Так что минимизировать окружающим неудобство с моим соседством я могла только одним способом - быстрее уйти, что я и делала, стараясь ни на кого не смотреть.
Выйдя на улицу, замерла на мгновение, подставляя лицо солнечным лучам. Но всё же краем глаза заметила, как напряжённо вертит головой по сторонам Маргарита.
- Что-то не так?
- Такое чувство, что кто-то смотрит.
- Правда? - усмехнулась я с сарказмом. - Лучше скажите, кто на нас не смотрит.
За недолгое время наша компашка успела стать знаменитой и понаблюдать за тем, как мы пакуемся в машины, выходили многие. Девчонки так вообще глазки охранникам строили, и устраивали показ мод с откровенными нарядами, ведь те все как один накачанные и довольно привлекательные мужчины, и не важно, что на работе.
Это я не про Олега Владимировича. Данный субъект появился только в первый день, лично оценить маршрут движения и мои передвижения в здании учебного корпуса. Дал несколько ценных указаний своим и на следующий день слился. Он никак не демонстрировал факта нашего знакомства. Словно амнезия случилась, стоило узнать, что я пара тигра. Хотя подспудно я ожидала, что будет пытаться со мной лично поговорить.
Вздохнув, я спустилась по ступеням к подъехавшим машинам нашего кортежа. Сама я по сторонам не смотрела. Это в первый день ожидала, что вот-вот появится полиция и на Потапова наденут наручники. Но ни людей в форме, ни многочисленной группы поддержки от Дениса я не увидела.
Передо мной распахнули дверь, и я села в машину. Маргарита села со мной сзади. На случай, если придётся моё тело собой защищать, насколько понимаю. Я привычно отвернулась к окну. Телохранительница была немногословна и на контакт не шла, да и я особо настойчивых попыток не предпринимала.
Меня бесило, что не могу связаться с Денисом и выяснить, в чём же дело. На моём телефоне ограничения не сняли, а с Мари-Энн пообщаться тет-а-тет больше возможности не было. С работы она возвращалась позже Армана, а когда я заикнулась о том, что он её чересчур сильно нагружает, загадочно ответил, что это у неё вроде личная жизнь налаживается. Больше ничего не добавил, типа спрашивай у неё сама, если интересно. А как спрашивать, когда я её не вижу? Не по телефону же задушевные разговоры заводить. Зная её историю, я была рада, что у неё что-там налаживается, но меня намного больше волновало другое.
Не понимала, почему всё сорвалось?! Или Потапова в другом месте взяли? В новостях об этом ничего не было, а у охранников спрашивать всё ли в порядке у их руководства не станешь. Неизвестность сводила с ума.
- А куда мы едем? - спросила я, заметив, что это не дорога к дому.
И не к психологу, у нас с ней послезавтра только встреча.
- Эй, мне кто-нибудь ответит?
Мордовороты сидели с каменными лицами, словно не слыша. Маргарита демонстративно отвернулась к окну. Подумаешь, обидчивые какие! Этот спереди видимо до сих пор обижается за то, что я его сумкой тогда хорошо огрела, требуя преподавателя отпустить.
Марго мне тогда вообще руки зафиксировала под предлогом, чтобы я не поранилась и отпустила лишь после того, как преподавателя обыскали и из вещей в карманах нашли лишь платок, ключи и презервативы с таблетками для потенции. Боюсь, от воспоминаний, как его обыскивали в четыре мужские руки, с потенцией у него ещё долго проблемы будут.
Что ж, не хотят разговаривать - не надо. Я отвернулась к окну, но внутри стал грызть червячок тревоги. Чуть подумав, полезла в сумку, набирая Армана.
- Да, дорогая, - ответил мне бархатным голосом, запуская мурашки в организме.
- Скажи, а куда это меня везут?
- На встречу со мной.
- А почему молчат куда?
- Это сюрприз.
- А... - замялась, не зная, ещё что-то спросить или закончить разговор. Победило любопытство. - А мне долго ещё ехать?
- Тридцать восемь минут.
- Хорошо. Спасибо за информацию, - вежливо поблагодарила его и сбросила вызов.
Не глядя ни на кого, спрятала телефон обратно в сумку и закрыла глаза, собираясь помедитировать, подумать о чём-то отвлечённом, и не демонстрировать окружающим свою реакцию на один только голос модифицированного.
Судя по тому, как спереди хмыкнули и демонстративно шумно вдохнули носом, тайной это не было. Бесит! Вот зря они так со мной.
Поработав курьером, я понемногу уже ориентировалась в столице и определила, что едем мы в сторону центра. Интересно, что на этот раз придумал мой жених. В последние дни он взял за привычку встречать меня после занятий и возить в разные исторические уголки города, где можно прогуляться, любуясь ландшафтным дизайном, а потом мы обедали в каком-нибудь ресторане и возвращались домой.
Это так было похоже на свидания. Он брал меня за руку, и мы неспешно гуляли. Рассказывал некоторые исторические факты о том месте, куда привёз. Расспрашивал, что интересного было на лекциях, какие дали задания. Дома следил, чтобы я всё успела сделать. Если у меня возникало с чем-то затруднение, помогал. И лишь после этого утаскивал... Нет, не в постель. Танцевать! Разительный контраст с тем, как он набрасывался на меня в первые дни.
Арман начал учить меня танцам, которые знает, или просто включал музыку, и мы импровизировали. Все эти уроки можно было смело отнести к одному из виду чувственного обольщения. Ему нравилось, как я реагирую на его прикосновения, а я не могла оставаться беспристрастной, когда, к примеру, его ладонь скользит по животу, или он во время танца целует в висок. Особенно когда знаешь, что это прелюдия.
Его отношение ко мне неуловимо изменилось. Словно согласие выйти за него, ослабило тиски морального давления. При каждом удобном случае он подчёркивал, что я его невеста и ухаживал за мной, словно мы обычная парочка, которая в отношениях.
Права была Мари-Энн, которая советовала перестать отталкивать его, тогда и он перестанет давить. Наверное, лучше знала своего шефа или поведение модифицированных.
Моё же восприятие действительности тоже претерпело некоторые изменения. Я всё больше ощущала себя именно его невестой. Не парой, не жертвой его животных инстинктов, а женщиной, за которой ухаживают, предупреждают малейшее желание, стараются чем-то порадовать. Ведь он запомнил мои слова и первая прогулка, куда меня пригласил, была по Нескучному саду, о котором я ему говорила. И потом искал места, которые могли бы мне понравиться.
Наверное, действительно, встреться мы при других обстоятельствах, без обвинения меня в шпионаже и его гнева на то, что такая лживая гадина является парой, и отношение ко мне было бы другим. А может, и нет. Ведь я никогда не искала внимания модифицированных и его интерес вызвал бы во мне лишь ужас. А при таких условиях не трудно догадаться, чем бы закончилось моё неприятие факта нашей парности и его желания сделать меня своей. Так неужели исход был бы одним, и всё случившееся повторилось бы? С одной лишь разницей, что сейчас он ещё чувствует за собой вину из-за несправедливых обвинений в мой адрес.
