– Гаррет… – у Нины пересохло в горле, когда она услышала последние слова.
– Пожалуйста, уйди. Я не хочу сейчас тебя видеть.
– А потом? Ты уедешь… Я не могу тебя оставить.
– Я не захочу видеть тебя и потом.
Нина молчала. «Сейчас» обнадёживало, и у неё начинал созревать план.
– Хорошо, Гаррет, – сказала она. – Но я люблю тебя. И, надеюсь, со временем ты всё поймёшь. Я никому не говорила этого до тебя. И никто другой не значил для меня так много, как ты.
Она развернулась и бесшумно двинулась прочь. Едва дверь закрылась за её спиной, Гаррет рухнул в кресло. Рука потянулась к бутылке бренди, но он успел остановить себя в последний момент. На душе было ещё дерьмовей, чем вчера.
Нина же поднялась к себе и взяла телефон. Набрала номер Джонсона и первым делом спросила, сколько ещё будет продолжаться сбор отчётов.
– Надо проверить все данные, – ответил тот. – Наши люди просматривают капсулу. Это займет не меньше недели. Но вы уже не нужны. Можете уезжать.
– Боюсь, что вы слишком поспешны в своём решении, – сказала Нина. Она стояла посреди комнаты, не зная, куда податься теперь. Номер, в котором она почти не ночевала, до сих пор казался безжизненным и пустым. – «Монолит» считает необходимым провести серию допросов лейтенанта Колберта. Таким образом мы хотим прояснить, являлась ли агент Донован предателем до того, как получила свое назначение в подводный мир.
Джонсон помолчал.
– И кто же будет его допрашивать? – спросил он. – Вы?
– Полагаю, всё-таки нет. Мы вполне можем доверить эту задачу одному из ваших людей. Я в свою очередь хотела бы в эти дни ознакомиться с содержимым капсулы.
– Хорошо, – ответил Джонсон нехотя. – Если ваши слова подтвердит официальный запрос…
– Будет официальный запрос. Я никогда не нарушаю закон. До свидания, мистер Джонсон, я подъеду в офис к одиннадцати часам.
Нина повесила трубку. Отложила телефон и направилась в душ.
«Если ты не даёшь мне шанса – я возьму его сама».
Глава 31
Допросы длились всю следующую неделю, так что Гаррет потихоньку начинал звереть.
– Вы разговариваете со мной так, как будто я сам – перебежчик! – не выдержав, высказал он на пятый день. Высказал сначала офицеру, которому поручили вести допрос, а когда тот вежливо уклонился от ответа – и Джонсону, который всю неделю старался встреч с Колбертом избегать.
Джонсон выслушал долгий монолог, на добрую половину состоявший из нецензурных фраз, а затем сказал:
– Гаррет, если бы я и хотел – ничем не могу тебе помочь. У меня особые распоряжения насчёт тебя.
– Что значит «если бы я и хотел»? – взорвался тот. – Ты меня знаешь десять лет – и так просто отдаёшь под суд?
– Никто не собирается тебя судить. Нас интересуют свидетельские показания, которые могут раскрыть подробности перевербовки агента Донован.
– У вас чёртова капсула, записавшая всё время его жизни до минуты! И вам нужно ещё что-то от меня?
– Капсулу гипотетически можно остановить, можно стереть или подменить запись. Поэтому мы используем стереоскопический подход.
– И что, к чёртовой бабушке, значит «особые распоряжения насчёт меня»? – продолжил Гаррет, не обращая внимания на его слова. Подобные объяснения за прошедшую неделю он слышал уже десятки раз.
– Я не уполномочен отвечать на этот вопрос.
– Джонсон… – обходя стол полукругом, Гаррет медленно наступал на него. – Не надо со мной играть. Я задал тебе вопрос.
– Ты слишком много хочешь. Тем более что ты теперь даже не агент.
– Именно потому, что я больше не в штате, не надо со мной шутить! Да и какая к чёрту разница? Ты всё равно обязан мне это объяснить.
– Я тебе ничего не обязан!
– Обязан зачитать мои права и ответить…
– Ладно! – Джонсон поднял руки. – Уймись, мы здесь ни при чём. «Монолит» прислал запрос на углубление следственной процедуры…
Джонсон говорил что-то ещё, но Гаррет молчал и не слушал его. Главное уже было сказано.
«Монолит», – билось у него в голове. И тут же: «Дай мне возможность получше тебя узнать».
– Чёртова стерва! – выдохнул Гаррет и, не прощаясь, вышел в коридор. Дверь шумно хлопнула у него за спиной, и Гаррет, как сомнамбула, прокурсировал к лифту. Стоять на месте ему удавалось с трудом. Шестнадцать этажей оказались почти непреодолимым испытанием. Гаррет никак не мог избавиться от стремления что-нибудь разбить, желательно – Молтон, и лучше – лицо.
Он так и собирался поступить, когда, превысив разрешённую скорость в полтора раза, домчался до отеля и поднялся не на свой этаж, а на тот, где находился номер его бывшей напарницы.
Гаррет долго молотил в дверь, но ему никто не открывал. Злость становилась только сильнее, и вместе с тем силы и решимость выветривались по мере того, как уставала рука.
Наконец Гаррет плюнул и решил, что расквитается с агентом Молтон в другой раз. Он вернулся к лифту и стал спускаться к себе.
«Какой к дьяволу следующий раз? – напомнил себе Гаррет, пока стоял неподвижно и считал этажи. – Уймись, Колберт. Ты её больше не увидишь. Она, может быть, уже едет домой. Где она там живёт?» Гаррет с неприкрытым удивлением обнаружил, что понятия не имеет, как ответить на этот вопрос. В груди снова потянуло обидой и тоской.
«Катись ты к чёрту!» – мысленно пожелал он Нине, окончательно смирившись с тем, что та исчезла из его жизни навсегда.
Гаррет вышел из лифта, прошёл длинным коридором мимо одинаковых дверей с металлическими табличками цифр и, остановившись перед своей, принялся искать ключи.
Только когда те оказались у него в руках, Гаррет понял, что ключи абсолютно не нужны: дверь была чуточку приоткрыта, так что между полотном и косяком оставалась узенькая щель.
Гаррет коснулся бедра, но пистолета не нащупал. Мысленно выругался и очень осторожно толкнул дверь.
Та мягко открылась, являя картину, от которой у Гаррета мгновенно зашевелилось в штанах. В шаге от двери на коленях стояла раздетая догола Нина Молтон. Руки её были сцеплены за спиной. Бёдра широко расставлены, так что Гаррет мог видеть всё, что находится между них. Подавив порыв облизнуться, Гаррет перевёл взгляд выше – на аккуратный живот и чуть подрагивавшую в такт дыханию высокую грудь. На яркие затвердевшие соски, в одном из которых красовалось золотое колечко. Гаррет тут же вспомнил, как хотел поиграть с этим кольцом. Как хорошо было бы втягивать губами этот сосок, а потом кусать, наслаждаясь музыкой вздохов и гибкостью податливого тела.
Гаррет скользнул взглядом дальше, по открытому белому горлу, которое раньше в таких случаях пересекала чёрная полоска ошейника. И по лицу – к пущему удивлению Гаррета, чуть подкрашенное, с подведёнными чёрной тушью глазами и едва поблёскивавшими губами.
