— За него? Не смеши, — Пол посмеялся. — Все рано или поздно от него сваливают. К кому-то поприятнее.
Я слушала их так, будто уши заложило. Положила ладонь на лоб Ливая. Холодный. Я должна вытащить его. Не знаю как, но, может если я расскажу всё, что видела, то мы придумает как помочь? Странно, но вены понемногу светлели, теперь он выглядел почти обычным. Не считая того, что провалился в сон, как другие стражи. Теперь вся их империя в опасности!
— Что вы наделали… Ливай, — я гладила его по щекам. — Ливай, вернись. Пожалуйста… Вернись ко мне. Ливай…
— Он уже не вернётся, сладкая. Это просто тело, — Карл присел рядом и попытался тронуть мою щёку. Увернулась. — Забудь и погляди, сколько вокруг тебя настоящих, живых мужиков, которые с удовольствием согреют.
Я снова ощутила тот запах, от которого к горлу поднималась горечь. Я не представляла, что делать. Выхватить меч Ливая? Но я не воин!
Они же уйдут? Получили, что хотели и уйдут? Нужно запомнить лица. И имена, хотя они могут быть не настоящими. Пойти к Армандо, Герарду, Заку, найти Лагерту в конце концов! Кого угодно!
Только бы ушли.
Только бы не поняли, что подниму империю на уши, чтобы наказать их.
— А знаешь, в этот раз девочка ему досталась очень даже, — неожиданно оценил Карл. — Я бы с ней повеселился.
— Что ты несёшь, у нас нет времени, — поморщился Тони.
— Она из заброшенок, — поддержал Пол.
— Ну и что? — хмыкнул Карл и мелкие глазки мутно заблестели. — Кто-то должен утешить потерявшую мужа красавицу.
Я вздрогнула и невольно прижала к себе Ливая.
Глава 22
— Нам пора, — окликнул Пол, но Карл не унимался.
— Нет. Я её хочу. Чем я хуже Чудовища?
Как насчёт ВСЕМ?
Дышала я рывками, наверно поэтому голова слегка кружилась. Почему-то факт моего возможного изнасилования беспокоил не так сильно, как состояние Ливая. Я крутила случившееся в голове и никак не могла поймать мысль.
— Почему? — прошептала я.
— Что почему? — глумливо хихикнул Карл. — Потому что хуже Чудовища никого нет. Ты не из гарема. Откуда тогда такая сладкая свалилась?
— Почему вы это сделали? Зачем усыпляете стражей?!
— Чтобы вернуть… и вернуться, — ответил Тони.
— Куда вернуться?! Чего вы этим добиваетесь? Для чего?!
— Столько вопросов, — Карл схватил меня за руку и рванул на себя. — А поцеловать сперва? Или ты, после Чудовища, привыкла пожёстче? Тогда тебе точно понравится, сладкая, — прошептал он мне на ухо, обдавая шею несвежим дыханием.
Я оказалась на полу. Чувствовала, как грубые толстые пальцы возятся со шнуровкой на платье, и настолько не верила в происходящее, что даже не пробовала сопротивляться. Взгляд замер на безжизненно лежащем Ливае. Господи, у него же руки порезаны, он истекает кровью!
Муж по-прежнему волновал меня больше, чем я сама. Шнуровка не поддавалась. Отчасти поэтому я не сразу осознала, что сейчас будет. Только когда Карл коснулся кожи на ноге, задирая юбку, я вскрикнула и дёрнулась.
— Отвали!
Не знаю, каким чудом я освободила руку, но тут же вцепилась ногтями в рожу ублюдка. Наращивание выдержало, оставляя на коже глубокие царапины.
— Ах, ты ж…! — Мерзавец отпрянул и с размаху ударил меня по лицу.
В комнате на миг потемнело, а в ушах стоял гул. Моргнув, я не сразу осознала, что вижу перед собой.
