Словно бездельницы из высшего света новый день мы начали с чашечки ароматного баснословно дорогого кинамао, что подавали салоне красоты при ателье ериссы Сантьяго.
Сухая, резкая, как в движениях, так и в высказываниях, брюнетка отличалась скандальным нравом и отсутствием комплексов в суждениях. А еще тонко чувствовала красоту, благодаря чему даже самые вредные столичные фифы стойко терпели все ее придирки, стиснув зубы. Все, ради того, чтобы заполучить эксклюзивный наряд.
Не знаю как, но тете Бесси удалось найти с ериссой Сантьяго общий язык. По словам тети, они сразу сошлись характерами. Я себе представляла это так: при первой встрече еррисса Сантьяго и ерра Маурштейн виртуозно обругали друг друга, так как обе не лезли в карман за словом. А после, оценив по достоинству мастерство соперницы, заключили перемирие, которое переросло в дружеские отношения.
Так что мы с Ами получили куда больше того, на что рассчитывали. И через два с половиной часа появились из портала во дворце при полном параде. В белых платьях с похожими прическами, украшенными елиями, как Ами и хотела.
Мы отказывались верить, что в многочисленных зеркальных поверхностях, отражаемся именно мы, а не два неземных существа в белых платьях, которыми мы просто не могли быть. Я согласилась спрятать изрядно побледневшие остатки ай'рэ, и это словно окончательно разорвало связь со мной привычной.
А еще от нас исходило особое сияние, делая мир вокруг чуть светлей — особенная магия, которой обладала ерисса Сантьяго работала с виду незаметно, оттого и более эффектно.
Нас сопровождала Бессигера Маурштейн изрядно похудевшая, и помолодевшая, в красивом новом платье нежно-лилового цвета и маленькой вычурной шляпке. Такие скоро войдут в моду, клятвенно заверила нас еррисса Сантьяго.
Нас встретили, засыпали комплиментами и, проинструктировав, проводили в тронный зал, где должно было проходить награждение. Кроме придворных, слуг и гвардейцев, здесь были представители местных газет, которые не упускали ни единой мелочи.
На отведенных им местах выстроились точно на параде родители, среди которых выделялась строгая и чопорная чета Прим. Оба высокие и бледные. Они почти не разговаривали и не общались друг с другом. У меня сложилось впечатление, что они скучают. От некромантов все инстинктивно старались держаться подальше, и дело было не столько в давящей ауре, сколько в язвительном характере.
Советник Кинрой, как никогда благостный, поглаживал руку жены и иногда что-то говорил ей на ухо. Высокая, худая ерисса Кинрой была одного роста с мужем. Она степенно кивала на его слова, но с ее лица не сходило извечное презрительное выражение. Сколько себя помню она так всегда смотрела на мир так. Исключением были король, ее собственный муж и сын.
Чету Дуртауэр я раньше не видела. При дворе они если и появлялись, то редко, в отличие от сына. Ерр Дуртауэр — шкафоподобный громила с огненно-рыжей шевелюрой и белозубой улыбкой. Бран показался мне его уменьшенной копией, настолько велико было сходство отца и сына. А вот ерисса Дуртауэр меня удивила. Пухленькая коротышка, миловидная и светлая. Она держала кружевной платочек наготове и цеплялась за руку мужа, словно ей было чего опасаться. Тетя Бесси пристроилась рядом с ними.
Наших с Амалией родителей здесь не было. Моя мама, как всегда, слишком занята, спасая жизни. Папа... Он все еще на особом задании, успокоила я себя ставшей уже привычной мантрой. Отсутствие своих Амалия объяснила это тем, что им сейчас не по карману подобные мероприятия. Привыкшая блистать ерисса Риано не могла себе позволить ударить в грязь лицом перед другими. Так ли это, на деле, я не знала.
Сами герои, в парадных белых мундирах, выстроились перед троном, где восседал дядя Оллан.
— О! — выдохнула едва слышно Амалия. — Первый раз вижу Криса в белом. И, наверное, в последний...
— Удивительно, но ему идет, — отозвалась я.
Парни тоже нас заметили, и их взгляды восхищенно заблестели. У всех, включая Брана Дуртауэра. Мне показалось, что боевик в какой-то прострации, и толком не осознает, что происходит. Кристобаль как уставился на Ами, так и не сводил глаз, пока не грянул марш.
Разговоры стихли, и церемония началась.
Дядя Оллан величественно поднялся с трона, поправил церемониальный плащ и затеял длинную и проникновенную патриотическую речь, в конце которой поблагодарил ребят за храбрость и самоотверженность. Все было так торжественно и трогательно, что у меня защипало в носу.
Король лично надел на шею парням драгоценные ордена-артефакты на цепочках, вручил почетные свитки и наградные кинжалы, а после наступил наш черед.
Эта часть церемонии была призвана немного снизить градус серьезности. Нам с Ами предстояло вручить героям по букету и подарить невинные поцелуи в щеку. Мило, но ничего сверхъестественного.
Начали с Кинроя, который стоял первым. Я подала Юргесу букет, и мы разом чмокнули его в обе щеки под разноцветные вспышки фиксаторов. Гости зааплодировали, послышались шутки и одобрительный смех. Взрослые от души веселились, и даже король улыбался на троне.
Юргес благодарно поклонился нам обоим, и быстро шепнул:
Мари, подыграешь мне, ладно?
Я не поняла, что он имеет в виду, но для вопросов было неподходящее время, и мы перешли к Брану. От нашего синхронного поцелуя, парень покраснел до корней волос и едва не свалился в обморок, вызвав еще больший восторг и умиление зрителей. А мы перешли к Кристобалю Приму.
Под пристальным взглядом молодого некроманта, Ами все сильнее розовела, и сияние ее ай'рэ начало пробиваться даже через маскировочные чары. Другим это вряд ли было видно, но я-то стояла совсем рядом. Приняв букет из ее чуть подрагивающих рук, Прим нагнулся
— иначе до его щек мы бы не дотянулись, даже встав на цыпочки.
Чмок!
И вдру Крис подхватил Ами за талию и прижался губами к ее губам в дерзком поцелуе. Я стояла совсем рядом, можно сказать в шаге и прекрасно видела все эмоции. Удивление, непонимание, шок. При чем не только у Амалии. И все это под сверкание магических вспышек.
— Кхм! — нарушил повисшее молчание дядя Оллан.
Мне показалось, что даже он не знает толком, что сказать.
— Ваше величество, я прошу прощения, — заговорил некромант, обращаясь ко всем и не выпуская руки Амалии, которая смотрела себе под ноги. — Но я не смог сдержаться, ерра Риано сегодня невероятно хороша.
— Но... — протянул Оллан, и покосился на чету Примов.
Я тоже посмотрела в ту сторону. Лицо отца Криса было непроницаемым, а у матери шло красными пятнами. Как будто ей было безумно стыдно за сына.
— Меня можно осуждать и обвинять во многих вещах. Знаю, какие слухи ходят, —он криво усмехнулся, посмотрев прямо на какого-то репортера. — Но я честен в своих намереньях и хочу сделать предложение ерре Риано. Амалия, выходи за меня?
