– Нужно всего лишь несколько срезов, – произнес он у нее над ухом.
Она кивнула и расслабилась, а Девон стал направлять ее движения. Одним точным глубоким срезом аккуратно сняв угловую часть древесины, он повторил это движение раз, другой и третий.
– Теперь уберем острые края.
Они сосредоточились на работе: он по-прежнему держал ее руки в своих, – и стесали ножом каждый уголок, пока не получился аккуратный острый кончик.
– Готово.
Девон еще раз позволил себе роскошь вдохнуть ее аромат, потом медленно отпустил ее руки, сознавая, что теперь всю жизнь запах розы будет переносить его в этот момент.
Кэтлин положила нож и карандаш и повернулась к Девону. Они стояли в опасной близости друг к другу, не соприкасаясь, но при этом ощущая даже тепло, исходившее от одного к другому. Она явно пребывала в смятении и губы ее приоткрылись, как будто она хотела что-то сказать, но не знала, стоит ли.
В этом наэлектризованном молчании самообладание Девона начало капля за каплей испаряться, и он непроизвольно понемногу подавался вперед, пока его ладони не оперлись о стол по сторонам от Кэтлин. Она была вынуждена отклониться назад и, чтобы не потерять равновесие, схватиться за его мускулистые руки. Он ждал от нее возмущения, протестов, требований отодвинуться, но она смотрела на него, словно завороженная и судорожно дышала. Ее пальцы на его предплечьях то сжимались, то расслаблялись, как у кошки. Он медленно приблизил к ней голову и коснулся губами виска, где под тонкой кожей пульсировала голубая жилка. Он чувствовал, что и сама Кэтлин ошеломлена силой своего влечения к нему.
Смутно сознавая, что прожигает последние оставшиеся ниточки самоконтроля, Девон заставил себя выпрямиться и убрать руки со стола, даже попытался отодвинуться, но Кэтлин все еще держалась за его руки и, похоже, не вполне соображала, что происходит. Боже правый, вот как это должно быть: ее тело следует за его телом безо всяких усилий, он поднимает ее и наполняет… Каждое биение сердца приближало его к ней. Он одной рукой обхватил ее лицо, а другой обнял ее. Глаза Кэтлин закрылись, ресницы образовали темные полукружья на порозовевших щеках, от напряжения между бровями залегла тонкая складка. Девон легонько коснулся этой складки, потом завладел ее ртом. Он ожидал, что она воспротивится, оттолкнет его, но она стала податливой, у нее вырвался тихий возглас удовольствия, и от этого по спине Девона побежали горячие мурашки. Он начал исследовать ее, смакуя сладость ее безыскусно отзывчивого рта, но ее язык мгновенно отступил при первом прикосновении его языка. Вожделение в нем смешалось с удивлением, и, скользнув губами к ее уху, он прошептал:
– Нет, позвольте мне попробовать вас на вкус, дайте почувствовать, какая вы внутри…
И он принялся ее целовать, медленно и с неотвратимой нежностью, пока наконец, ее рот не прильнул к его рту и он не почувствовал ответное прикосновение ее языка. Она гладила ладонями его грудь, беспомощно откинув голову назад, полностью ему покоряясь. Он испытывал невообразимое наслаждение, и оно было для него таким же новым, как, должно быть, и для нее. Охваченный агонией желания, Девон провел руками по ее телу, лаская и стараясь притянуть ее еще ближе. Даже под шуршащим платьем он чувствовал движения ее тела, ее сладкую упругую плоть, заключенную под слоями накрахмаленной ткани, кружев и корсета. Ему хотелось сорвать с нее все это, хотелось, чтобы она была перед ним открытая и уязвимая, чтобы его рот касался ее обнаженной кожи, но когда обхватил ее голову ладонями и стал гладить подушечками больших пальцев щеки, почувствовал на них влагу. Слезы?