Стены не было. Вообще.
В образовавшийся проём заглядывал здоровенный монстр с крестообразной пастью. Один из ветвистых щупалец обернулся вокруг шеи Пола и вытянул его наружу, оставляя дёргаться в воздухе. Ритуальный нож выпал из руки, так что мужчина бессмысленно царапал жгутик ногтями. Карл пытался выхватить меч, пока поднимался, но другой жгутик будто копьё пробило его грудь, обрызгав стену. Карл удивлённо опустил голову, не веря, что это случилось, а после чудище отбросило его к стене. Тони пытался сбежать, но поскользнулся. Третий жгут, обернув шею, вынес его из помещения, как и Пола.
Вскочив, я бросилась к Ливаю. Его человеческому телу. Вспоминая дурацкие фильмы, рванула подол платья, благо слоёв у юбки целых три, и обзавелась подобием бинтов. Как достать дым я не знаю, но остановить кровь могу. Должна! Проклятье.
— Ливай… Ливай… — повторяла я. — Господи, Ливай. Нет…
Пожиратель втянул хоботки и закрыл пасть. До сих пор не знаю, как он видит и воспринимает мир, да и неважно сейчас. Жуткая морда выглядела отстранённой. Какое бы тело ни занял Ливай, он остаётся собой. И слишком тихий для такой громадины. Потом шевельнулся, привлекая моё внимание, и качнул головой, обозначая отказ.
Частый и очень узнаваемый жест Ливая.
— Как мне помочь? У тебя порезы на руках, — начала объяснять я, борясь с заплетающимся языком. — То же самое, что было у Людвига и Ферана. Я не знаю, что делали эти ублюдки. У них была чёрная жижа и она втянулась в твои раны. И вены чернели по всему телу, но теперь всё в порядке. Что мне сделать? Позвать служителя?
Пожиратель приблизился почти вплотную. Пасть приоткрылась, выпуская хоботок, который протянулся между мной и его телом, отгораживая.
— Что? Чего ты хочешь?
Хоботок толкнул меня к двери. Отчего-то в этот момент вспомнились слова Ливая, что нужно спуститься по лестнице, залезть на крышу и ждать Одуванчика.
— Нет, я не уйду! — заупрямилась я, хватая хоботок. — Объясни, как помочь, прошу. Должен быть способ! Что мне сделать?!
Пожиратель фыркнул, тряхнул головой и снова показал на дверь.
— Я. Не. Уйду, — пыталась говорить твёрдо, но из-за слёз голос подводил. — Я обещала, что не брошу тебя. Не только ты умеешь держать слово, знаешь ли! — попыталась отвлечься, переключиться на другую тему. — Ты уже закончил? С остальными?
Ливай опустил и поднял подбородок. Видимо кивок, а после выровнялся и отступил от башни, поднимая руку в жесте прощания. Мол, не хочешь ты, уйду я сам.
— Нет! Стой! Ты что?! — я вскочила и подбежала к пролому. — Ливай, куда собрался в таком виде?! Стой! Мы… мы что-нибудь придумаем!
Он остановился и снова приблизился. Жуткая сейчас морда оказалась напротив моего лица. Некоторое время он не двигался, будто ждал чего-то, а после покачал головой. Будто хоть как-то пытался меня убедить.
— Что нет? Ты не можешь вернуться?
Ливай снова вытащил хоботок и тыкнул на своё тело. Я вдруг подумала, что ему не хочется быть в коме. Не хочет спать, как Феран и Людвиг.
Будто подтверждая мои мысли, он подобрал меч кого-то из предателей хоботком и поднёс к своей голове.
— Нет! не смей, — я вцепилась в липкую плоть, а когда не вышло отобрать, заслонила его. — Прекрати и возьми себя в руки! Если умрёшь, то ничего нельзя будет изменить! А так мы что-нибудь придумаем! Уверена, есть способ! Найдём!
