьмой, тогда заживем…
Тьен не просил, но я начала ходить с Энни на уроки этикета и танцев. Мы же поедем ко двору. Там наверняка пойдем на бал.
Отличная ведьма вполне может стать приличной герцогиней. Я это всем докажу.
Долгое отсутствие Анелии раздражало и пугало. Ненавижу бояться, тем более за кого-то, а за нее мне было действительно жутко. Вот куда они запропастились? Какая романтика в такое время? И ни слуху ни духу! Поисковик мой пустой вернулся. А что, если муж все-таки запрещал ей колдовать? И когда Анелия нарушила запрет, сделал с ней что-нибудь?
Ладони холодели, стоило подумать об этом.
В первый день лета рядом с Келберном гремел праздник с танцами, кострами и купанием в реке. Нам, конечно, нельзя было пойти, и Энни это страшно расстраивало. Она чуть не плакала, хотя и не жаловалась. Но я и без ее жалоб дрогнула: отпустила учителей, потом мы сплели венки и попытались пустить их в пруду на территории поместья. А если у Тьена вечером будут силы, я его на костер уговорю…
Самой хочется развлечений. А ведь раньше казалось, что они мне совсем неинтересны.
– Пруд зарос, – сообщила Энни, сморщив носик. – Наши венки оба сразу даже не помещаются на свободном пространстве.
Пахло застоявшейся водой, и, усиленный жаром, этот запах казался отвратительным.
– Сейчас очищу, – пообещала я и выдала нужное заклинание.
Полыхнуло. Обрызгало. Но это меня – на Энни, стоявшую с другой стороны пруда, наглым образом выскочила лягушка.
– А-а! – Девушка вскрикнула от неожиданности и плюхнулась на траву.
– Прости. – Я утерла лицо и про себя пообещала припомнить это местному садовнику.
Энни вздрагивала от смеха:
– Ничего-о… Кажется, это были декоративные лягушки моей бабушки. Ох… Зато пруд чистый!
Живность квакнула и поспешила сигануть в воду.
Я обозрела успокоившийся пруд и даже одну оставшуюся желтую кувшинку, наколдовала ветерок. Ну и жара сегодня! Леди Ноарис с самого утра страдала и была не в силах покинуть выстуженную мной комнату. Энни было хоть бы что. А меня вот, кажется, тоже накрыло.
Под платьем выступила испарина.
В столице в это время года вообще нечем дышать, и ничего, я нормально переносила, а тут…
Чувствуя себя как-то странно, взяла венки и положила их на воду. Вот так. Повернулась к все еще сидящей на траве Энни. Будто против своего желания повернулась. Что?!
Разум все-таки принял то, чему отчаянно сопротивлялся. Дело совершенно не в жаре.
– Не хочешь прогуляться до города? – Будто вообще не я предложила.
– А Тьену не скажем? – глаза подруги зажглись надеждой.
– Расскажем, конечно. – Эта «не я» была удивительно благоразумна. – Со мной можно выходить. Мы отнесем Руди лекарства, которые я приготовила для него, и сразу домой. Идем?
Энни грациозно поднялась и критически осмотрела на себе платье:
– Я только переоденусь.
– А я возьму сумку со склянками.
И я правда ее взяла. Богиня… Тварг!
Кто бы мог предположить, что слабым звеном в нашей защите окажусь я. Ведь я не делаю глупостей! Не лезу на рожон! И именно я веду Энни к ведьме… Не могу сопротивляться. Совсем.
Ох. Дышать.
Внутри себя я вроде бы контролировала ситуацию, мыслила нормально, но внешнее будто жило своей жизнью. Чужой жизнью. Навязанной волей.
Пузырьки с лекарствами отправились в сумку. Туда же руки сунули куклу.
Дело в ней. Ведь Анелия так и не вернулась, а у меня не было другой ведьмы, которая помогла бы разорвать связь с предметом.
Мне подурнело. Дышать. Вот так.
Это не подчинение, иначе я бы ничего не соображала. И Холли запретила Тильме всерьез ранить меня. Выходит, я нужна ей невредимая. В свою очередь, это значит, что можно позволить себе чуточку больше.
Я боролась изо всех сил, но большее, чего смогла добиться, – короткая задержка перед зеркалом. Не думаю, что мне это чем-то поможет. Свежее платье, в которое меня переодела чужая воля, сидело неплохо. Бледные, необычно впалые щеки легко можно списать на жару.
Глаза! Зрачок расплылся, почти полностью затопил радужку. У отражения в зеркале был совершенно дикий взгляд.
