Ошейник сократился, до боли сдавливая мне горло. Оперативно среагировал на желание свернуть калемейскую шею. В запястье впились выдвинувшиеся из индикатора-наруча тонкие острые лезвия. Я безвольно раскинулся в кресле, не пытаясь сопротивляться техническим устройствам, и те ослабили хватку.
Стэлс развернулся и ушел. Я вновь остался один в персональной комфортабельной тюрьме. Но теперь точно знал, что нет надежды на сотрудничество. Меня хотят распотрошить на биоматериал. Нужно бежать... Суметь нейтрализовать наруч и ошейник, выбраться из каюты, угнать корабль. Но куда мне податься? К пиратам? Одни из них верно служат Стэлсу, а другие, уверен, с недавнего времени осведомлены, кто съел их друзей. Мне некуда идти. лететь.
Я потерял все, что у меня было. Так бережно собираемое все тридцать лет со дня моего выхода из инкубатора. Теперь же у меня все это хотят отнять, включая даже самую последнюю роскошь - право на жизнь. То единственное, с чем я не пожелал бы расстаться. Никогда и не за что. Деньги, власть, дома. Все это я могу накопить еще раз. Не в моих правилах сдаваться. Вот только мертвым это сделать не получится!
И все это произошло по вине одного единственного живого существа, к которому я испытал некое подобие чувств. Той, кого я не мог считать своим врагом, кому слепо доверился и обжегся. Совершил самую величайшую ошибку в своей жизни! Танира Денери. Я по ошибке принял эту пустоголовую за неограненный алмаз, который стал бы венцом моего творения. Она могла жить со мной, купаясь в роскоши, достатке и не получая отказов ни в чем. Я мог дать ей все, о чем другим нелианским женщинам даже думать было запрещено. Я мог исполнить любую ее мечту. А эта неблагодарная тварь, надо было ее сразу придушить, взяла и разрушила мою привычную жизнь. Она фактически уничтожила меня самого как существо, имеющее право на жизнь.
ГЛАВА 21. Робот
Петр
Вот не напрасно у нас в стране поговаривают: от всякого председателя, будь то райкома, горсовета или колхоза, не дождаться добра без худа. И галактический председатель тому прямым подтверждением. Не бывает исключений из народной молвы. Всю душу вымотал моей бедной девочке. Все уши прожужжал о белобрысом подонке. Так что моя Танюша, наслушавшись скорбных речей шипастого чинуши, ходила теперь вся сама не своя, повесив миленький носик.
Недолго мне довелось радоваться тому, что моя возлюбленная наконец-то хотя бы стала отвлекаться от тягостных размышлений, понемногу оставляя их закромам памяти, хранящим далекие воспоминания. Я подметил, что нам обоим пошли на пользу физкультурные упражнения, которыми нас заставили заниматься наравне с подручными Стэлса с раннего условного утра и до самого позднего вечера, почти без передышки. Не знаю, долго ли я смог бы выдержать испытания для будущих тайных агентов, если бы не Танюшина забота. Стоило ей почувствовать мою усталость, и она тут же спешила снять ее одним прикосновением.
Под ее тонкими пальчиками и жесткими ладошками прямо за считанные секунды заживали мои синяки и ссадины. В такие моменты мне даже неловко становилось перед ней, ведь я не мог отплатить ей тем же. Куда мне до чудесных исцелений! Я мог помочь своей необыкновенной суженой разве что добрыми словами. О, если бы она почаще к ним прислушивалась... А то ведь нет, все чаще пропускала мои советы мимо ушей. Как будто держала что-то темное, тяжелое, боясь с ним расстаться. А я уже совсем измучился в бесплодных попытках вырвать у нее этот поросший загнивающей скользкой тиной булыжник, который она точно бы прижимала к груди, как завернутого в простыни младенца, дай ей на то волю.
И если большинство людей еще к уговорам привычны, могут прислушаться и послушаться, то с нелианскими ориентирами все гораздо сложнее. Я пока толком не знал, как до нее достучаться, да и сама Танира, точно назло, не думала уступать своей национальной упертости. Так и выходило, что мы в минуты отдыха от стрельбы и беготни говорили много, все о дельном, а по сути выходило, что ни о чем и не судачили. Каждый из нас оставался при своем мнении.
А тут еще товарищ председатель подлил масла в огонь. Рассказал о смене власти на Нелии, которая, как в подавляющем большинстве случаев и бывает в истории, не обошлась без крови и жертв. После таких новостей моя любимая еще больше замкнулась в себе. Даже спасенный цветок, который вырос не по дням а по часам, и уже раскрыл первый бутон, ее не радовал. Видя, как безрадостно идут у нас дела, я решил пойти на крайние меры, устроить торжественный романтический вечер с музыкой и танцами.
Выпросил у виновника всей этой нервотрепки несколько важных и нужных вещей, которые остались от возвращенных на Землю людей. Патефон с пластинками, нарядные платья и туфли из гардероба молоденькой актрисы для Таниры и костюм богатого франта для себя. Но и принарядившись, встретившись в большом светлом зале под сиянием звезд, мы посмотрели друг на друга без недавнего страстного притяжения, как будто нас разделяла прозрачная, но прочная стена.
- Ну что с тобой опять такое? - я первый сделал шаг навстречу, взял застенчиво сложенные руки Таниры и посмотрел в ее уныло тусклые глаза. - Перестать терзать себя понапрасну. Смотри, как здесь красиво.
Поразительно для меня было видеть ее в розовом вечернем платье, пышном и воздушном, как у настоящей принцессы. Не ожидал, что этот наряд так придется ей к лицу. Танира выглядела юной невинной прелестницей, и подумать было невозможно, что эта нежная особа полчаса назад с аппетитом обгладывала большущие кости.
- Я не умею передвигаться в скользкой обуви на каблуках, - стесненно пролепетала Танира, переступив с ноги на ногу. - А не думать. О том. Ну, что случилось по нашей вине. Ты предлагаешь все забыть. Но я не могу. У меня так легко не получится. Не вспоминать о тех, кого мы с тобой убили.
- Мы? Убили? - мне очень не хотелось, чтобы прекрасный вечер закончился очередным спором. Но и согласиться с ее словами было просто невозможно. - Я-то думал это мы с тобой еле ноги унесли с планеты хищников. Из меня хотели сделать рагу. А тебя послушать, выходит все наоборот. Не ты ли мне вчера проговорилась. Сказала, что в подвале дворца была устроена страшная фабрика. Там выращивали генетические копии уже сожранных по одному разу бедняг. Так в чем наша вина? В том, что остановили конвейер смерти?
- Да, ты правильно говоришь, но я... У меня один только вывод получается из всего множества точных и примерных аргументов. Петя, пойми. Я впервые в жизни совершила государственный переворот.
- У нас говорят, все когда-то случается в первый раз. И даже революция.
- Да, все так и происходит во вселенной, - девушка смиренно посмотрела мне в глаза.
- Сама подумай, Танечка, - воззвал я к ее здравомыслию. - О ком жалеть? К чему тот правитель-самодур привел ваш народ? Вместо того, чтобы заботиться о благополучии своих подданных, он о чем, спрашивается, мечтал? Об охоте на жителей других планет. Много ли пользы он принес бы Нелии? А может, привел бы ее к полному краху.
- Петя, мы не знаем, кто еще там погиб при взрыве, кроме правителя Варниста. Могли пострадать невинные граждане, а некоторые виновные успеть сбежать. Итрира и Лэйдана нет в списке погибших. Они захотят отомстить нам. Будут преследовать нас. Вот почему неспокойно у меня на сердце. Правильно я сказала по-твоему?
