– Шелк.
– Да, чтобы не собирались складками под… О, прекратите!
Панталоны прикрывали лишь верхнюю часть ее бедер, и, продолжая исследование, Девон обнаружил, что в них нет разреза посередине.
– А как же?..
Несмотря на негодование, увидев его искреннее недоумение, Кэтлин нервно захихикала.
– При езде верхом разрез в этом месте был бы совершенно некстати.
Его рука скользнула ниже и стала ласкать ее через шелк. По ее телу побежали мурашки, а он гладил мягкий холмик, надавливал пальцем женскую плоть и чувствовал через ткань ее тепло. Кончики его пальцев щекотали, поглаживали, и он почувствовал перемену в ее теле: панталончики в том месте, где полагалось быть разрезу, увлажнились. Он опять припал губами к ее шее и стал покрывать поцелуями нежную кожу, двигаясь вниз, к воротнику жакета, и у нее вырвался стон удовольствия. Она пыталась что-то сказать, но он завладел ее губами жадным поцелуем. Ее руки сами собой вспорхнули вверх и легли ему на плечи, тело прильнуло к нему. Ее сдержанность сдавала свои позиции, восхитительно таяла, а он все усиливал натиск, с восторгом ощущая влагу на своих пальцах.
Кэтлин, словно очнувшись, стала сопротивляться, и ему пришлось отпустить ее и даже отступить на шаг. Придерживая края расстегнутых брюк, она шагнула к крючку в стене и сорвала с него юбку, но, как назло, ей никак не удавалось найти в тяжелой массе ткани застежку.
– Если хотите, я… – начал было Девон.
– Нет!
Пыхтя от досады, она сдалась и просто скомкала юбку в руках. Девон опять потянулся к ней, но она с нервным смешком отскочила. Этот звук так возбудил Девона, что его бросило в жар.
– Кэтлин… – Он даже не пытался скрыть похоть, горевшую во взгляде. – Если перестанете брыкаться, я помогу вам справиться с юбкой, но если попытаетесь убежать, поймаю и заставлю молить о пощаде.
Ее глаза стали огромными как блюдца, когда он демонстративно шагнул к ней, и уже в следующее мгновение она бросилась наутек, как заяц от гончей, направляясь к каретному сараю. Девон шел за ней по пятам, минуя мастерскую с длинными верстаками и шкафами с инструментами. В каретном сарае приятно пахло опилками, колесной смазкой, лаком и полиролью для кожи. Здесь было тихо, царил полумрак, свет проникал только через световые люки, расположенные над массивными дверями, которые выходили на подъездную дорогу поместья.
Кэтлин бросилась вдоль ряда самых разных экипажей: повозок, рессорных экипажей, фургонов, легкой кареты, ландо с откидным верхом, фаэтона, летней четырехместной коляски, – а Девон обошел вокруг и перехватил ее возле семейного экипажа – огромной роскошной кареты, которую обычно везла шестерка лошадей. Когда-то она служила символом власти и престижа, ее украшал фамильный герб Рейвенелов – три черных ворона на белом с золотом щите. Кэтлин резко остановилась и в полумраке посмотрела на Девона, а он молча забрал у нее верхнюю юбку, бросил на пол, а ее хозяйку прижал к стенке экипажа.
– Моя юбка! – воскликнула Кэтлин. – Вы ее испортите!
Девон рассмеялся.
– Вы все равно не собирались ее надевать.
Она еще что-то беспомощно лопотала, когда он взялся за пуговицы ее жакета, чтобы заставить замолчать, накрыл ее рот своим. Когда полы жакета распахнулись, она вздохнула с облегчением, словно только этого и ждала. Девон почувствовал, как она несмело начала посасывать его язык, и, содрогаясь от удовольствия, дотянулся до круглой ручки двери кареты. Поняв его намерения, Кэтлин ошеломленно отстранилась:
– Вы не можете…
Еще никогда в жизни Девон не был так возбужден. Потянув за кольцо на ручке, он открыл дверь кареты и опустил складную ступеньку.
– Выбирайте: или здесь, на виду у любого, кто может пройти мимо, или в карете, где нас никто не увидит.
Кэтлин, моргая, совершенно ошеломленная, воззрилась на него, но ничто не могло скрыть густой румянец возбуждения на ее лице.
– Значит, здесь, – безжалостно заключил Девон и протянул руку к поясу ее брюк.
Это подтолкнуло Кэтлин к действию. Возмущенно фыркнув, она все же предпочла карету, и Девон тут же последовал за ней.
Поначалу в темноте ничего не было видно, но когда глаза привыкли, Кэтлин смогла разглядеть салон. Внутри оказалось совсем неплохо: бархат и кожа, мозаика из лакированного дерева, бар с отделениями для вина и хрустальных бокалов. Окна закрывали шторы из дамаска с шелковой бахромой.
Кэтлин неуверенно стала вытаскивать руки из рукавов жакета, и Девон пришел ей на помощь, а потом расстегнул пуговицы на блузке. Почувствовав, что она дрожит, он обнял ее и легонько прикусил мочку ее уха, а потом лизнул, успокаивая.
– Если вы хотите, чтобы я остановился, я подчинюсь, но пока мы будем играть по моим правилам.
Освобождаясь от пальто, он поморщился от усилий, но почувствовав, что Кэтлин взялась за узел его шейного платка, улыбнулся и коснулся губами уголка ее рта. По мере того как предметы одежды один за другим падали на пол, он стал всерьез задаваться вопросом, насколько еще ему хватит самообладания. Он легонько прижал Кэтлин к груди, она доверчиво обвила его руками, и, застонав, он стал покрывать поцелуями ее лицо, шею, холмики грудей, высоко приподнятых корсетом. Но нечего было и думать расшнуровывать корсет в темноте. Тогда он сунул руку под расстегнутый пояс ее брюк, нашел тесемку шелковых панталон и, потянув за нее, одним ловким движением развязал. Пока он медленно спускал этот предмет туалета по ее бедрам, Кэтлин не двигалась, но и не возражала. А у него подрагивали руки, сердце колотилось так, что, казалось, выскочит из груди, каждый мускул был напряжен от желания. Он опустился на покрытый ковром пол и провел ладонями по плавным изгибам ее обнаженных бедер и вниз, к коленям. Брюки зацепились за ее ботинки и собрались складками вокруг щиколоток, но благодаря ластовицам по бокам и кожаным петелькам сзади их оказалось легко снять. Избавив наконец ее от брюк, Девон провел пальцем между ее плотно сжатыми бедрами и прошептал:
– Откройтесь для меня.
Она не шелохнулась.
Девон понимал ее чувства, и в то же время это его немного забавляло.
– Не надо стесняться: в вашем теле нет ни единого изъяна. – Он провел ладонью по ее бедру, накрыл пушистый холмик, чуть сжал, большой палец скользнул в расщелину, где уже было горячо и влажно. – Позвольте мне поцеловать вас там, – услышала она его голос.
– Боже, нет! – Она дотянулась до его руки и попыталась оттолкнуть. – Это грех.
– Откуда вы знаете?
– Потому что это неприлично, неправильно… – сумела она выдавить.
Он тихо рассмеялся и так решительно подтянул ее бедра ближе к себе, что она тихонько ойкнула.
– В таком случае… если уж грешить, так до конца.
Глава 25
– Мы оба попадем в ад, – пробормотала Кэтлин, когда он прокладывал дорожку поцелуев вдоль линии, где соприкасались ее стиснутые бедра.
