— Это что? — его изумрудные глаза расширились в изумлении.
— Твое орудие уборки, — эльф открыл было рот, чтобы возмутиться, но я опередила его. — Ты ворвался в мою квартиру, разнес мне кухню — тебе и убирать.
Эльф пытался дозваться до моей совести, возмущался, что я его рабыня и я обязана выполнять все, что он прикажет, а не наоборот. Но я все это не слушала — я молча почистила зубы, умылась, переоделась, взяла свою любимый рюкзак с воющими волками и вышла в подъезд, бросив на выходе:
— Не приберешься, — указала пальцем на кухню, — будешь есть собачьи консервы до кона своих дней.
Скривившееся лицо было мне ответом.
***
Первым делом заглянула в магазин одежды. Я успела с утра пошариться по шкафу. Оказалось, что есть целые вещи, но боюсь этого будет мало. Запасная есть и у родителей, но говорить им о новом жильце… Такой скандал начнется. Даже думать об этом не хочется.
Родители у меня вспыльчивые.
Отец, как генерал, очень требовательный человек требующих как от своих подчиненных, так и от семьи жесткой дисциплины и быстрого и безукоризненного выполнения приказов. Поэтому нас воспитывали в строгости, под жестким контролем было любое передвижение, любое движение. Бесило ли это? Конечно! Особенно остро это ощущалось в подростковом возрасте, когда хочется больше свободы, какой-то самостоятельности, что ли. Но никак не вездесущих следящих глаз, ежечасных звонков или браслетов с отслеживанием местоположения. Если Игорю с Денисом удавалось обмануть злосчастный прибор, с их инженерским складом ума оно и не удивительно, то мне приходилось все это терпеть.
Мама — под стать папе. Хрупкая телом, но крепкая по духу женщина, она поддерживала его во всем. Но в любом споре она могла дать ему отпор, но ссорились они редко. Если они и спорили, то спорили до крика, до сорванных голосов. Слежку она не одобряла, но и против не была.
Кстати, инициатором звонков была она. Поначалу все было хорошо, родители были спокойны, мы — счастливы. Но, когда Игоря после трех дней отсутствия дома и тишины со стороны мобильника, нашли в гаражах курящим какую-то дурь, было принято решение о слежке. Влетело тогда всем троим. Как оказалось, Ден был в курсе, а я была наказана за компанию. И это наказание продлилось пять лет.
Но, не смотря на все это, у нас любящая семья, каких мало в "высшем" обществе, где больше ценят деньги. Ссор и скандалов, обид и недопониманий было мало, даже если и были — все усваивали урок. Все свое свободное время они посвящали нам, троим сорвиголовам. Его было мало, но оно было. И нам хватало его сполна. Мы играли все вместе, занимались домашним заданием, готовили, и частенько выбирались за город, в походы, на пикники или просто прогуляться в парке. Иногда мне казалось, что счастливее нашей семьи нет.
— Вы что-то выбрали? — пухленькая девушка-консультант выдернула меня из мыслей.
— Да, — рассеяно ответила.
Оказалось, что я уже минут десять стою в павильончике, уперевшись взглядом в стопку мужских кофт.
— Вот это, это и вот это, — я вытаскивала понравившиеся кофты из аккуратно сложенной стопки и отдавала их продавцу.
По размеру, думаю, в самый раз. Да и принт на одежде ничего такой — оценит.
Поскольку сейчас весна, а еще холодно, ему нужна теплая куртка. Сколько я не смотрела нужного размера я не нашла. Помогла консультант. Она вынесла со склада нужную кожанку. Внутри она оказалась мягкой, с подкладкой из овечьей шерсти. То, что нужно для местной погоды.
Вот брюки и трусы выбирала на глаз. В какой-то момент взгляд упал на отдел эротического белья. На те самые, которые змейки, слоники… Признаюсь, не удержалась! А кто бы удержался?! Ну я прикупила стринги со змейкой. Она красивая такая, серая с оливковым оттенком и красненьким язычком.
Для приличия купила стопку семейников, пару боксеров модных брендов. Думаю, ему хватит.
А вот со штанами вышла беда — ноги то у него длинные, а бедра узкие. Обежала три магазина — подходящих нигде не было. Либо узкие бедра и короткие штанины, либо наоборот. В последнем магазинчике добрая девушка-продавец порекомендовала знакомую швею. Мне продали джинсы, брюки и дали ее расписную визитку. Ну, судя по адресу, она работает недалеко и повезло, что в воскресенье она принимает заказы. Если потороплюсь, то успею к ней попасть.
К мастеру я все-таки опоздала. На пороге стояла преклонных лет женщина и как раз закрывала кабинет. Увидев запыхавшуюся и умоляющую меня принять срочный заказ, она согласилась за дополнительную плату. Описав свой заказ и выплатив ей аванс, я побежала закупаться продуктами. С таким проглотом, как Дарий, я разорюсь на еде. Обычно в продуктовом я закупалась овощами, фруктами и прочим легким перекусом, но сожителя надо чем-то кормить. А не то, чувствую, клеймо сожжет меня и праха не оставит. Когда покупки были оплачены, я с ужасом смотрела на полные пакеты продуктов. Нет, пешком возвращаться не вариант. Еще и на улице ветер поднялся. Дождя уже не было, и то хорошо.
Проезжая на такси по просыпающемся городу, я погрузилась в легкий сон. В голове проносились различные картины чего-то незнакомого, но в голове они не укладывались. Но в памяти остались лишь голубые с легким холодным светом глаза большого ледяного монстра. На этом моменте машина резко затормозила и меня выдернуло из сновидений. Попросив таксиста подождать некоторое время, я выскочила из салона автомобиля в швейный магазинчик. Мастер уже закончила с моим заказом. Я от всей души поблагодарила швею и обещала, что расскажу о ней подругам и знакомым.
С полными пакетами еды и одежды я вернулась в квартиру, где было, на удивление, тихо.
Стерпится — сживется (3.4)
В квартире стояла гробовая тишина. Даже Шокер не вышел встречать меня. Быстро сняв обувь, я заглянула на кухню. Все идеально чисто, словно здесь не было погрома. И мне почему-то до сих пор кажется, что эльф это всего лишь мое больное воображение.
Ан нет, вот он, развалился на моей кровати, сложив одну ногу на другую согнутую, и рассматривает мои семейный фотоальбом. Меня это взбесило. Я выдернула толстый альбом из его длинных пальцев и положила на место в тумбочку.
Повернулась к наглому эльфу, чтобы высказать о нем все, что думаю. Все слова возмущения застряли в горле, когда я увидела в его пальцах фотографию.
— Кто все эти люди? — рассматривая фото, спросил эльф.
Какая ему вообще разница?
Я двинулась на него, в надежде отобрать фотографию. Но он ловко вертел рукой, не давая мне забрать глянцевый снимок. Он насмехался надо мной; издевательский смех набатом звучал в голове.
В какой-то момент я не удержала равновесия и упала на кровать. Прям на эльфа. Терпкий аромат можжевельника легонько коснулся носа, дразня. Приятный аромат. А вот его носитель — нет. Пока эльф сокрушался, что мне бы сбросить пару кило (за что схлопотал по лбу), я выдернула фотографию.
