— У нас все дети общие, — сказал Ливай, уже маршируя по коридору. — Родителей почти ни у кого нет.
— Хочешь стать самым многодетным отцом мира? — усмехнулась ему в спину.
— Я генерал. Часто сражаюсь. Всякое может случиться. Детей должно быть столько, сколько ты сможешь поднять в одиночку.
Резко, сурово, но правдиво. Эх, Ливай.
Я проследила взглядом за мужем, пока он не скрылся за поворотом коридора, и отправилась в другую сторону, к кухне.
В такое время предложение меню довольно скромное, но на ужин мальчику хватит. Утром покормим по-человечески.
Ребёнок, надо же. А ведь я в старших классах подрабатывала в школьном летнем лагере вожатой. Уже и сама забыла. Одну смену всего, но было весело, интересный опыт. Справилась же с тридцатью.
Неприятно, что придётся выведывать у него тайны, но я рада, что Ливай со мной согласился. Мы не просто используем его, чтобы во всём разобраться, а даём взамен то, чего он хочет.
Когда вернулась, у двери уже стоял Армандо и двое парней в светлых штанах и простых рубашках навыпуск.
— Будем латать вам окна. Которые целы, — улыбнулся один, и я узнала гвардейцев.
Ливай приказал притвориться рабочими? Похоже на него. Чтоб не пугать мальчика или запутать возможных предателей?
А может и то, и то?
Глава 39
Мальчик вздрогнул, когда Армандо открыл дверь, впуская «ремонтников». Парнишка опустил подбородок, но заметил меня и растерял воинственность. Надо помягче с ним.
— Заждался? — я поставила поднос на столик у кровати. — Прости, все уже спят, так что на кухне нашёлся только лёгкий перекус.
Мальчик тут же схватил с тарелки вяленое мясо и с аппетитом его прожевал.
— Мам, мы здесь будем жить? Это твой дом?
— Ливая, но да, живём здесь. Нравится?
— Нет. Хочу с тобой. Без генерала. Он злой. Очень! — мальчик сделал большие убедительные глаза. — Говорят, что все его жёны мертвы, и он держит их на крюках в подвале. А потом ест.
Армандо поперхнулся воздухом, но промолчал. Я вспомнила шуточки Ливая и подавила смешок.
— Может, другие люди хотят, чтобы все так думали? — я подала ему кружку с чаем. — Я была в подвале, там пусто, никаких крюков и мёртвых жён. Одна из бывших, кстати, спит в комнате неподалёку. Она вышла за другого.
— Или он их не разрубил на мелкие кусочки, — Мальчик прищурился. — Мамочка, ты слишком доверчива. Нам нужно бежать.
Гвардейцы стали шуршать у окон тише. Представляю, что с ними сделает «Чудовище» если я вдруг сбегу. Глянув на Армандо, я улыбнулась мальчику.
— Как тебя зовут? Какое имя тебе дали здесь?
— Йоргес, — он хлопнул длиннющими ресницами. — Но это не важно. Как по-настоящему меня зовут?
— Йоргес, — повторила я. — Красивое имя. К сожалению, я не знаю, как хотела назвать тебя… настоящая мама, — сердце сжалось, но я не хочу обманывать его. — Прости.
Мальчик моргнул.
— Как это не знала? Что значит, настоящая? Ты — моя мама. Я сделал всё, как говорили! — он вскочил. — Значит, она должна была вернуться. Моя мама!
— Мне жаль, но я впервые в этом мире. И я была ненамного старше, когда ты родился. Может что-то пошло не так? — я поджала губы. — Что именно от тебя хотели?
— Вселиться в собирателя и звать.
— Маму?
— Нет, — Йоргес вдруг смутился и замолчал. — Знаю, что это плохо, но я надеялся, что мама заберёт меня раньше, чем… чем он придёт.
Почему-то в этот момент вспомнился сон, о котором рассказал Ливай.
— Кто-то тёмный и очень сильный? — уточнила я.
Йоргес опустил голову и кивнул.
— Когда я был в собирателе, только чуть-чуть услышал. Испугался и звать не стал.
— Молодец. Мне кажется, ничего хорошего из этого не вышло бы. Я видела, что сделал пожиратель в Кватруме и, если появится кто-то ещё страшнее, нам всем лучше заброситься в какой-то другой мир, — я попыталась улыбнуться. — Йоргес, мне правда жаль, что я не та, кого ты ждал, но может я что-то сделаю для тебя?
— Что тут сделаешь? — Йоргес ответил совсем не по-детски. — Я же будущий чёрный страж. Должен уметь… справляться.
— Если хочешь, можешь остаться со мной, — осторожно предложила я. — Не то же самое, но я буду стараться.
Он насупился ещё больше.
— И зачем я тебе нужен?
Вот и что ему сказать? Чтобы что? Любить? Не поверит. Заботиться? Точно не для того, чтобы принуждать влезать в собирателей.
— Затем, чтобы ты больше не был один.
— Нет. Для чего я тебе? Какая от меня польза? У тебя есть земли и нужны рабочие руки?
— Господи, конечно, нет, — я как-то отвыкла от их категоричности. Даже Ливай стал человечнее. — Просто в моём мире о детях принято заботиться.
Йоргес сглотнул.
— Меня казнят. Твой Ливай обожаемый порешит на месте, — он резко вскинул голову. — Думаешь, я его верного друга не узнал? — тыкнул пальцем в Армандо.
Я почувствовала, как напряглись «ремонтники». Нужно быстро снизить градус.
— Ливай тебя уже видел, и ты всё ещё жив, — я улыбнулась. — А Армандо здесь просто в качестве поддержки. Йоргес, послушай, всё в порядке. Тебя заставили делать плохие вещи, Орден и стражи хотят разобраться, почему и кто виноват. Поэтому у них к тебе вопросы, но никто не злится. Ты же не виноват, просто хотел к маме.
— К тому же Диана генерала быстро успокоит. У неё ведь есть кое-что особенное, — Армандо сделал пару шагов к мальчику и понизил голос. — Магия.
— Свет что ли? — предположил Йоргес.
— О, нет. Особенная. Музыкальная магия, — Армандо поднял палец. — Она показывает, как уметь любить. Даже Ливай теперь умеет.
— П-правда? — глаза мальчика округлились, а после он посмотрел на меня. — А мне покажешь?
— Легко, — улыбнулась я. — Нужно только спуститься.
Может это и правда хорошая идея. Хочу, чтобы он доверился. Сыграю что-нибудь, смогу удивить, расположить к себе.
Взяв Йоргеса за руку, я потянула его к двери, не обращая внимания на возмущения переодетых гвардейцев. Кажется, Армандо что-то сказал им, но я не прислушивалась.
Дом спал, было необычно тихо, только лунные пятна расчерчивали коридоры отпечатками высоких окон. На поворотах дежурили бойцы Ливая, которые настороженно хватались за рукояти мечей, но, видимо, то, что я тащила мальчика, а не наоборот, успокаивало их.
Холл и прямая к залу с роялем. Я оглянулась на Йоргеса с улыбкой.
— Хочу предупредить, в первый раз это может показаться очень странно. Даже генерал растерялся и вышел всё обдумать. Если станет страшно, скажи мне и мы прервёмся, хорошо?
