Глава 16
Очнулся он от ощущения леденящего холода, открыл глаза, пытаясь вдохнуть, потер мокрое лицо и с трудом приподнялся. В купе – вернее, в том, что от него осталось – ручьем текла речная вода с гнилым запахом тины. Девон перебрался через обломки и битое стекло, приблизился к разбитому окну и посмотрел между прутьями решетки. По-видимому, локомотив пробил боковое ограждение моста и свалился вниз, потянув за собой три вагона, а последние два удержались наверху, на насыпи. Искореженная масса соседнего вагона свалилась в воду, как поверженный зверь. Отовсюду неслись отчаянные крики о помощи.
Девон повернулся и принялся лихорадочно искать Уинтерборна, раскидывая оторванные тиковые доски, и под ними, под оторванным от пола стулом, нашел лежащего без сознания друга. Его лицо уже было почти в воде, и Девон потянул Риза вверх, чтобы не захлебнулся. Каждое движение причиняло жуткую боль в боку и груди.
– Уинтерборн! Черт тебя возьми! Очнись. Возвращайся! Сейчас же!
Он хорошенько встряхнул друга, тот закашлял, застонал и хрипло пробубнил:
– Что произошло?
– Поезд сошел с рельсов, – с трудом выдавил Девон. – Вагон в реке.
Уинтерборн потер окровавленное лицо и замычал от боли.
– Я ничего не вижу.
Девону пришлось подтянуть его повыше: уровень воды неуклонно поднимался.
– Тебе придется двигаться, иначе мы утонем.
Сначала Девон услышал что-то по-валлийски, а потом Уинтерборн уже по-английски пояснил:
– У меня, похоже, сломана нога.
Девон, чертыхаясь, принялся копаться в обломках, пока не нащупал латунный прут, оторвавшийся от оконной решетки, потом перебрался через сиденье и потянулся к запертой боковой двери на той стороне вагона, которая была ниже по течению. Используя прут в качестве лома, кряхтя от напряжения, он стал взламывать дверь. Это было чертовски непросто, потому что вагон стоял наклонно и все время в купе поступала вода. Теперь она кружилась водоворотами уже на уровне его колен. Как только удалось сломать замок, он толкнул дверь, она распахнулась и со стуком ударилась о стенку вагона снаружи. Ему показалось, что река неглубокая, до бедра, расстояние до берега не так чтобы большое. Главную опасность представлял холод, который мог прикончить их очень быстро, но позволить себе дожидаться помощи они не могли.
Кашляя от дыма в воздухе: где-то что-то горело, – Девон опустился обратно в купе. Уинтерборн вытаскивал из волос осколки стекла, глаза его были все еще закрыты, лицо покрыто кровоточащими ссадинами и порезами.
– Сейчас вытащу тебя наружу и поведу к берегу: здесь мелко, – сказал Девон.
– А ты сам-то как? – спросил Уинтерборн, немного очухавшись.
– Получше, чем ты.
– Далеко там до земли?
– Примерно футов двадцать.
– А течение сильное?
– Черт возьми, какое это имеет значение? Здесь нельзя оставаться – утонем.
– У тебя шансы выше, – обреченно заметил Уинтерборн, словно просто констатировал факт.
– Я не собираюсь оставлять тебя здесь, умник чертов! – Девон подхватил друга, положил его руку себе на плечи и потащил его к открытой двери. – Если боишься, что будешь слишком многим мне обязан, то ты прав: очень многим.
Риз глупо захихикал, а Девон оступился, и они оба едва не рухнули. Девон свободной рукой дотянулся до двери и ухватился за косяк, чтобы сохранить равновесие. Его грудь опять пронзила такая боль, что на мгновение перехватило дыхание.
– Черт, какой же ты тяжелый!
Ответа не последовало, и Девон понял, что Уинтерборн опять потерял сознание. С каждым мучительным вдохом он чувствовал, как отдельные приступы боли удлиняются и сливаются в одну непрерывную муку. Его мышцы сжимали судороги. Слишком много всего навалилось: вода, холод, тяжеленный Риз – а теперь и еще что-то в нем самом, отчего тело пронзала жуткая боль. Но другого выхода у него не было: только продолжать двигаться вперед. Стискивая зубы, он сумел вытянуть друга наверх и вытащить из вагона. Они вместе плюхнулись в воду, и Уинтерборн вскрикнул от боли. Девон крепко обхватил его, одновременно стараясь найти точку опоры в илистом дне. Река оказалась глубже, чем он ожидал: вода доходила ему почти до груди. От холода его на мгновение словно парализовало, но он сосредоточился на том, чтобы заставить скованные мышцы двигаться.
– Риз, тут недалеко, мы справимся, – процедил он сквозь стиснутые зубы.
В ответ друг коротко выругался, чем вызвал у Девона усмешку. Борясь с течением, он стал продвигаться к тростнику возле берега, куда уже выбирались остальные выжившие в крушении. Это был тяжелый, изнурительный труд, ил на дне реки затягивал ноги, ледяная вода мешала сосредоточиться и притупляла чувствительность.
– Милорд, милорд, я здесь! – У кромки воды стоял Саттон и тревожно махал рукой.
По-видимому, он спустился по насыпи из вагона, сошедшего с рельсов, но все еще стоявшего на мосту.
Саттон поспешил им навстречу, вошел в реку на мелководье и ахнул от пронизывающего холода.
– Возьми его! – бросил Девон: ему пришлось тащить опять лишившегося чувств друга волоком через заросли тростника.
Саттон обхватил Уинтерборна поперек грудной клетки и повел в безопасное место. У Девона подгибались колени, он шел, спотыкаясь и силясь не рухнуть. Его измученный мозг пытался собрать последние запасы сил, и, пошатываясь, граф брел к насыпи.
Вдруг Девон осознал, что слышит отчаянные пронзительные крики, остановился и оглянулся. В одном из купе в затопленном вагоне, стоявшем в реке почти вертикально, все еще находились пассажиры: не смогли взломать запертую дверь. Никто не пришел к ним на помощь: выжившие, которые смогли выбраться из воды, обессилели от холода. Спасатели только начали прибывать, и к тому времени, когда они доберутся до насыпи, будет слишком поздно. Не давая себе времени задуматься, Девон развернулся и пошел обратно в воду.
– Сэр! – окликнул его Саттон.
– Присмотри за Уинтерборном! – коротко приказал Девон.
К тому времени, когда он добрался до вагона, ниже пояса у него все онемело и сознание стало затуманиваться, а двигаться он заставлял себя только усилием воли. Наконец, ему удалось пробраться в купе через пролом в стене, образовавшийся при крушении. Он подошел к окну и рванул на себя прут решетки. Даже для того, чтобы как следует схватиться за него рукой, ему пришлось напрячь все свои силы. Он сумел оторвать латунный прут от стены и тут же через вагон, в котором плескалась вода, пошел в другой, чтобы снова войти в реку.
Взламывая дверь металлическим прутом, Девон услышал, как внутри кричат от радости. Дверь с протестующим стоном поддалась, и пассажиры столпились у проема. Затуманенным взглядом Девон увидел женщину средних лет с кричащим младенцем на руках, двух девочек в слезах и мальчика лет десяти.
