- Кто такой Джон? Твой друг? - привстала обеспокоенная Танира.
- Можно и так сказать. Мы с ним почти что братьями себя почувствовали, пока сидели в ямах, спасаясь от пиратских космических кораблей, - я вздохнул, на миг окунувшись в тревожные воспоминания. - Но я не знаю, где сейчас находится этот человек и что с ним. Джона забрали в одно время со мной, но его в другое место куда-то отвезли. Теперь тебе понятно, почему так важно было рассказать всю правду? Чтобы прекратить поставки людей и нелюдей к злодейскому столу. А то, ишь, устроили они ресторан! Кушать подано? Нет, утритесь, закрыто! Раз и навсегда!
В каюте мерзко запищал какой-то прибор.
- Что это? Сигнал тревоги, - вот уж не думал, что стану таким пугливым за считанные дни.
- Система управления напоминает нам, что пора помыться и ложиться спать, - Танира указала рукой на мигающий красный огонек. - Видишь, зажглась лампочка на дверце душевой кабины?
- Да, вижу. Ты первая пойдешь?
Я решил уступить даме место в душевой, чтобы самому тем временем постараться разобраться в скудном хозяйственном инвентаре, сложенном на раздвижной полочке. Не внушали мне доверия странные механизмы с мигающими лампочками и торчащими пружинами. Некоторые еще и дергаться начинали, стоило их взять в руки. Я хотел найти бритвенный станок, чтобы побороть отросшую щетину. Не превращаться же мне в этакого неопрятного Робинзона, ведь с необитаемого острова я, по счастливому случаю и Танюшиному подвигу, благополучно улетел.
- Нет, лучше ты сначала почисть свою кожу. Я еще посижу и подумаю, - девушка снова взгрустнула.
- Слишком много думать бывает вредно, так у нас говорят, - просветил я. - Ладно, пойду первым. Надолго в недрах сего чуда техники постараюсь не задерживаться. Время, в самом деле, позднее, да и мы очень устали от опасных передряг. Нам надо прийти в чувство.
- В какое чувство? - Танира в недоумении глянула на меня.
- В самое лучшее и приятное, чтобы увидеть красивые сказочные сны, - я улыбнулся ей самой торжественной из имеющихся в запасе улыбок, не раз испытанной на праздничных демонстрациях и комсомольских собраниях.
- Я не вижу снов, - девушка пожала плечами, будто чувствуя свою неполноценность.
- Тогда чтобы просто засыпать в хорошем настроении. Раз тебя не посещают ночные видения, то и кошмары не замучают. Это же хорошо, никогда не просыпаться в холодном поту от приснившегося кошмара. Не скучай тут одна, Танюша. Я быстро вернусь. И не смей вспоминать о лохматом психопате.
- Обещаю не думать о Киарене, - девушка улыбнулась и тут же смущенно сомкнула губы, поняв, что ненароком показала мне свои остренькие зубки.
- Вот и славно. Он, правда, недостоин твоего внимания, - я помахал ей рукой, будто бы намереваясь в следующую минуту отчалить на катере или сесть в вагон поезда.
Точно храбрый рыцарь к пещере огнедышащего дракона, я начал подходить к пугающего вида душевой, похожей на фашистскую камеру пыток. Поверху мигали красные лампочки, а изнутри за темным стеклом просматривались острые приспособления, выглядевшие совсем не мирно.
