– Нас могут увидеть.
– Дверь закрыта. – Девон стал легкомысленно поглаживать ее нежное ушко. – Вы ведь меня не боитесь, правда?
Кэтлин отрицательно покачал головой, хотя пульс ее участился. Девон ткнулся носом в ее волосы.
– Я боялся, что вчера мог испугать или обидеть вас в моем… – Он помолчал, подбирая подходящее слово, потом с иронией закончил: – В порыве энтузиазма.
– Вы… вы не сознавали, что делали.
– Ничего подобного, прекрасно сознавал. – В его голосе послышалась самоирония. – Только был не в состоянии сделать это хорошо.
Подушечка его большого пальца пустилась в путешествие по ее нижней губе в дразнящей ласке, и Кэтлин затаила дыхание. Потом его пальцы скользнули к подбородку и нежно приподняли его, погладили бархатистую кожу под ним.
– Я хочу целовать вас… вот так.
Его рот накрыл ее губы с дразнящим напором, и губы, горячие и неторопливые, добились от нее беспомощного ответа еще до того, как она успела хотя бы подумать, как сдержаться. Поцелуй был одновременно нежным и требовательным, вызывал совершенно необыкновенные ощущения в таких частях тела, которым она даже не знала названия. А он все целовал ее и целовал, останавливаясь лишь для того, чтобы глотнуть воздуха. Его нога, покрытая жесткими волосами, потерлась под одеялом об ее ногу, и Кэтлин покрылась мурашками от удовольствия. Ей было так хорошо, что захотелось его обнять, и она не стала противиться своему желанию.
Его рука медленно двигалась вдоль ее позвоночника, достигла ягодиц и чуть сжала их. Кэтлин даже через разделявшие их слои ткани почувствовала, как их тела интимно соприкоснулись, ее мягкость уступила его твердости. Его поцелуи стали более страстными, язык по-хозяйски исследовал ее рот, проникая глубже, и она застонала от удовольствия.
Мир за пределами этой кровати перестал существовать. Осталось только интимное трение их сплетенных ног и блуждающих по телу рук. Он обхватил ее ягодицы и прижал к твердому стержню своей восставшей плоти, потом стал направлять ее бедра в медленном темпе так, что их тела соприкасались еще теснее, пока Кэтлин не начала тихо постанывать. Нежное местечко, которое он дразнил, стало набухать и покалывать, и Кэтлин покраснела от стыда. Она не должна чувствовать то, что чувствовала, желать того, чего желала. Как бы тесно она к нему ни прижималась, ей хотелось большего. Желание было таким острым, что она с трудом сдерживалась, чтобы не наброситься на него. Когда она прижалась к нему, Девон ахнул и поморщился, и она, спохватившись, что нечаянно надавила ему на ребра, попыталась отодвинуться, но он удержал ее на месте.
– Ничего, только не уходите.
Он тяжело дышал, наверное, ему было больно, но, казалось, его это мало беспокоило.
– Мы должны остановиться! – запротестовала Кэтлин. – Это неправильно и опасно для вас, и я чувствую…
Она замолчала. В ее словаре не нашлось подходящих слов, чтобы описать чувства, что кипели, и мучительное напряжение, которое скручивалось внутри словно сжатая пружина.
Девон недвусмысленно подвигал бедрами, от этого у нее где-то глубоко внутри что-то задрожало.
– Не надо! Я чувствую себя очень странно и не могу думать. Я даже дышать не могу.
Когда он коснулся губами ее щеки, она почувствовала, что он улыбается. Интересно, что это его забавляет?
– Милая, позвольте, я вам помогу.
– Вы не можете, – пробормотала она приглушенным голосом.
– Могу, доверьтесь мне.
Он уложил ее на спину и стал целовать: легонько касаясь губами шеи, понемногу спускаясь ниже. Кэтлин даже не заметила, что он возится с ее завязками, пока ночная рубашка не распахнулась и на обнаженную кожу не повеяло холодом.
– Девон…
– Тсс.
Соски оказались у него перед лицом, и он не преминул этим воспользоваться, втянув нежную бусинку в рот. Кэтлин застонала. Оказалось, что его намерение помочь лишь еще больше усилило снедавшую ее муку. Он накрыл ее груди руками и стал по очереди нежно посасывать затвердевшие соски. В неосознанной попытке облегчить мучительное напряжение Кэтлин беспомощно заерзала, и ладонь Девона скользнула к ней под ночную рубашку к обнаженному бедру.
– Ты великолепна! Кожа, фигура, волосы, все… – Его рука проникла между бедрами и недвусмысленно надавила, раздвигая. – Откройся для меня, вот так, еще немного… да. Боже, какая ты нежная: здесь… и здесь…
Он накрыл ладонью упругие вьющиеся волоски и кончиками пальцев раздвинул влажные складки, пока не добрался до чувствительного бугорка. Ее будто молнией пронзило, когда он умело надавил на него, потом обвел пальцем и уже двумя медленно пролагал путь вдоль скользких лепестков до входа в ее лоно. Когда один палец скользнул внутрь, она вздрогнула от потрясения и инстинктивно схватила его за мускулистое предплечье.
Девон на мгновение замер и, посмотрев в ее раскрасневшееся лицо, хрипло спросил:
– Милая, тебе больно?
Ее плоть пульсировала, сжавшись вокруг вторгшегося в нее пальца.
– Н-немного.
Она неловко попыталась избавиться от его руки, но он воспротивился ее молчаливой мольбе, нежно обвел большим пальцем тугой чувствительный бугорок, а другим скользнул еще глубже, лаская и вызывая прилив влаги, отчего Кэтлин съежилась испугавшись, и приподняла голову, чтобы заглянуть за смятый подол своей ночной рубашки, собравшейся на талии.
Девон понял, что ее беспокоит, и, тяжело дыша, прижался губами к тревожным складочкам у нее на лбу.
– Все хорошо: так и должно быть. Ты становишься влажной… там… когда твое тело готово меня принять. Это прекрасно, от этого я еще сильнее тебя хочу. О, милая, я чувствую, как ты меня держишь.
Она тоже это чувствовала. Ее плоть сокращалась, словно стремясь втянуть его глубже. Вторжение ненадолго прервалось, потом он ввел в нее два пальца, растягивая еще больше, и ей стало неудобно. Он накрыл ее холмик всей рукой, надавливая основанием ладони на нежный бугорок, а пальцы тем временем входили глубже и глубже. Она невольно выгнулась, пребывая в замешательстве: слишком много накатилось ощущений, сердце так забилось, что это ее пугало.
– Перестаньте, – прошептала она пересохшими губами, – пожалуйста… иначе совсем лишусь чувств.
Его дыхание пощекотало ее ухо:
– Скорее наоборот. Просто расслабьтесь и дайте волю своему телу.
Напряжение усилилось до непереносимости, она инстинктивно раздвинула ноги, беспомощно извиваясь под его рукой. А потом все вдруг стало разворачиваться, словно сжатая пружина: невероятная сила подхватила ее и понесла, разрядка была такой мощной, что Кэтлин испугалась. Ощущения продолжали раскрываться, расцветать, переходя в содрогания восторга. Она стонала и вскрикивала, а Девон вбирал эти звуки губами, словно хотел попробовать на вкус ее наслаждение. Он упивался ее ртом, и через ее тело прокатилась еще одна волна экстаза, в голове, в груди, в животе, в паху разлился жар.
