Девон помедлил у двери и оглянулся. В его глазах появился знакомый дразнящий блеск.
– Не бойтесь. Я в совершенстве владею мастерством исчезать из спальни дамы незаметно.
Увидев, что Кэтлин нахмурилась, он понял, что достиг цели, усмехнулся, выглянул в коридор и выскользнул из комнаты.
Глава 12
Но стоило ему покинуть спальню, улыбка тотчас сбежала с его лица. Он побрел по коридору, не решив, куда идти, пока не достиг небольшого холла с оконной нишей. Отсюда шла винтовая лестница на верхний этаж, где жили слуги, и чердак. Потолок был таким низким, что ему пришлось пригнуть голову, чтобы пройти. Старый дом за годы своего существования не раз подвергался расширениям и перестройкам, и в результате тут и там образовались такие укромные уголки. Возможно, кому-то это и нравится, но Девон не находил здесь ничего хорошего.
Он присел на узкую ступеньку, поставил локти на колени и, опустив голову, испустил протяжный вздох. Прижиматься к Кэтлин было самой сладкой мукой, какую ему только доводилось испытать. Она дрожала, как новорожденный жеребенок при попытке устоять на ногах. Никогда еще Девон ничего так сильно не желал, как повернуть ее лицом к себе и завладеть ее губами в долгом, глубоком поцелуе. От этих мыслей из груди его вырвался стон, и он потер запястье, где кожа от ее прикосновения, казалось, до сих пор горела, как клеймо.
Что там его камердинер сказал про Кэтлин? Почему после смерти Тео она отказалась спать в хозяйской спальне? Наверное, это связано с воспоминаниями о последней ссоре с мужем, но… может ли тут крыться что-то еще? Возможно, брачная ночь оказалась для нее неприятной. Многие юные леди порой пребывают в неведении о том, что с ними произойдет, пока не выйдут замуж. Девону совершенно не хотелось размышлять о способностях его кузена в постели, но даже Тео должен был знать, что с девственницей следует проявлять терпение, и прежде чем получить удовольствие, успокоить и обольстить взволнованную невесту и развеять ее страхи. Когда Девон представил их вместе, руки Тео на теле Кэтлин, его пронзило незнакомое, но очень острое чувство. Черт подери, неужели это ревность? Он никогда в жизни никого не ревновал.
Бормоча под нос ругательства, Девон встал и провел пятерней по влажным волосам. Сколько ни размышляй о прошлом ничего изменить нельзя: Тео был у Кэтлин первым, кому принадлежала, но зато вторым и последним будет он, Девон.
Он взял себя в руки и отправился посмотреть, какие изменения произошли за время его отсутствия. В доме вовсю шел ремонт: многие комнаты находились в разных стадиях разрушения старого и строительства нового. Изменения в доме уже обошлись в небольшое состояние, а потребуется еще в десять раз больше.
Закончил он обход в кабинете. Здесь на письменном столе лежали грудой бумаги и бухгалтерские книги. Узнав четкий, убористый почерк брата, Девон взял первый попавшийся отчет о том, что ему удалось разузнать о поместье.
На чтение заметок Уэстона у него ушло два часа. Девон никак не ожидал, что отчет окажется таким подробным, и это при том, что он, похоже, был еще не закончен. По-видимому, Уэстон посетил все фермы и составил детальное описание проблем и забот каждой семьи арендаторов, состояния их хозяйства и записал все их претензии и пожелания.
Девон почувствовал движение за спиной, повернулся в кресле и увидел в дверях Кэтлин, опять в трауре, с волосами, заплетенными в косу и уложенными узлом на затылке. Запястья обхватывали скромные белые манжеты. Она была так хороша, что Девон готов был ее проглотить, но за невозможностью сделать это, посмотрел на нее бесстрастным взглядом и, поднявшись, удивленно проговорил:
– Юбки. Куда это вы собрались?
– В библиотеку, заниматься с девочками, но я увидела, что вы здесь, и решила узнать, ознакомились ли вы с записями мистера Рейвенела.
– Да. И впечатлен его преданностью делу, а также весьма удивлен, поскольку перед самым отъездом из Лондона Уэстон советовал мне продать поместье со всеми потрохами.
Кэтлин улыбнулась и внимательно посмотрела на него своими кошачьими глазами. Ему были видны крошечные лучики, расходящиеся от зрачка в светло-коричневых радужных оболочках, словно золотистые нити.
– Я очень рада, – сказала она мягко. – И думаю, он тоже будет рад.
Жар, который разгорелся в Девоне в их предыдущую встречу, вернулся так быстро, что стало больно: его плоть моментально восстала под слоями одежды. Слава богу, костюм скрыл его состояние. Кэтлин взяла со стола карандаш, но грифель его сточился и ей пришлось взять ножницы и одной половинкой попытаться его заточить.
– Я иногда спрашиваю себя… – Она сосредоточилась на своем занятии, но голос прозвучал обеспокоенно. – Что Тео сделал бы с поместьем, если бы не умер.
– Подозреваю, он предпочел бы ничего не замечать до тех пор, пока не останется выбора.
– Но почему? Он ведь был неглупым…
Врожденное чувство справедливости побудило Девона сказать:
– Ум здесь совершенно ни при чем.
Кэтлин прервала свое занятие и с недоумением посмотрела на него.
– Приорат Эверсби был домом Тео с детства, – продолжал Девон. – Конечно, ему было больно посмотреть в глаза правде и признать, что он приходит в упадок.
Ее лицо смягчилось.
– Однако вы это сделали: вы изменили всю свою жизнь ради Эверсби.
Девон пожал плечами.
– Не могу сказать, что у меня были еще какие-то занятия.
– Но признайтесь: вам ведь это было нелегко.
На ее губах мелькнула чуть виноватая улыбка, и, опустив голову, она продолжила точить карандаш.
Девон наблюдал, как она скоблит его ножницами, словно прилежная школьница, и наконец, не выдержал:
– Таким манером у вас уйдет на это весь день. Почему бы вам не взять нож?
– Лорд Бервик никогда бы не позволил мне точить карандаш ножом. Он говорил, что ножницы безопаснее.
– Совсем наоборот. Еще удивительно, что вы ни разу не порезались. Ну-ка положите ножницы. – Девон взял с письменного стола серебряный перочинный нож, открыл лезвие и рукояткой вперед протянул Кэтлин. – Возьмите. – Не обращая внимания на ее возражения, он расположил ее пальцы на рукоятке так, как полагается, и пояснил: – Когда точите карандаш, всегда направляйте грифель от себя.
– Право, в этом нет нужды… я обойдусь ножницами.
– Попробуйте: так куда эффективнее. Нельзя же всю жизнь выполнять нелепые требования.
Кэтлин неожиданно захихикала, словно девочка, которую поддразнивают.
– Я не так часто точу карандаши.
Девон вдруг обхватил ее кисти своими, и она не возразила: просто осталась стоять как стояла: неподвижно, но не сопротивлялась. Во время предыдущей встречи между ними установилось хрупкое доверие: она поняла, что он не причинит ей боли. На Девона волнами накатывало удовольствие, когда он обнимал ее, такую хрупкую, нежную, благоухающую розами, и это был не насыщенный запах духов, а легкий цветочный аромат с примесью острой свежести зимнего воздуха.
