Километры пути проносились под колёсами автомобиля, увозящего меня всё дальше от дома, от боли и разочарования. Иногда мысли о прошлом жалили растревоженными пчёлами, но я научилась притуплять боль, сосредотачиваясь на дороге и окружающих пейзажах, которые становились более дикими с каждым оставленным за спиной поворотом. О том, что ждало меня впереди, старалась не думать.
Когда оказываешься на грани жизни и смерти, начинаешь ценить то малое, что имеешь. И я ценила. И ясное небо, по которому плыли лёгкие перистые облака, и яркое солнышко, ласкающее кожу, и тёплый ветерок, проникающий в приоткрытое окно машины. Ценила каждый миг, живя как предписано предками - здесь и сейчас.
Поворот с покосившимся указателем, оказавшийся зажатым между пышным кустом и толстой старой берёзой, я увидела буквально за пару метров и едва не проскочила, затормозив в последнюю секунду. Грунтовая дорога, поросшая травой, навевала на мысли о том, что ездили по ней довольно редко, но даже это меня не остановило. Мало ли, вдруг в деревню давно уже сделали другую, а я об этом даже не знаю.
Густые кусты подпирали с обеих сторон просёлочную дорогу, поэтому пришлось снизить скорость до минимума, что уберегло меня от столкновения с выскочившей из зарослей косулей. Визг тормозов и лесной красавицы как не бывало, но сердце ещё долго колотилось в груди, запустив в кровь новую порцию адреналина.
Я прекрасно понимала, что организм последние сутки работал на износ, но другого выхода не было. Зато доберусь до места и отдохну на лоне природы.
Думая об этом, я даже не предполагала, насколько окажусь права.
Деревня встретила меня закрытыми ставнями, заросшими дворами и домами с покосившимися крышами. Мда, отдохнула на лоне природы, называется...
А ведь некогда здесь было больше сотни дворов, много детворы, сады, огороды, живности хоть отбавляй. В детстве я любила слушать дедушкины рассказы о том, кто - чем в деревне занимался. Сам он был знахарем, и в доме всегда пахло травами, но встречались и те, кто промышлял охотой, другие же, выращивали на продажу овощи и фрукты, третьи -занимались гончарным ремеслом или выделывали шерсть, разводя тонкорунных овец. Жизнь кипела во всю. Сейчас же кругом царило запустенье.
Дедов дом из толстого сруба отыскался в самом конце главной улицы, там, где некогда огромный сад соединялся с лесом. Когда-то во дворе мне вешали качели на ветке старой яблони, и взлетая то вверх, то вниз, я представляла себя птицей. Солнце играло в волосах, нос щекотал яблоневый аромат, и казалось, что впереди меня ждёт только хорошее.
Счастливые были дни!
Сердце наполнилось приятным теплом от воспоминаний. Всё здесь казалось таким родным, что я решила остаться несмотря ни на что. Подумаешь, много пустых домов, некоторые живут же отшельниками и ничего. Зато, что-то мне подсказывало, душевные раны затянутся в этом месте гораздо быстрее, чем где бы то ни было.
Распахнув большие ворота, в которые некогда заходила запряжённая в телегу лошадь, я загнала машину во двор и уже собиралась их закрыть, когда чья-то рука опустилась мне на плечо, отправляя тем самым сердце в пятки.
- Приехала, наконец, - старческий голос, заставил подпрыгнуть на месте.
И как ещё не заверещала? Вот было бы стыдно.
Обернувшись, успев за тот миг напридумать чёрте чего, я уставилась в лицо старушки.
- Не признала что ли? Не мудрено, столько лет не ездить в родные места, - ворчала она, а память услужливо подбросила воспоминание давно минувших дней и образ улыбчивой бабушки, которая пекла большие румяные пирожки я яблоками и вишней, угощая меня каждый раз, когда отец привозил в гости к деду.
- Бабуня, - вместо имени первым пришло на ум детское словечко, которым я называла пожилую женщину.
- Ну, наконец-то, - улыбнулась она, обнажая белые не по годам зубы и сверкая ясными глазами, в которых и в помине не было старческой подслеповатости, - думала и не признаешь. Значит, помнишь старушку.
- Ваши пирожки разве можно забыть? - улыбнулась я, и поддавшись порыву, обняла старую женщину.
- То-то же, - с облегчением выдохнула она. - С возвращением, деточка. Ну, обустраивайся, а вечером я загляну к тебе в гости.
- С пирожками? - губы сами собой растянулись в предвкушающей улыбке.
- А как же без них, - похлопав по плечу, старушка подтолкнула меня к порогу, - ну, иди уже, дом заждался.
Сделав по инерции пару шагов, я обернулась, собираясь ещё раз взглянуть на женщину, но её и след простыл. Чудеса, да и только.
Отбросив в сторону глупые мысли, нашёптывающие о том, что не могла пожилая женщина так быстро уйти со двора, я потопала к порогу. Достав ключ, открыла замок, поддавшийся без особого труда, несмотря на то, что многие годы его никто не смазывал, распахнула дверь в сени, задержав дыхание, опасаясь, что в нос ударит затхлый запах, но его не было. Напротив, повеяло знакомым с детства ароматом трав. Дом, милый дом.
Работы оказалось много, хотя, другого я не ожидала. Слой пыли покрывал деревянный дощатый пол, впрочем, как и любой другой сантиметр поверхности, что горизонтальной, что вертикальной. В небольшие мутные окна проникал тусклый свет, но и его вполне хватало, чтобы оценить масштаб предстоящей работы, но это меня не пугало. Не зря же опустошила половину полок в супермаркете, теперь попробуем в действии все прелести купленных чистящих средств.
Работа спорилась. Напевая песенку, я тёрла, чистила, драила, в общем, без дела не сидела, и к вечеру дом сиял чистотой. Самое то, чтобы встречать гостей с пирогами. Правда, одними пирогами сыт не будешь, а посему, приготовление ужина никто не отменял. Вот только газа в доме не оказалось, о чём я благополучно успела забыть за годы отсутствия, электричества не было тоже, пришлось разжигать печь и кашеварить по старинке. И мне, что удивительно, это нравилось!
Глава 1
«Мяу, мяууууу, мяяууу...»
Надрывное мяуканье ворвалось в сознание будто вихрь, в одно мгновение развеяв приятное сновидение, в котором я баюкала младенца, напевая тихую колыбельную, знакомую с детства. В носу всё ещё стоял запах грудного молока, оставшегося на маленьких губках сложенных бантиком, а руки хранили тепло его тела, казавшееся таким реальным, что душу рвало на части от боли.
Только во снах моя мечта становилась реальностью, только там я прижимала к груди маленькое сокровище, ценнее которого не было на всём белом свете, украдкой воруя у судьбы минуты материнского счастья. Только там я жила, здесь же...
«Мяяяу...»
Заполошная кошачья серенада возобновилась с новой силой, действуя на нервы, заставляя взять волю в кулак и встать с тёплой постели.
- Ну, где ты, горе моё луковое? - ворчала я, шлёпая босиком по холодному полу. - Неужели опять закрыла тебя в чулане?
Но там кошки не оказалось, впрочем, как и во всём доме.
