Неофициальную же версию знал очень ограниченный круг лиц, но я входила в их число. Король Габриэль решил за все мои страдания, за помощь, за собственно смерть - за всё это наградить меня хотя бы правдой. Тайной своей семьи.
Оказалось, что Руайа де Врон - мать Фрисларда - была знакома и с Рагналом МакХоином, и с Максимилианом ван дер Андраде, когда те были ещё юными принцами. Молодые, красивые, наделённые властью... Они даже пару раз дрались за внимание красавицы Руайи, хоть та и была даже не из знати. Впрочем, это-то как раз не было преградой для увлечения девушкой, ведь принцы не собирались на ней жениться.
В итоге этого замечательного любовного треугольника Руайа забеременела и, похоже, даже сама не знала, кто отец. Так как ни один из принцев добровольно признавать бастарда не пожелал, она стала их шантажировать. Вот только и этот план не принёс успеха.
После родов Руайа стала превращаться из первой красотки в неухоженную бедную женщину. Вскоре ей стало не хватать денег на жизнь, а «доблестные» принцы помогать вовсе не спешили. Руайе пришлось вступить в ряды ночных жриц, где ей вернули былую красоту - единственное, чем она могла зарабатывать. Естественно, женщина всем сердцем возненавидела и Рагнала, и Максимилиана, и даже собственного сына.
Фрислард рос в весьма нездоровом окружении. Неудивительно, что у него тоже начались проблемы с психикой и появилось ненормальное, потребительское отношение к женщинам. Женился он только ради того, чтоб сменить фамилию, стать наконец-то «фон», а не «де».
Ну а после, когда добился определённого успеха в научном сообществе, он решил принять участие в отборе на место королевского книгочея. Его обошёл другой учёный, и Фрисларду совсем снесло кукушку. Он решил, что король узнал сына своей давней любовницы и не пожелал иметь с ним дело, потому и принял другого книгочея. Тогда Фрислард решил мстить.
На самом деле он никогда к власти и не стремился. Единственным его желанием было признание. Официальное - от отца, и признание его заслуг, ума - от матери. Но он их так и не получил.
Убив обоих своих предполагаемых отцов - чтоб уж наверняка, - он также попытался отравить и единственного сына Максимилиана, воображая только себя на этом месте. Но тут вмешалась я...
Я, у которой были любящие бабушка и дедушка. Которая так тепло отзывалась о своём отце, получившая достаточно любви и нежности в детстве. Для которой учёба была страстью и радостью, а не ненавистной необходимостью. Которую «так легко» - по его мнению - признали в научном сообществе. Я стала идеальным подставным лицом.
А ещё вдруг сдружилась с другой его головной болью - Даирой, девушкой приёмного сына. До того, как Тадео в неё влюбился, Фрислард вполне сносно относился к девушке -насколько сносно мог закоренелый сексист - но после стал открыто презирать. Конечно, ему больше хотелось подставить Даиру, а не меня, но, зная, что Тадео пойдёт на всё ради своей девушки, было легче держать её при себе, угрожать и манипулировать.
Сама же Даира, кстати, действительно последовала инструкциям Фрисларда только ради жизни Тадео. Она не знала, что э'рин к тому времени уже был над ним не властен. Да и то, что она рассказала, вроде как не должно было мне навредить - так казалось девушке. Ну подумаешь, я оказалась носителем и часть яда была написана на моей коже! Это ведь никакие законы или запреты не нарушает!
Жаль, что ум Фрисларда был извращён и порочен. Воспитывайся он в других условиях, другом слое общества - может, и стал бы другим человеком. Он был изобретательным, хитрым, умел просчитывать все вероятности. Цены б ему не было при дворе короля!
Но он был тем, кем был. И даже имя его запомнилось народу совсем ненадолго.
Моё же собственное было обелено, но воспользоваться им больше не могла.
После всех разоблачений я снова стала легендой, символом жертвенности, вот только теперь не во славу какой-то там Матери, а во славу науки.
Что ж, на такую жертвенность я согласна.
- Тилль! - позвал меня Леон, вырывая из мира чернильных строк. - Я нашёл новую часть вязи! Это будет настоящий прорыв!
- Тиль-да! - вторя зову, каркнул Граф.
- Минутку! Сейчас подойду! - отозвалась я, ныне носящая имя Матильды де Б'Азилио. Для полного киносоответствия нам не хватало лишь фикуса.
Вот только в нашей истории больше никто не умрёт.
