Дарий протянул руку и накрыл отверстие. Тусклый свет охватил его руку, и в тишине поезда раздался звук отворяемого замка. Эльф открыл дверь и, как истинный джентльмен, пропустил даму вперёд. С ожиданием апокалипсиса квартиры я ступаю на порог своих хором. Нам навстречу выбежал Шокер, едва не сбив с ног. Пёс наворачивал вокруг нас круги, радостно лаял и громко скулил. Быстро прикладываю палец к губам, призывая овчара к тишине. Время хоть ещё и детское, но ведьма может и со скандалом нагрянуть.
Мужские руки легли на мою талию, разворачивая к себе лицом. Не успеваю ничего сказать — требовательные губы накрывают мой рот.
День рождения — грустный праздник (9.1)
Секундный шок потонул в нахлынувшей страсти. Дарий умело целовал, разрушая все преграды разумного. Горячие губы терзали мои в бешеном, страстном прикосновении. Сильные руки крепко прижимали к твёрдому телу.
Не разрывая поцелуй, я обняла руками эльфийскую шею. Широкие ладони пробежались по талии и спустились на бедра, приподнимая юбку платья. Протестующе промычав ему в губы, я вцепилась ногтями в его ладони. Дарий ловко переплёл наши пальцы и завёл мои руки над головой.
Мы оба вздрогнули от испуга, когда возле нас упала железная миска. Тарелка Шокера прокатилась между нами, а её хозяин требовательно гавкнул.
— Что, старик, есть хочешь? — спросил эльф, тяжело дыша.
Шокер радостно запрыгал и побежал на кухню, где тут же загремела дверца тумбочки.
— Он вовсе не старый, — язык заплетался, из-за чего произнесенные слова были слышны на грани шёпота.
— Да? — удивился эльф, круча в руках чистую миску. — А сколько ему тогда?
Оперевшись спиной о стенку, я задумалась. Со мной он живёт уже третий год. В саперном отряде прослужил около двух лет. И лучшие армейские кинологи дрессировали его тоже два года.
— В этом году ему исполнилось семь лет. Но он не старик!
— Конечно, — Дарий тепло улыбнулся, — как скажешь.
Под звонкий лай он скрылся на кухне, а я с бешено колотящимся сердцем, на ватных ногах пошла оценивать целостность квартиры.
***
На удивление, во время нашего отсутствия мебель оказалась цела, обои не тронуты, динан стоит на своём месте, ни одной вазы не разбито, ни один горшок с цветком не перевернут. Я облегчённо выдохнула, стягивая с себя платье. По-хорошему, его стоит выкинуть на помойку, а еще лучше — сжечь.
Стоя посреди комнаты в одном белье, я изучала свои синяки в отражении зеркала. Огромное синее пятно на скуле, куда ударила вампирша, и много разноцветных пятен на руках. Тут поможет время, тоналка или мазь от синяков.
— Очень больно было?
Вздрагиваю от неожиданности и прыгаю прямо в загребущие объятия эльфа. Кожу на плече щекочет горячее дыхание, а синяк накрывают губы, оставляя влажный поцелуй.
Вспоминаю, что стою перед мужчиной в одном неглиже.
— Дарий, — я выскакиваю из плена его рук и прячусь за дверцей шкафа, — выйди из комнаты, пожалуйста, мне переодеться надо.
Но кое-кто был решительно настроен против.
— Не-а, Алёна, — резким движением из моих рук вырывают дверцу, лишая меня щита, — ты сегодня выдала себя с потрохами.
— Чего? — пискнула я, прикрываясь первой попавшейся одежкой.
— Ты первая поцеловала меня, — он обнимает ладонями моё лицо и обводит большим пальцем контур приоткрытых губ. — Ну признайся уже, что я нравлюсь тебе. Ты же безума от меня со дня нашего знакомства.
— Блинов пережрал, фенек переросток?! — больно щипаю остроухого за полупопие.
Пока он поглаживал уязвленное место, я спряталась в ванной, закрывая дверь на щеколду. И вовремя я это сделала — по ту сторону двери активно задергали ручкой.
— Алена, — в дверь галантно постучались, — выходи! Это не серьезно!
Слова возмущения застряли в зародыше.
А я с ним шутки тут шучу?!
Ныряю головой в длинную кофту, умудрившись перепутать ворот с рукавом. Справившись с первой проблемой, я открываю все шкафчики в поисках подходящего оружия для решения проблемы номер два, которая мне дверь с петель снимет. Или ручку оторвет.
Думаю, лак для волос подойдёт. Ловлю момент и отпираю щеколду. Дверь открывается настежь. Меня хватают сильные руки и выдергивают из убежища.
— Хи-йяя! — с весёлым боевым кличем я нажимаю на кнопку распылителя.
С грустным: "Пшшффф", баллончик выдавливает из себя струю воздуха.
Дарий переводит взгляд с меня на отверстие баллончика. И снова на меня, вопросительно приподнимая тонкую бровь.
Поворачиваю лак к себе инструкцией.
"Перед применением взболтать".
Активно трясу рукой под звонкий удар железного шарика о стенку баллончика. Направляю струю воздуха в сторону, а не в изумрудные глаза как хотелось раньше.
Пусто.
Надо же было так промахнуться! Скептически поджав губы, я кручу в руках злосчастный лак, который закончился ещё месяц назад.
— Давай опустим тот момент, где тебе нужна была эта вещь, — моё единственное и неработающее оружие отбирают наглым образом. — Что с тобой происходит?
Его голос был обманчиво ласков, а в глазах притаился огонёк мнительности.
— Что со мной происходит?! — толкаю эльфа в грудь. — Это ты с катушек слетел! Сначала ведешь себя как единственный петух на деревне, а потом набрасываешься с поцелуями!
— Ты первая полезла целоваться! — закричал эльф, задергав кончиками ушей.
— Считай, это была благодарность за чудесное "спасение" от лап ужасного чудовища!
Дарий зло сопел мне в лицо, но взгляд то и дело спускался на губы.
— Ну допустим, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Если бы это был просто благодарственный поцелуй — ты бы не отвечала на него как… — он выдержал паузу, подбирая слово, — влюблённая дурочка.
— Да с чего ты вообще решил, что нравишься мне?
Эльф резко выпрямился, надменно вздернув подбородок. Он отстранился, словно его сейчас облили кипятком.
— Ты… Жалкая… Чел… Да ну тебя!
Махнув на меня рукой он выбежал из квартиры, громко захлопнув за собой дверь.
Показав нецензурный жест железной двери, я возвращаюсь в спальню.
Скатертью дорожка!
Забравшись под одеяло с головой, прислушиваюсь к каждому звуку, доносящегося из подъезда. Лишь Шокер обеспокоенно мечется из комнаты в комнату и пронзительно скулит. Громко цыкаю на мохнатого друга. Шокер, прижав уши к голове, заползает под кровать.
Тишина. В морге, наверное, и то веселее.
Укутавшись в одеяло, я подхожу к окну и всматриваюсь подсвеченную тусклыми фонарями улицу. Уныло завывает ветер, кружа в своих потоках прошлогоднюю листву и мусор.
