– Уэстон, ты прав, мне нужна твоя помощь и как раз сейчас, – тихо сказал он.
– И что я могу для тебя сделать?
– Поехать в Эверсби.
– Неужели ты доверишь мне все его женское общество? – мрачно уточнил Уэстон.
– У меня нет выбора. Кроме того, пока мы были там, мне не показалось, что одна из них тебя заинтересовала.
– В том, чтобы соблазнять невинных, нет никакого куража. – Уэстон скрестил руки на груди. – Какой смысл посылать меня в Эверсби?
– У меня полно дел, а нужно заняться вопросом дренажных систем на участках арендаторов, поговорить с каждым, выяснить, что им обещали и что на самом деле…
– Исключено! – отрезал Уэстон.
– Почему?
– Потому что для этого мне придется таскаться по фермам и обсуждать погоду и условия разведения скота. А я, как ты знаешь, не интересуюсь животными, если только они не поданы на стол под винным соусом и с жареным картофелем.
– И все-таки поезжай в Гэмпшир! – жестко потребовал Девон. – Поговори с фермерами, выслушай их проблемы и, если сумеешь, изобрази некоторое сочувствие. После этого мне нужен от тебя отчет и список рекомендаций по усовершенствованиям в поместье.
Уэстон встал, недовольно ворча, и одернул помятый жилет.
– Моя единственная рекомендация относительно твоего поместья – как можно скорее избавиться от него.
Глава 8
«Мадам, примите мою искреннюю благодарность за предложение поговорить с арендаторами по поводу дренажа. Но поскольку вы и так уже обременены множеством дел, я отправил заняться этой проблемой брата Уэстона. Он прибудет в Эверсби в среду и останется на пару недель. Я прочел ему длинную лекцию о правилах поведения джентльмена. Если он причинит вам хотя бы малейшее беспокойство, телеграфируйте мне, и я немедленно решу эту проблему. Уэстон прибудет на железнодорожной станции Олтон в полдень. Надеюсь, вы пришлете кого-нибудь его встретить.
Граф Тренир
P. S. Вы в самом деле выкрасили шаль в черный цвет?»
«Милорд,
среди суматохи грохота ремонта, который производит шума больше, чем полк армейских барабанщиков, присутствие вашего брата, вероятно, пройдет незамеченным.
Мы встретим его в среду, не беспокойтесь.
Леди Тренир.
P. S. Зачем вы послали мне шаль, столь явно неподходящую для женщины в трауре?»
В ответ на письмо Кэтлин, утром того дня, когда должен был приехать Уэстон, с деревенской почты принесли телеграмму:
«Мадам, вы не будете носить траур вечно.
Граф Тренир»
Кэтлин с рассеянной улыбкой положила письмо на стол и на мгновение поймала себя на мысли, что была бы рада, если вместо брата приехал бы в Гэмпшир Девон. Пожурив себя за нелепую мысль, она вспомнила, как он ее раздражал и действовал на нервы, не говоря уже о том, что грохот от прокладывания водопровода ей приходится слушать каждый день именно по его распоряжению. А как он заставил ее снять траурные портьеры? Хотя в душе Кэтлин не могла не признать, что все в доме, включая слуг, были рады светлым комнатам.
Нет, не нужен он здесь. Ну, совершенно!.. У нее слишком много дел, чтобы тратить время на размышления, или вспоминать его ясные синие глаза, цвет которых напоминает бристольское стекло. И пора бы уже забыть ощущения, которые вызывали его крепкие руки, когда обнимали ее, губы, когда он шептал ей на ухо… «Я вас держу», – и прикосновение щетины к ее лицу, от которого по коже бежали мурашки…
Кэтлин могла только гадать, по каким соображениям Девон направил заниматься арендаторами своего брата. Во время их предыдущего визита она мало общалась с Уэстоном, но то, что увидела, вовсе не выглядело многообещающе. Брат Девона много пил, так что от него будет больше помех, чем помощи, но кто она такая, чтобы возражать. И поскольку Уэстон следующий в очереди на графский титул, ему не помешает познакомиться с поместьем.
Близняшки и Хелен пришли в восторг, когда узнали о приезде Уэстона, и уже составили список, чем намерены заняться и прогуляться.
– Я сомневаюсь, что у него будет много времени на развлечения, – предупредила Кэтлин, когда все они сидели в семейной гостиной за рукоделием. – Мистер Рейвенел приезжает по делам, и арендаторам его внимание куда нужнее, чем нам.
– Но, Кэтлин, – явно расстроилась Кассандра, – мы же не можем допустить, чтобы он трудился до изнеможения.
Леди Тренир расхохоталась.
– Дорогая, я сомневаюсь, что он за всю жизнь проработал хотя бы день. Это будет его первая попытка, так что не стоит его отвлекать.
– Но ведь джентльменам не полагается работать, правда? – спросила Кассандра.
– Пожалуй, – согласилась Кэтлин. – Мужчины благородного происхождения обычно участвуют в управлении собственными землями или играют в политику, но ничего страшного не будет, если и обычного человека назовут джентльменом, при условии, что он добрый и порядочный.
– Вот именно, – заметила Хелен.
– Я, например, совсем не против работать, – заявила Пандора. – На телеграфе или в книжном магазине.
– А еще ты могла бы делать шляпки, – предложила Кассандра елейным голосом и состроила страшную гримасу, скосив глаза. – И сойти с ума.
Пандора рассмеялась.
– Вот-вот! Бегала бы кругами, махала руками, как крыльями, а все на меня смотрели бы и говорили: «Ой, смотрите, Пандора сегодня цыпленок!»
– А потом я бы им напомнила, что ты всегда такой была, еще до того, как начала делать шляпы, – безмятежно заметила Хелен с веселыми искорками в глазах.
Пандора, посмеиваясь, вдела нитку в иголку.
– Я бы хотела заниматься только тем, чем хочу.
– Когда ты станешь хозяйкой большого дома, – сказала Кэтлин с улыбкой, – у тебя будет столько обязанностей, что они займут все твое время.
– Зачем мне это? Вот Кассандра выйдет замуж, и я буду жить с ней, – заявила девушка.
– Вот будет здорово! – воскликнула Кассандра.
Закончив зашивать съемную белую манжету, Пандора хотела было отложить ее в сторону, но юбка натянулась, и она раздраженно фыркнула:
– Фу-ты! Дайте ножницы? Я опять пришила починку к своему платью.
После полудня прибыл Уэстон с большим количеством разнообразного багажа, в том числе с корабельным дорожным сундуком, который двое слуг с трудом подняли на второй этаж. Все три сестры, к некоторому разочарованию Кэтлин, встретили его как героя, вернувшегося с войны. Он открыл кожаный саквояж и принялся одаривать девушек очаровательными маленькими свертками, обернутыми в тонкую бумагу и перевязанными подходящими по цвету ленточкам, тонкими, как шпагат. Хелен заметила, что на каждом сверточке есть небольшой ярлычок с витиеватой буквой «У», и спросила:
