Кай уснул раньше меня, а я все лежала и никак не могла поверить, что цепочка случайностей привела к такому финалу.
Да и сначала султан показался мне холодным, жестким, возможно даже жестоким, но оказалось, что он бывает очень горяч.
Правильно ли я поступила, решив не возвращаться домой?
Мы не говорили вслух, остановившись пока на ярлыке «парень с девушкой» но ведь каждому из нас было ясно, что после отбора будет свадьба. Готова ли я выйти замуж за человека, которого знаю совсем недолго?
А почему нет? Мама говорила мне, что я слишком много думаю, но порой ведь стоит принимать спонтанные решения. И пусть, возможно, я пожалею об этом, и буду лить слезы, да только сейчас мне чертовски хорошо. И даже если вопреки злосчастной истинности у нас ничего не выйдет, то мы просто разойдемся. Кай обещал, а вся моя суть стремилась к нему, хотела ему верить.
Будь, что будет - я готова.
Теперь, после окончательного осознания собственного решения, по коже побежали мурашки. Появилось ощущение чего-то грядущего, нового, неизвестного, словно прежде я стояла у края пропасти, а сейчас сделала шаг навстречу и полетела туда вниз головой. Но несмотря на страх и мандраж, я знала, что внизу меня ждут не острые скалы, а нечто сказочное, волшебное и до безумия приятное.
Кай рядом повернулся на бок, а я решила немного освежиться и уложить в голове новые эмоции.
Осторожно встала, стараясь не разбудить султана, и вышла из комнаты на поиски полотенца. Потянула одну из дверей, но за ней обнаружился маленький кабинетик. Уже хотела закрыть ее, как взгляд зацепился за знакомую обложку. О, это же та книга об истинных. Так вот, куда Кай спрятал ее.
Заинтересовавшись, вошла внутрь, понадеявшись, что султан не обидится на нарушение личного пространства.
Села за потертый от времени стол, зажгла светляк, открыла, полистала страницы и принялась читать.
«Истинная может быть только у правителя гнезда, и стать ею может лишь человеческая дева».
Так, это я уже видела, дальше.
«Определить то, что истинная в тяжести, возможно с первых дней после зачатия, и сделать это очень просто - в ней начнет говорить змеиная кровь. Она станет более покладистой правителю, научится понимать древний язык и даже сможет писать на нем. Простые наги станут к ней более внимательны, интуитивно чувствуя наследника...»
Мне пришлось несколько раз перечитать эти строки, чтобы понять их смысл.
Начнет понимать и сможет писать...
На ум тут же пришел злосчастный стишок, который Кай принял за предсмертную записку. Выходит. я беременна?
А султан знал?
Знал, не мог не знать. Он ведь сам подсунул мне эту книгу, смотрел за реакцией. А потом.
В голове всплыли картинки из недавнего прошлого - как он гладит мой живот, как случайно роняет очень многозначительные фразы, но тут же поправляется.
Но ведь я только вчера решила остаться.
Собирался ли он меня отпустить, зная о возможном ребенке?
Нет. Он лгал мне.
Так может и все слова, все обещания.
Спокойно, Варя, тебе надо собраться, и уж точно не стоит реветь.
Бежать. Только так, чтоб не поймал, а для этого нужен план, составленный на свежую голову.
Главное, чтоб султан не догадался ни о чем раньше времени.
Но господи, как же больно.
Не чувствуя земли под ногами, я осторожно положила книгу на прежнее место, вышла, вернулась в постель.
- Все хорошо? - сонно спросил султан, почувствовав движение. - Куда ты ходила?
- В туалет. Спи, все хорошо.
Я закрыла глаза. Как же больно. Вдребезги.
Глава 15.
Кайхоссаншшайнссанаххвейшшаназз
Кай никогда не думал, что какая-то девушка, пусть даже истинная, сможет влиять на него, его решения и его волю. Конечно, узнав правду, султан перечитал все древние предания, и ощущал нестерпимое физическое влечение, но и не подозревал, что это может стать глубже, чем простое желание совокупиться. И уж точно не подозревал, что вообще способен на такие чувства, тем более по отношению к девушке, которую сперва он посчитал жутко некрасивой.
Впрочем, скорей всего дело тут было не столько в истинности, сколько в самой Варваре -случись Каю привязаться к кому-то, вроде Ляйсссан все вышло по-другому. Ведь влечением его чувства сейчас вовсе не ограничивались.
Еще совсем недавно Кай только и думал о том, как все это прекратить. Как оборвать истинность, отделавшись от нелепой привязанности и не навредить себе. Как вернуть трезвый рассудок и способность мыслить, а не терять голову от одного запаха человечки. Как извлечь выгоду из такой неприятной ситуации.
Но общаясь с Варей султан сам и не заметил, что всего за несколько дней очень привязался к ней, и теперь мысли его все чаще меняли направление. Впрочем, признаваться самому себе в такой слабости, как влюбленность, Кай не спешил. Он был правителем, а правителю не позволено никакой слабости.
Первое покушение на жизнь истинной всколыхнуло тихую гладь его мира, подняв со дна старательно отрицаемые чувства. И Кай вдруг осознал, что жизнь Вари ему дорога, что он не хочет ни с кем ее делить, что он желает быть с ней рядом. С ней и еще не рожденным ребенком, которого человечка носила под сердцем.
Это осознание тяжело далось султану, привыкшему все расставлять по полочкам, потому что не вписывалось ни в рамки, ни в знакомый порядок вещей.
Впрочем, одно Кай решил для себя ясно - если вдруг Варе снова понадобиться утешение, в следующий раз это будет делать он, а не раздолбай Йен, или кто-либо еще. И он добьется ее доверия.
Султан сидел за ужином с Ляйсссан, почти не глядя на змейку, но даже так ощущая ее нестерпимый неприятный запах. Сама нагиня кокетливо улыбалась, стреляла глазками, спускала лямки пеньюара, всячески выпячивая свое внушительное хозяйство. Прежде он считал ее довольно красивой, но теперь его вкусы резко изменились.
И как бы там ни старалась змейка, Кай сейчас думал о Варе.
Чем она занимается там? Уснула ли уже?
Кай так и не понял, в какой именно момент ее чувства и мысли стали ему небезразличны, а теперь находился в совершенно новом для себя состоянии зависимости от другого.
Что она подумает о нем? Что она испытывает к нему? Будет ли ждать встречи?
Варя говорила, будто хочет лишь вернуться домой, вот только ее взгляд и то, как полностью она отдавалась близости, говорили совсем об обратном.
Кай желал, чтобы она осталась. Сама, по доброй воле. Но пока не знал, как это сделать.
А еще его порядком задевало такое отношение - что она была легко готова его бросить, если бы только он ей это позволил. Ведь сам Кай, в отличии от девушки, уже не смог бы уйти.
