Ночью и без внушающего уверенность присутствия Войны Деймос кажется гораздо страшнее. Он стоит у загородки, голова повернута в мою сторону. Выглядит это так, как будто он меня ждал. Торопливо, пока я совсем не струсила, подхожу к сверхъестественному животному. Он мордой тычется мне в подбородок.
– Привет, – шепчу я, пытаясь не показать, до чего мне страшно.
Протягиваю руку и ласково почесываю морду коня. Он вдруг пощипывает губами мои волосы, и я едва не подскакиваю – однако, судя по всему, это проявление симпатии. Возможно, это просто фантазии, но, кажется, я нравлюсь лошади Войны.
Перевожу дыхание. Не так уж много я знаю о лошадях – только то, что они бывают капризными. За время поездок с Войной я получила изрядную долю укусов и пинков. Если «милым лошадкам» что-то не по нраву, будьте уверены, они найдут способ об этом сообщить.
В ближайшие минуты я узнаю, насколько мне симпатизирует конкретно эта лошадка… Перелезаю через забор и оказываюсь внутри, рядом с Деймосом. Еще несколько секунд, и окружающие меня зомби тоже карабкаются через изгородь в загон. Вот дерьмо! А я-то надеялась, что забор отпугнет мертвяков. Только сейчас до меня доходит, что одна живая девушка, шесть зомби и свирепый жеребец, втиснутые в тесный загон – это идеальный сценарий катастрофы. Но, хоть я и жду от Деймоса агрессивной реакции, он вообще не обращает внимания на нежить, а подходит ближе ко мне. Ласково треплю его по морде.
– Покатаешь меня? – шепчу я ему.
Деймос до сих пор меня не лягнул и не затоптал, и я решаю, что он согласен. Его седло и упряжь висят здесь же рядом. Я не очень умею седлать лошадей, а седлать этого коня просто боюсь.
Сейчас он даст мне копытом. Деймос – коварный шельмец. Я видела, как он лягался, брыкался, кусался и едва не затоптал человек десять. Но он стоит смирно, пока я прилаживаю потник, а потом и седло ему на спину. Нырнув ему под брюхо, затягиваю подпругу, и это момент истины – затаив дыхание, я жду, что конь мне отомстит. Самое время. Вместо этого он нетерпеливо нагибает голову, словно говоря – давай уже, скорее.
Мои стражи безучастно стоят в стороне. Я поглядываю на них, гадая, вдруг у них есть какая-то связь с Войной. При этой мысли сердце ухает в пятки. Он крепко спит, успокаиваю я себя, но все равно бросаю опасливый взгляд в сторону шатра.
Закрепив седло, я открываю ворота, беру поводья и пытаюсь вывести Деймоса из загона. Конь крутит головой, и я выпускаю поводья. Тогда он сам выходит из загона, с каждым шагом набирая скорость.
Я бегу рядом с ним, пытаясь забраться в седло, пока он меня совсем не обогнал. Сначала Деймос пытается сбросить меня, и я понимаю, что это конец моего непродуманного плана. Но я вцепляюсь в него мертвой хваткой, и через несколько секунд он, похоже, смиряется с тем, что я решила на нем покататься.
Он все быстрее уносит меня прочь из лагеря. Мертвецы тоже переходят на бег, но человек не может бежать так быстро – даже если его оживили с помощью магии. Мертвые начинают отставать, и я очень надеюсь, что они не бросятся к Войне с докладом.
Не успеваю я избавиться от мертвяков, как слышу свист стрелы. Черт! Я забыла о солдатах, патрулирующих лагерь Войны. Глупо было думать, что их тоже заменили мертвецы. Нет, они по-прежнему на страже.
Мимо пролетает еще стрела, и я всем телом прижимаюсь к Деймосу. Слышу позади крики, и мы наконец оказываемся за пределами досягаемости. Я сбежала от своих стражей и от охраны лагеря.
Прерывисто дышу. Первый этап завершен. Переходим ко второму.
Чтобы добраться до Эль-Мансуры, нужно больше часа. Город растет, как сорняк из земли, на окраинах – развалины, где природа постепенно восстанавливает свои права. В свете немногих уцелевших газовых фонарей видны разбитые, разоренные здания. Маленькие дома похожи на надгробия, стены изрешечены отверстиями от пуль.
Очевидно, здесь были бои, как и в Иерусалиме. Может, они вспыхнули на религиозной почве, как в моей стране, а, может быть, причиной стало что-то другое. Отчаявшиеся люди часто теряют голову от ярости. А после Прибытия Всадников многие из нас были в отчаянии. Гнев и отчаяние – вот и все, что нужно для начала войны.
Войдя в город, я почти сразу понимаю две вещи: во-первых, Эль-Мансура огромна – намного крупнее большинства городов, в которые мы вторгались до сих пор. А во-вторых, несмотря на размеры, город, кажется, уже оставлен жителями. Окна выбиты, здания полуразрушены, улицы завалены мусором. Однако газовые фонари горят, а ведь кто-то же должен был их зажечь, и значит, несмотря на всю разруху, здесь все еще живут люди.
Оглядываюсь по сторонам. Меньше, чем через двенадцать часов на этот город обрушится многотысячная армия, сжигая, убивая и разоряя все, что окажется в поле зрения. Даже сейчас, в плену страсти и при всей доброте Войны, я не могу забыть об этом и о том, что делает наши отношения такими мучительными.
Египетские солдаты появляются неожиданно, из темноты, как и в Порт-Саиде. И так же, как в Порт-Саиде, их оружие обнажено. Есть даже лучник, направляющий стрелу мне в грудь.
– Кто такая? Цель приезда? – резко спрашивает один из них.
На секунду мне становится интересно – неужели отряд встречает и допрашивает каждого незнакомца, который въезжает в город так поздно ночью. Но это неважно…
– Лагерь Войны меньше, чем в двадцати километрах от вашего города, – говорю я. – Через несколько часов он и его пятитысячная армия ворвутся сюда и все уничтожат.
Солдаты не опускают оружие.
– Откуда ты знаешь? – спрашивает один из них.
– Я его… – Жена. Вовремя прикусываю язык, чтобы не ляпнуть вслух это проклятое слово. – Я – его солдат.
Слышу скрип дерева, это лучник натягивает тетиву. Одно движение его пальцев, и в мою грудь вонзится стрела.
– Почему мы должны тебе верить? – спрашивает лучник.
– У вас нет на это причин, – признаю я, – но я умоляю вас рискнуть и эвакуировать из города всех, кого сможете.
Если здесь до сих пор столько же жителей, сколько было до Апокалипсиса, всем не убежать. Но некоторые смогут, и это единственное, что имеет значение.
– Если не хочешь неприятностей, – говорит один из солдат, – убирайся, откуда пришла.
Почему мне никто никогда не верит?
– Послушайте, – говорю я. – Слухи о том, что происходит на востоке – это все правда. Война уже захватил Новую Палестину. Теперь он едет сюда. Я видела, как это было в нескольких городах. В том числе, в моем.
В темноте трудно сказать наверняка, но, по-моему, египтяне смотрят на меня скептически.
– Никто из ваших посыльных в последнее время не пропадал без вести? – спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос не звучал сердито. – А у ваших голубятников не было проблем с доставкой посланий в некоторые города на востоке?
Вижу, как двое из них переглядываются.
