Но стоит двинуться к выходу, как Война хватает меня за руку, заставляет обернуться. Он вглядывается в мое лицо.
– У тебя такой взгляд…
И какой же?
– Скажи, зачем ты пришла, – приказывает он.
Я смотрю сначала на его руку, сжимающую мою, затем на лицо.
Давай, женщина. Просто скажи это.
– У меня к тебе предложение, – выдыхаю я.
– Предложение, – повторяет Война. В его голосе слышен намек, от которого мои щеки вспыхивают.
Если кто и знает толк в сделках, то это Война. Противоборствующие стороны встречаются, ведут переговоры, а утром возобновляют конфликт.
Всадник смотрит на меня с растущим напряжением.
– Ну и что же ты предлагаешь, жена?
Глядя на него снизу вверх, я подхожу ближе. Осторожно кладу ладонь на грудь.
– Думаю, ты хочешь этого, – тихо говорю я, не в силах точно сформулировать, что именно предлагаю. – И даже больше.
Намного больше.
Война глубоко дышит, глаза его горят. Он не отрицает своего желания.
– Это и есть твое предложение? – спрашивает Всадник.
Мой ужасный план.
Я киваю.
– Чего ты хочешь? – спрашивает он глубоким и звучным голосом.
Он готов заключить сделку.
Прерывисто вздыхаю. На это я и надеялась. Все страхи бледнеют по сравнению с этим.
– Перестань поднимать мертвецов, – говорю я.
Я не прошу Войну положить конец его проклятому крестовому походу. Я хочу только, чтобы он не убивал всех до одного. Может быть, кто-нибудь сумеет выжить. Уж лучше пусть выживет хоть кто-то, чем совсем никто.
Война закрывает глаза и накрывает мою ладонь своей, крепче прижимая ее к груди.
– Хорошее предложение, – Всадник распахивает глаза. – Никогда еще я не испытывал такого искушения…
Чувствую, как моя надежда взмывает в небо…
– …но нет, Мириам, я на это не соглашусь.
…и камнем обрушивается на землю.
Кровь приливает к моим щекам. Как же глупо было рассчитывать, что его так легко удастся убедить… А я-то думала, что мое тело стоит дорого. Чувствую себя жалкой. Было и так унизительно предлагать себя – но, чтобы от меня еще и отказались?.. Внезапно я начинаю злиться – в основном, на себя, но и на Войну тоже. Пытаюсь выдернуть свою руку, но он держит ее в плену.
– Так быстро уходишь? – спрашивает Всадник.
Я бросаю на него мрачный взгляд, но у Войны это вызывает лишь зловещий смех.
– Правильно, ненавидь меня, дикая женщина! В гневе ты такая живая. – Удерживая меня за руку, он добавляет: – Вот теперь можно поторговаться.
– Я не собираюсь торговаться. Прими мое предложение или откажись и отпусти меня.
Война не обращает на мои слова никакого внимания.
– Что, если мы чуть дольше задержимся между городами? – предлагает он. – Выиграешь своим собратьям немного времени.
Несколько дней? Если придется отдаваться Всаднику, когда и где он пожелает, я намерена выиграть годы – даже десятилетия – человеческой жизни. Не дни.
– Слишком мало.
Война смотрит на меня с жестокой улыбкой.
– Быстро ты переходишь от торга к требованиям.
– А ты так же быстро их отвергаешь, – огрызаюсь я.
Всадник отпускает мою руку, но лишь за тем, чтобы провести большим пальцем по моей нижней губе. Затем наклоняется ближе.
– Ты все равно отдашься мне. Ты предназначена для меня, ты мой трофей.
Теперь моя очередь жестоко улыбаться.
– Все может быть, – отвечаю я. – Возможно, ты получишь меня, а может, и нет. Но это случится не сегодня. А могло бы.
Глаза Войны темнеют. О, задела за живое, да? Какая жалость. Я направляюсь к выходу и почти добираюсь до полога, когда Война произносит:
– Голубятни.
– Что? – Нахмурив брови, оглядываюсь.
Война делает шаг вперед.
– Я не буду сжигать голубятни.
Мое сердце бьется все быстрее. Голубятни, лучшая система связи между городами. Если удастся их сохранить, можно будет предупредить другие города о приближении Войны. У людей будет время бежать до того, как явится Всадник.
Я пристально смотрю на Войну.
– Это что, какая-то уловка? Ты же не собираешься дать мне слово, а потом убить птиц каким-нибудь другим способом?
Кажется, Война доволен моим вопросом. Возможно, Всаднику с его стратегическим умом нравится, когда его проверяют. Но увы, лично я нахожу все это очень утомительным.
– Я не стану мешать своим людям убивать птиц, – говорит он, – но и прямого приказа уничтожать голубятни не дам.
Это максимум, чего я смогла добиться. И, черт побери, это гораздо лучше, чем первое предложение Войны. Я медленно киваю. Киваю, прежде чем успеваю по-настоящему обдумать остальные последствия этой сделки. Те, что очень дорого мне обойдутся.
– Хорошо, – отвечаю я тихо. – Я согласна.
Жесткий взгляд Всадника встречается с моим. Война едва заметно кивает:
– Хорошо. Сделка заключена.
Он взглядом обшаривает мое тело, в глубине его глаз вспыхивает пламя.
– А теперь иди ко мне, – говорит он. Его голос становится более хриплым. – Покажи, что я приобрел.
Глава 26
Это все на самом деле.
Я не ожидала, что все произойдет так быстро. Честно говоря, я вообще ничего подобного не ожидала, а потому, наверное, до сих пор в шоке.
Прерывисто вздыхаю. Делаю пару нетвердых шагов по направлению к Всаднику – в груди бурлит смесь тревоги, трепета и какого-то извращенного предвкушения.
Его ладонь касается моей щеки, я вздрагиваю. Теперь, когда известно, чем мы займемся – на что я сама согласилась, – кажется, что меня буквально бьет током от его прикосновений.
– Я много раз представлял себе это, жена, – шепчет Всадник, поглаживая большим пальцем мою кожу.
Он неторопливо впитывает взглядом каждую черточку моего лица. Меня бьет дрожь. Война склоняется ближе, его губы замирают в миллиметре от моих и, когда мне кажется, что они вот-вот встретятся, он произносит:
– Прикоснись ко мне.
Я судорожно вздыхаю. Подняв руку, нежно касаюсь его лица. Сомневаюсь, что Война имел в виду именно это, но он не возражает. Продолжает смотреть на меня обжигающим взглядом.
Что скрывается за красивым фасадом? Можно было бы назвать Всадника Злом, но я видела зло, которое делали люди. Зло процветает, жестокости и насилию нет конца. Не думаю, что Война настолько порочен, хоть иногда он поражает своей безжалостностью.
