И несчастно тоже.
Вообще не живут.
Я никогда не была трусливой, но сейчас мой инстинкт самосохранения просто вопил от ужаса.
Так, главное, не поддаваться панике и не издавать ни звука. До сих пор меня не заметили, так, может, и дальше мне будет везти?
- Советую тебе справиться со своим заданием. После поможешь нам его... Ну, скажем, сместить, - первый коротко засмеялся, видимо, довольный своей шифровкой.
Итак, что мы имеем: кто-то должен втереться в доверие к кому-то и после «сместить» его. Ну а я свидетель, подслушавший этот заговор. Прекрасно, просто замечательно! С каждой секундой становится всё лучше и лучше!
- Ты хорошо нас понял? - снова первый.
- Да, - хрип второго.
- Вот и прекрасно, - наигранно-радостно. - Не разочаровывай Мать.
Последнее слово было сказано почти с благоговеньем, будто не о человеке говорится, а о божестве. Впрочем, утверждать я не стала бы - не видя лицо говорящего, легко ошибиться.
- А теперь вставай, нечего разлёживаться. Пол холодный, ещё простудишься.
Какая трогательная забота от человека, который только что угрожал и избивал своего собеседника!
- Гори в аду, - прошептал второй, заставляя меня в удивлении распахнуть глаза ещё шире.
Такая знакомая, родная поговорка... А ведь в этом мире не было концепции ада и рая. Это были земные слова.
- Что?
- Говорю: хочу воды, - громче повторил второй. - После твоих воспитательных методов как после пьянки, - усмехнулся он и, судя по шорохам, стал подниматься.
Так мне всё же послышалось? Это была просто просьба воды... Или нет?
- Больше не заставляй меня объяснять простые истины, и не понадобится ни вода, ни лечение. Да и от пьянки всяко больше удовольствия, не находишь?
- Да уж.
Голоса стали затихать, превращаясь снова в неясный гул.
Уходят, хвала небесам! Так увлеклись своими разногласиями, что не обнаружили одну насмерть перепуганную меня.
Выбираясь из укрытия, испытывала смесь облегчения, всё ещё не прошедшего страха и жгучего стыда за свою слабость и трусливость.
Хотелось бы сказать что я как супер-героиня тут же разобралась со всеми участниками заговора, спасла неведомого смертника и ещё и выжила при всём при этом, но нет.
Я не знала говорящих, не знала, на кого будет совершено покушение и что с этим делать. Я просто хотела забыть всё это как страшный сон.
И, к моему стыду, со всеми навалившимися делами мне всё же это удалось.
Оказалось, что в Эллизиуме бывают праздники и даже балы. Например, ежегодный зимний бал, приходящийся на последнюю пятницу первого месяца зимы, который я по привычке звала декабрём, хотя здесь он был студнем. Ассоциации с блюдом мне совершенно не нравились.
Зато этот бал напоминал земной новогодний праздник и таким образом я могла быть ближе к своему старому дому. Было чувство будто оказалась сразу в двух мирах одновременно.
На Земле я действительно любила Новый год. Праздничные украшения, яркие гирлянды, первый снег и холод, а в противовес ему уют и тепло домов и кафешек. Холод давал больше почувствовать всё это, создавая контраст для сравнения. Весь месяц жил ожиданием праздника, новогоднего чуда. Он и сам был маленьким чудом.
В городе по случаю праздника количество ярмарочных лавочек увеличилось. Они вытекли ручьём шумного весёлого гомона зазывал из небольшого переулка прямо на центральную площадь. Всё было красно-бело-золото-зелёным, ярким, пёстрым, блестящим. Пахло хвоей, корицей, мандаринами, глинтвейном и расплавленным сахаром. Такой родной, тёплый запах!
В этот месяц я испытывала одновременно и радость, и тоску по Земле. Пусть меня там ничего не ждало - даже комнатные цветы и те уже наверняка засохли, - и возвращаться не хотела, начиная считать домом этот мир, всё же... Всё же я прожила там двадцать два года. За это время воспоминаний набралось немыслимое количество, и все они теперь стали горько-сладкими на вкус.
Осложняло дело ещё то, что поделиться чувствами ни с кем не могла - для бабушки с дедушкой я потеряла память, остальным же не доверяла совершенно.
К слову об этой моей тайне иномирянки - одним ноябрьским субботним вечером я всё же узнала что изучал отец. Что это были за легенды, которые дедушка считал ерундой.
- Помнишь спектакль, на который мы ходили? - вопросом на вопрос ответил Людвиг, когда снова зашла речь об отце и его тайных исследованиях.
- Конечно, - кивнула я. - «Песнь тени».
- Он самый. Он самый... - он ненадолго замолчал. - Этот спектакль поставлен в вольной интерпретации, но основан на легенде о людях с необычными способностями. Их называли «ходящие тенями». По легенде они могли перемещаться на любые расстояния без какого-либо транспорта, мгновенно. Другой город, страна, мир...
На последнем слове я испуганно вздрогнула, но продолжать свой рассказ дедушка не спешил.
- А ты не думаешь что... - я запнулась, взволнованная, не зная как выразить свою мысль.
- Что он мог преуспеть в своих исследованиях?
- Нет, Мариса, не думаю, - мягко улыбнулся мне дедушка. - Это лишь старые, никому не нужные легенды, которые могут пригодиться лишь таким как «Лицедеи» для их постановки. Потому мы с Мартином и спорили - это пустая трата времени. С его талантом и упорством он мог внести огромный вклад в науку и развитие нашего мира! Он мог расшифровать новое лекарство, или технологию постройки домов, или способ завершить все мировые войны, а вместо этого он занимался какой-то... легендой.
Последнее слово он проговорил так, будто это было ругательство.
Вот так я и поняла тогда, что он, хоть и смирился с выбором моего отца, своего мнения о его «глупости» не поменял и в реальность ходящих тенями не верил.
- Он множество раз пытался убедить меня в том, что и это принесёт пользу миру, вот только какую? - продолжил дедушка. - Развлекать народ? Пугать детей перед сном? Нет в этом никакой пользы, Мариса. Никакой пользы.
Я молчала, не решаясь спорить с ним. В конце-концов, что я знала? Что могла возразить? Кажется, даже отец не сумел переубедить упрямого Людвига, и что же я могла сказать без каких-либо доказательств? «Здрасте, я выросла в другом мире»?
Чтоб рассказать эту мою историю, придётся сначала выяснить как удавалось отцу перемещаться между мирами, и почему переместило меня с Земли сюда без моего желания. Разгадать эти тайны, найти физические доказательства, и только потом открываться дедушке.
Вот теперь я улавливала сходство его характера с э'рином Леоном, о котором он упоминал. И, конечно, со своим и отцовским упрямством тоже.
- Как твой годовой проект? - перевёл тему дедушка. - Леон говорил что у вас что-то уже готовится.