Девон замер и, чуть отстранившись, пристально посмотрел на Кэтлин. Оба тяжело дышали, в глазах ее стояли слезы. Она ошеломленно потрогала пальцами губы, как будто они были обожжены, и Девон мысленно выбранил себя за то, что поторопился и далеко зашел. Ему стоило огромного труда отпустить ее и отстраниться, чтобы между ними появилось хоть какое-то расстояние.
– Кэтлин, мне не следовало…
Больше он ничего сказать не успел – она бросилась вон из комнаты.
На следующее утро Девон в семейном экипаже поехал встречать Уэстона на вокзал. Торговый городок Олтон разделяла пополам главная длинная улица с процветающими магазинами, фешенебельными особняками и фабриками – текстильной и бумажной. Все портила ужасающая вонь, которая давала о себе знать задолго до того, как в поле зрения появлялись фабрики. Укрываясь от пронизывающего ноябрьского ветра, лакей жался поближе к зданиям, но Девон не мог стоять на месте, поэтому расхаживал взад-вперед по платформе, засунув руки в карманы черного шерстяного пальто. Завтра ему предстояло вернуться в Лондон, и сама мысль о безмолвном доме, забитом мебелью, но при этом пустом, вызывала у него отвращение, но он должен держаться подальше от Гэмпшира, от Кэтлин, иначе не сможет сдержаться и соблазнит ее задолго до того, как она будет к этому готова. Он затеял длительную игру, и не стоит об этом забыть. Черт бы побрал ее траур!
Платформа понемногу начала заполняться: одни держали в руках билеты, другие ждали прибывающих пассажиров, – и ему пришлось остановиться. Вскоре разговоры и смех потонули в грохоте приближающегося локомотива: железное чудовище с лязгом, шипением и пыхтением подъезжало к вокзалу. Когда поезд с металлическим скрежетом остановился, носильщики бросились за сундуками и чемоданами, потоки прибывающих пассажиров, сталкиваясь, превратились в бурлящую толпу. Люди устремлялись во всех направлениях, уезжающие поспешили занять свои места, и потоки людей, налетая друг на друга, роняя и поспешно подбирая вещи, теряли и искали кого-то, выкрикивали имена. Девон протиснулся сквозь скопление тел, высматривая брата, не увидел и оглянулся на лакея, подумав, что ему повезло больше. Тот и правда махал руками, что-то кричал, но голос его тонул во всеобщем гвалте.
Девон пробрался обратно к лакею и увидел, что он разговаривает с каким-то незнакомцем в мешковатой одежде, хорошего качества, но не подходящей по фигуре: так мог бы одеваться клерк или торговец. Незнакомец был молод, худощав, с густыми темными волосами, которые давно нуждались в стрижке, и поразительно походил на Уэстона времен учебы в Оксфорде, особенно своей манерой улыбаться так, словно вспомнил вдруг какую-то ему одному известную шутку. Фактически… Черт побери! Этот же он и есть, его брат! Уэстон!
– Девон! – воскликнул тот, явно наслаждаясь произведенным эффектом и протянул руку для пожатия. – Почему ты не в Лондоне?
Девон не сразу оправился от потрясения и собрался с мыслями. Уэстон выглядел на несколько лет моложе, буквально дышал здоровьем, глаза блестели, Девон даже мечтать не мог, что когда-нибудь снова увидит брата таким.
– Кэтлин попросила приехать.
– Зачем? Что стряслось?
– Позже объясню. Лучше скажи, что это с тобой. Я с трудом тебя узнал.
– Что ты имеешь… а, да, я немного похудел – вот и все. Не бери в голову! А я, между прочим, договорился о покупке молотилки.
Лицо Уэстона аж сияло от удовольствия. Поначалу Девон подумал, что он иронизирует: его брат в восторге от какой-то сельскохозяйственной техники? Пока шли к экипажу, Уэстон взахлеб описывал свою поездку в Уилтшир: как и что узнал от агронома, который на своей экспериментальной ферме практиковал современные методы. Используя энергию пара и глубокий дренаж, он сумел удвоить урожай на своей земле, сократив количество работников больше чем наполовину. Более того, этот земледелец надумал закупить самую новейшую технику, а свое нынешнее оборудование готов был продать по сходной цене.
