Положив картонку на стол, вернулась к листу ежедневника.
И обнаружила самое важное открытие на сегодняшний день.
Всего лишь небольшой отрывок предложения, объяснявший многое: «отнести кровь М. к Т. для подачи в архив».
Так вот как моя кровь оказалась в архиве этого мира! Отец отнёс её какому-то Т., который, наверняка за немалые деньги, добавил сведенья.
Как я узнала, в архив кровь попадает чуть ли не сразу при рождении, её приносят целители. Мне же на тот момент было уже десять, потому обычным путём отец пойти не мог и, видимо, стал хитрить.
И ещё, кажется, он знал, что однажды я появлюсь тут, и решил меня обезопасить. Даже не встреть я изначально дедушку, меня точно так же отвели бы к целителю и нашли родню.
Перевела задумчивый взгляд с бумаги, которую держала в руках, на лежащий на столе библиотечный прямоугольник.
Любопытно, какой же книгой интересовался отец? Судя по всему, он брал её перед возвращением на Землю. Так как местные жители по сути не умели читать, развлекательной литературы здесь не было.
А это значит, что книга из Эллизиума была чем-то важным.
Возможно даже чем-то, связанным с Землёй и переходами между мирами.
Если раньше я сомневалась, то теперь точно знала: мне нужно попасть в Эллизиум.
Глава 4.
- Чтоб носитель становился книгочеем... Такого ещё не было. Не было... - задумчиво проговорил дедушка, когда во время семейного ужина я объявила о своём желании.
Но, не успела и расстроиться, подумав, что с учёбой у меня не выйдет, как он добавил:
- Впрочем, прямого запрета нигде нет. Просто непривычно это.
- Обычно носители довольствуются помощью книгочеям, и вовсе не интересуются тем, что поведала их кожа, - добавила бабушка. - Но, я думаю, тебе не стоит упоминать о том, кто ты.
Дедушка выразил своё согласие кивком.
- И ещё тебе не стоит распространяться о носителях, с которыми будешь работать. Даже преподавателям, - посоветовал он, открывая нюансы научного мира. - Это обычная практика - скрывать свои источники информации. Ведь, если выдашь, может найтись тот, кто заплатит больше и расшифрует послание быстрее, тем более с уже готовыми и обнародованными фрагментами. В общем итоге, кто поставил последнюю точку, тому и достаётся вся слава.
Приняв к сведению новую информацию, стала усиленно готовиться к поступлению.
Впервые внимательно рассмотрев Эллизиум при свете дня, я обомлела. И не скажешь даже, что обучение в этом мире не так уж востребовано!
Неоготический дворец был огромен, состоял из трёх башен и двенадцати корпусов - по четыре в ряду, - замыкающихся в квадрат. Внутри квадрата был большой ухоженный парк с фонтанами и лавочками, а цветники в своей красочности и изысканности могли посоперничать с бабушкиным садом.
На воротах, среди кованых вензелей, виднелся символ ваадха, звавшийся в моей классификации «история», обозначавший и университет, и архив, и библиотеку.
- Впечатляет, не правда ли? - спросил у меня дедушка. Я лишь молча кивнула. -Помнится, когда сам, ещё юным а'рином, впервые увидел Эллизиум - на некоторое время дар речи потерял. А после поступления несколько месяцев только и трещал о том, в каком великолепии оказался, - он засмеялся своим воспоминаниям, вызывая у меня ответную улыбку.
Сегодня мы пришли поступать в университет. Точнее, поступать, конечно, пришла только я, но Людвиг всё так живо переживал и делился воспоминаниями, что казалось будто он тоже один из поступающих, дрожащий от волнения и предвкушения будущий а'рин.
- Научное сообщество подразделяется на четыре ступени, - объяснял мне внутренние правила и устройство Эллизиума дедушка, когда базовые знания символов я усвоила на отлично. - Первые - а'рины - это только поступившие студенты, ещё не обладающие научной степенью. Следующие три - ки'рины, си'рины и э'рины - уже степени.
Основываясь на рассказе Людвига, назвала для себя ки'ринов бакалаврами, си'ринов -магистрами, и э'ринов - докторами наук. «Магистры» и «доктора» также отличались возможностью преподавать, передавая знания молодым поколениям.
Кроме названий научных степеней отличалась и система их получения. Было недостаточно отучиться определённое количество лет и прослушать определённые часы лекций.
- Степени получают за успехи и вклад в науку. Количество же лет для получения того или иного звания отличается у каждого книгочея. Ограничение по времени есть лишь у а'ринов. Ничего не достигнув за семь лет, а'рин покидает научное сообщество. Но, - стал успокаивать уже заволновавшуюся меня дедушка, - это случается крайне редко.
- Что ж до ки'ринов и си'ринов, - помолчав, продолжил он, - то во времени они не ограничены и зависят лишь от своих способностей и собственной скорости продвижения в науке. Бывало и такое, что книгочеи на всю жизнь оставались ки'ринами или си'ринами, так и не достигая высшего уровня.
Всё это было весьма необычно и интригующе, потому в день поступления я находилась в приподнятом и взволнованном настроении.
Вступительных экзаменов тут по сути не было, что не могло не радовать. Нужно было лишь принести личные документы (этим занимался дедушка), и пройти простенький тест на базовое знание символов (а это уже было моей частью).
Возле корпуса, в котором в этом году обосновалась приёмная комиссия, мы с Людвигом разделились.
- Ваше имя, манэрра? - обратилась ко мне девушка, когда я подошла к входу.
Невысокая, медововолосая, миловидная. Внимательно смотрящие на меня голубые глаза прятались за квадратными очками в роговой оправе. На вид она была немногим старше меня. Наверняка студентка, помогающая администрации.
- Манэрра Мариса, - представилась я.
- Я - ки'рин Даира, - подтвердила она мои мысли. - Пройдёмте со мной.
Мы шли по длинному коридору. По одну его сторону был ряд закрытых дверей, наверняка скрывающих учебные аудитории, по другую - яркие витражные окна до самого пола.
По дороге Даира рассказывала о том, что мне предстоит, но это итак уже было известно мне от дедушки. А вот чего он не знал, так это текущего состава комиссии. В неё могли входить си'рины и э'рины и, кажется, моя новая знакомая хотела бы попасть в их число, да не позволяла пока степень. Зато она была хорошей помощницей, объясняя мне все порядки и правила.
Лишь на одном имени члена комиссии зацепился мой слух:
- Э'рин Леон де Б'Азилио.
Перед моим внутренним взором живо предстал антропоморфный двухметровый кот в шапочке и круглых очках, с табличкой «слепой» на груди, фикусом в одной лапе и стаканом молока в другой. Я нервно хихикнула, чтоб секундой позже услышать прямо за своей спиной раздражённое:
