К сожалению, схемы в этой книге были не в пример сложнее ученических и даже той, из книги Аллоры, что выбрала своим годовым проектом. Каждый раз, возвращаясь сюда, я внезапно обнаруживала - то, что приняла за сплетение ялхи, хиддши и лигииса, оказывалось наардом, ялхой и гхиббой. А масхо вдруг приобретал очертания байака с витиеватой соединительной линией, похожей на схематической изображение стрелы с оперением. И ещё множество подобных сюрпризов.
Будь это символы на коже носителя, я бы решила, что они со мной играются и меняются друг с другом местами, как часто бывало на моём собственном теле. Но записанные в книгу символы не обладали такой способностью. Это была просто моя невнимательность, или, скорее, неопытность. В этих схемах символы наползали друг на друга, переплетаясь линиями в единое целое и непонятно было где начинается один и заканчивается другой.
О расшифровке текста, конечно, при таком моём понимании предмета и речи быть не могло. Для начала мне нужно было хотя бы понять что за символы изображены в этой вязи, перерисовать их, а затем... Затем перебрать сотни вариантов того, о чём они могли повествовать. Времени на исследования катастрофически не хватало.
Мои понедельники и пятницы были в полном распоряжении э'рина Леона, по средам мозг занимала новая информация, полученная от си'рина Аллоры. По четвергам э'рин Фрислард теперь мог расслабиться, ведь безумный а'рин в моём лице угомонился. И только вторники я проводила тут, в дальней секции с книгой, интересовавшей отца.
Знал бы э'рин Леон как распоряжаюсь полученный его стараниями выходной!
Я потянулась, уставшая от долгого сидения в одной позе, и задумалась: а что бы он сделал, если б узнал, кстати? На самом деле, может, даже и похвалил бы за такие рвения в учебном плане.
В последнее время у нас с ним установился шаткий мир. Мы всё ещё иногда язвили и выводили друг друга из себя, но, зациклившись на подготовке годового проекта, больше времени проводили за учёбой, а не за перепалками. Я надеялась, что не спешу с выводами, но, казалось, э'рин больше не был моим врагом и не собирался при всяком удобном случае напакостить мне. А слова - это ведь просто слова. Я тоже много колкостей ему выдавала, но больше не считала самоуверенным придурком. Вообще-то, я его даже зауважала. Он преподавал не хуже, чем мой дедушка, и то, что он взялся меня наставлять, действительно теперь можно было назвать везением, пусть и началось всё это с мелкой вражды.
А'рины-первогодки только приступили к разбору своих заданий в «буквариках» - о чём мне рассказал Зарен, - тогда как мы с э'рином разобрали всё ещё в прошлом месяце. И вот уже месяц он помогает мне с моим первым собственным проектом.
Это был рецепт чего-то - чего мы оба ещё не знали, - и я училась отличать обычный текст от списка ингредиентов. Разнообразные маленькие точечки, кляксы и линии, не являющиеся частью символов, но вплетающиеся в общую вязь текста, могли менять значение символов на травы, животных и даже камни. Самое главное было вовремя распознать их, чтоб после не перерисовывать схему в двадцатый раз, как делала я это сейчас с отцовской книгой.
Когда пришла пора выбирать тему для годового проекта, а я приняла решение обязательно расшифровать то, что бегало чернилами по моему телу, поняла - на всё и сразу времени мне не хватит. Особенно учитывая попытки разобраться в отцовской тайне. Так почему бы не совместить хотя бы два пункта из списка? Тем более что э'рин Леон уже видел часть заинтересовавшего меня текста.
Когда же я объявила, что нашла вторую часть, он, конечно, полюбопытствовал откуда у меня новые сведения, но, помня наставления дедушки, раскрывать носителя - тем более, что им была я сама, - не стала. Э'рин Леон, нисколько не обидевшись, просто кивнул в ответ на мои увёртки и больше об этом речь не заходила. Зато его помощь в моём обучении было сложно недооценить.
С такими мыслями я и сидела во вторник в библиотеке после закрытия. Граф великодушно позволял мне это, тем более что иногда я подкармливала его лакомыми кусочками вяленого мяса в хрустящей карамельной корочке - вот таким гурманом он был, этот пернатый библиотекарь.
За два месяца я ни разу не видела никого в этой секции библиотеки. Да и на этаже тоже. И вот теперь, среди ночи, вдруг послышались шаги и чьи-то тихие голоса вдали.
И, кажется, они приближались ко мне.
Технически, ничего плохого или незаконного я не делала, но подставлять Графа, который должен был выгнать меня несколько часов назад, совсем не хотелось. А при мысли, что кто-то увидит какой именно книгой я интересовалась, меня охватила необъяснимая паника.
Даже не зная текста, почему-то была уверенна в содержании книги. В том, что она о хождении между мирами и отец оставил библиотечную карточку специально для меня. Бросил очередную хлебную крошку.
Он даже собственным родителям не признался что жил совсем не в другой стране, а в другом мире. Так разве можно чтоб кто-то посторонний догадался о моём иномирном происхождении?
По крайней мере так впоследствии объясняла себе свой странный поступок, а именно то, что я, вместе со всеми бумагами и книгой, шустрым зайцем прыгнула за массивное кресло, вжавшись в небольшой закуток между ним и углом двух стен. Стараясь не издавать ни звука и даже дышать как можно тише, с нарастающей паникой слушала как два голоса приближаются всё ближе и ближе ко мне.
- ... вотрёшься в доверие, - наконец стала я разбирать слова.
- Когда? - кратко спросил второй голос.
- Через год. Может, два.
- Точно будет здесь?
- Самый вероятный вариант. Хотя и другие мы не исключаем. Там тоже будут наши люди на случай чего.
- Я единственный ваш «людь» здесь? - первый голос не отвечал, но я отчего-то представила, что он посмотрел на второго как на дурака. - Кто ещё?
- Этого тебе знать не обязательно.
- Но как же? Если у меня не получится к нему подобраться... - неуверенно.
- Если у тебя не получится, - жёстко проговорил первый, - отвечать будешь не ты, а твои родные. Близкие, друзья. Любимая девушка...
- Не смейте втягивать в это её!
Резкий звук, кажется, удара. И совсем близко с моим укрытием. Пострадавший, похоже, свалился в нишу, но утверждать точно я не могла - из моего закутка не было видно вообще ничего.
С запозданием в пару секунд после падения послышался тонкий металлический звон, будто монетки покатились по полу.
- Не повышай на меня голос, мальчишка! - грозно и злобно, так, что даже у меня побежали испуганные мурашки по коже.
Ещё один удар и протяжный стон. Кажется, лежачего пнули по рёбрам. И снова тонкий переливчатый звон, совсем не соответствующий мрачной атмосфере происходящего.
Это во что же я влипла? Чему стала свидетелем?
А ведь свидетели долго и счастливо не живут.