Переведя дух, я задернул черную шторку из немнущегося материала, напоминающего по запаху резину или пластмассу. Быстро снял с себя обувь и всю одежду, с трусами включительно, сложил все аккуратной стопочкой и решительно приоткрыл дверцу кабины. По мне с головы до ног прогулялся яркий синий луч, после чего часть жутких на вид приспособлений втянулось в округлые стенки. Видимо, умный душ понял, что у меня нет шерсти, которую надо вычесывать столь мудреными “гребешками” и подстригать. Смелее я шагнул внутрь кабины, ступил на железный решетчатый пол. Дверца шумно захлопнулась и вместо привычно льющейся сверху, как из садовой лейки воды, я за считанные секунды оказался по шейку в мыльном пенном растворе, холодном, как вода в проруби. Хорошо еще, что я с детства закалялся, обтирался снегом и даже раз в старшем классе школы по наущению отца в озере искупался зимой. Изнеженный тюфяк, которого с пеленок мамки да няньки берегли от малейшего сквозняка, укутывали в десять одежек, как огородное пугало, тот бы мог сразу лапотки откинуть от столь сурового потрясения для организма. А я лишь ойкнул да принялся напупывать на стенках кнопки выключения всей этой экзекуции. Нажал первую попавшуюся под руку, но, увы, не ту, о которой мечтал, стуча от лютого дубняка зубами. Сразу же мое коченеющее тело принялись намывать жесткие щетки. От их непомерно усердных манипуляций стало, казалось бы, теплее, но я знал, что ощущение обманчиво. Хлюпая простуженным носом и лежа с температурой, я мало чем смогу помочь Танире. Закалка должна быть умеренной. Я ухватился за дверцу, пытаясь ее раскрыть. И пусть тут будет космический потоп, жизнь дороже здешнего напольного кафеля. От невыносимой щекотки меня пробрал смех, и тут пришло нежданное спасение.
Дверцу кто-то дернул снаружи, и вода всосалась в дно кабины. Вывалившийся из пыточной душевой, я чуть не оказался в объятиях Таниры. Отшатнулся от нее и прислонился к закрывшейся дверце, сложив руки на причинном месте. Подумал отвернуться, но, задыхаясь от смены температур, не смог этого сделать. Девушка стояла передо мной в чем... вышла из инкубатора. Обнаженная и прекрасная, словно Афродита, родившаяся из морской пены, если не брать во внимание того, что это я, а не она, был по уши в пене, даже на носу лопались мыльные пузыри.
Ну и народец, нечего сказать. О застенчивости, стыдливости на этой опасной планете, должно быть, и не слышали.
- Петя, ты плохо себя чувствуешь? Что с тобой? - обеспокоенно спросила Танира, подойдя еще на шаг ближе. - Я услышала, как ты издаешь скрипучие звуки, и поспешила к тебе на помощь. Освободила из кабины.
- Большое спасибо тебе, Танюша, за вызволение из ледяного плена, - я старался смотреть ей только в лицо, хотя взгляд предательски тянулся ниже. - Звуки - обычный смех от щекотки. Я ее боюсь немного. Для людей это нормальная реакция организма. Но мне и вправду пригодилась твоя помощь. Иначе бы совсем замерз там взаперти.
- Температура воды регулируется здесь, - девушка показала мне вращающуюся черную кнопку снаружи кабины. Я-то ее и не заметил. - Могу согреть тебя своим теплом.
Танира хотела прижаться ко мне, и пришлось ее оттолкнуть - легонько, но все же мне это могло показаться не очень вежливым. Но я подумал, что лучше так, чем неприличные объятия.
- Не понимаю, - девушка отстранилась, и в ее необыкновенных мерцающих глазах цвета фуксии вспыхнули огоньки обиды. - Я тебе больше не нравлюсь? Тебя не устраивает мое тело? Ты не хочешь, чтобы мы были вместе как пара?
Она забавно склонила голову набок, вытянув миленькие пухленькие губки, которые так и хотелось тронуть осторожным поцелуем, похожим на самый первый, юношеский.
- Пойми меня правильно, Танюша, - я хотел сделать шаг в сторону, но намыленные ноги разъезжались на скользком полу, не позволяя моей спине разлучиться с дверцей душевой кабины. - Ты прекрасна, как античная богиня, и очень мне нравишься, но... Попытаюсь тебе образно все растолковать, красочно обрисовать ситуацию. Пока ты еще не оправилась от пережитых потрясений. Тебе нужно время, чтобы вновь почувствовать себя свободной, научиться делать самостоятельный осознанный выбор, а не двигаться по инерции, как отлетевшее от машины колесо. Представь, что ты змея. Не сочти, прошу, за оскорбление. Красивая и величественная королевская кобра. Ты привыкла танцевать, повинуясь чарующей мелодии, которую играл факир. Теперь ты свободна от власти того факира, но я не хочу быть в твоем понимании следующим. Поверь, мне нисколько не нужно, чтобы ты плясала под мою дудку. Равноправие и свобода выбора, вот за какие идеалы борются женщины в моей стране. Я ценю и уважаю твою самостоятельность. Мне важно, чтобы черная полоса в твоей жизни поскорее стерлась из памяти.
