Так и хочется треснуть в лобешник. Кто же так лыбится, когда девушку родителям представляет. Точно идиот. В квадрате.
— Рады с вами познакомиться. Проходите в гостиную, а ты, Степан, со мной. Поможешь мне.
Мама и папа скрываются на кухне, предварительно отказываясь от нашей с братом помощи. Пожав плечами, мол, мы предлагали, располагаемся в гостиной. Правда, я почему-то начинаю чувствовать себя лишней. В своем-то доме.
Веселые шутки, понятные только троице, звонкий смех и моя милая улыбка, за которой прячутся клыки. Так и хочется их всех покусать.
— Если честно, я был уверен, что ты его уже закопала где-то в лесополосе, — прижимая к себе спиной и зарываясь носом в волосы, тихо шепчет Артем: — Ты что-нибудь знаешь про Светик-семицветик?
— Светик-Семицветик? — удивленно оборачиваюсь к Артему, затем перевожу не менее удивленный взгляд на мнущегося на месте брата и снова на Артема. — Знаю, что он жаждал ее прибить. Помню, он часто приходил с тренировки и обвинял ее во всем. Обещал мокрого места от нее не оставить, а еще очень сильно надеялся, что она икает, — смех сам собой вырывается наружу, когда я вижу реакцию девушки.
— Ах ты зараза, — смеясь, Светик-Семицветик в шутку замахивается на брата, но тот ее вовремя перехватывает и просто затыкает рот поцелуем. Мущ-щина емае.
Папа и мама возвращаются слишком быстро, смотрят на бесстыдно целующихся парочку и лишь качают головами. В руках у обоих по горячему блюду, остальное все давно стоит на столе и ждет гостей. Мы с Артемом садимся на стулья, потому что диван успели оккупировать Гера со Светой. Родители друг напротив друга.
— За знакомство?
— За знакомство.
Звон хрустальных бокалов и искренние улыбки заполняют небольшую гостиную. Знакомство проходит прекрасно. Папа с удовольствием спрашивает Артема об интересах, о планах на будущее. Я же узнаю, что после учебы Артем, скорее всего, будет работать с таинственным родственником Антоном. Артем рассказывает о любимой работе, о будущих идеях настолько воодушевленно, что все за столом слушают его с замиранием сердца. Из всего рассказа я успеваю зацепить одно: он ни разу не упомянул, что имеет акции компании по производству видеоигр. Ни разу не сказал, кто его родители.
— Так, с этими все понятно, — папа машет на нас рукой и переключает насмешливо-внимательный взгляд на Геру. — Слушаем вас.
— Да я внезапно захотел объединить знакомства. Зачем маме дважды готовить? Сразу посидим, обдумаем все, — неуверенно как-то произносит братишка, заставляя даже отца усмехнуться.
— Что тут думать? И так понятно, что вы вместе, — шепчу, делая глоток вина.
— Поверь, сестренка, есть над чем подумать.
Приподнимаю вопросительно бровь, мол, говори, че сидишь. Гера усмехается, качает головой и переводит насмешливый взгляд на Артема. Папа и мама тоже взирают на моего парня с любопытством, только вот он походу не спешит что-либо говорить.
— Гер, ну не темни уже, — произносит, приподняв уголки губ. Ого, он, походу, догадался в чем дело. Интересно, интересно.
— Ок. — Взгляд на смущенную девушку, легкий поцелуй в щеку. — Я должен это сделать. Все-таки обещал.
Встав из-за стола со шкодливой улыбкой на губах, Гера подходит к окну и открывает его нараспашку. Оглядывается на нас все с той же идиотской улыбкой, затем высовывает голову в окно и орет во все горло: «Клянусь, если родится сын, назову его Артем, если дочь, — поворачивается к нам и стреляет в Артема убийственным взглядом, пока тот ржет, запрокинув голову. — Если дочь, то Клавдией».
Родители хранят гробовое молчание, они еще пребывают в шоке. Артем не может успокоиться, Света-Семицветик сидит красная, как рак, и только я кручу пальцем у виска, пребывая хоть и в шоке, но все же с преобладанием здравомыслия.
— Твое. — На стол перед Артемом падает три пятитысячных купюры. — Ты выиграл.
— Красава, — крепкое мужское рукопожатие в честь дружбы — неотъемлемая часть любых посиделок. — Поздравляю, брат, — искренняя улыбка и от всего сердца слова.
— Я так понимаю, ты только что таким образом, — мама кивает в сторону закрытого окна, — решил сообщить нам, что мы скоро будем бабушкой и дедушкой? — отмирает она от шока.
— Типа того, — Гера смягчает горло апельсиновым соком и возвращается на диван. К будущей мамочке.
— Идиот, — заливаюсь смехом, оценивая представление братишки.
Я бы точно не додумалась до такого ужаса. Теперь понятно, почему он решил провести двойное знакомство. Порадовать родителей скорым пополнением и признаться в будущем отцовстве лучшему другу. Умно, однако.
— Я бы на твоем месте не смеялся, — тыкая в меня пальцем, заваливается на спинку дивана, утягивая новоиспеченную невесту за собой.
— Почему? — произношу, недоумевая.
— А ты подумай. Умная девочка же, — и стреляет коварным взглядом в сторону Артема, который, не стесняясь маму и папу, угрожает ему кулаком.
— Артем, — издаю жалобный писк.
— Нет, — качает головой, постепенно покидая стол.
— Гер, — последняя надежда. — Если не скажешь имя, то я расскажу Светику-Семицветику, что ты хранил под подушкой несколько лет ее фотографию и каждый раз, когда она тебя цепляла, пририсовывал ей рога и усы.
— Т-ТЫ? — ошалелый взгляд и тихое: — Прибью.
— Выбирай, — складываю руки на груди и смотрю на него не моргая.
— Зачем? Ты уже все рассказала, — обманчиво-расслабленная поза и предостерегающий взгляд, который вот совсем на меня не действует.
— Мда? Ты так уверен?
— Ефросинья.
Приплыли.
Глава 32
Полина… или странное открытие
— Покажи свои детские фотки.
Притягивая к себе и смотря на меня нереально синими омутами, сногсшибательно улыбается парень. Мой парень, моя собственность. Которую еще час назад я лично мечтала прихлопнуть, как назойливую муху, которая жужжит над ухом.
Ефросинья. Нет, я ничего не имею против имени, но блин. На вкус и цвет товарищей нет. И все же, как по мне, так это полный абсурд. Что один, что другой — оба взрослые самостоятельные парни. На первый взгляд, правда. Как показала жизнь, они все еще дети. Оба.
— Я покажу тебе совместный альбом с братом.
Идея, как отомстить любимому братишке приходит неожиданно. Быстро нахожу совместный альбом, падаю на пол и, похлопав рядом ладошкой, приглашаю к себе Артема. Сначала все идет довольно хорошо, а потом я понимаю, что допустила огромнейшую ошибку в своей жизни. Какую по счету не стала считать. Я взяла не тот альбом. В руки попался самый позорный. Тот самый, с Микки Маусом, и фотки в нем заслуживают особенного внимания.
Я сижу на горшке, рядом Гера кривит моську, смешно зажав пальцами нос. Или я с кисточкой в руках около кровати брата, а он спит весь разрисованный. А еще есть фотка, где он, лежа на полу, рисует машинки, а я стою за его спиной с маленьким ведерком воды в руках. И таких прикольных фотографий слишком много, чтобы не смеяться.
