– У тебя есть аппетит? – спрашивает Война, подходя ко мне.
– Не знаю, но этот хумус очень вкусный.
Война немедленно выходит из палатки и достаточно громко, чтобы я услышала, отдает приказ принести еще хумуса. А затем возвращается внутрь. Схватив ближайший кувшин, он наполняет стакан водой.
– Я приведу доктора, – говорит он, протягивая мне воду.
– Нет, – говорю я слишком быстро, хватаю его за руку и нечаянно роняю на него немного хумуса. У-упс.
Его брови сходятся на переносице, когда он смотрит на мою руку.
Его глаза поднимаются на меня, и он начинает смотреть на меня с подозрением.
– Что ты от меня скрываешь, жена?
Я качаю головой.
– Я просто не люблю врачей.
Неужели это правда? Внутри у меня все сжимается от беспокойства. Что-то не так, но я не хочу знать, что именно. Пока нет. Вдруг все как-то разрешится само собой.
– Мириам, иногда нужно терпеть то, что нам не нравится. Посылаю за доктором.
– Пожалуйста, не надо, Война, – говорю я. – Это просто грипп. Люди все время им болеют. Через несколько дней все пройдет.
В этот момент входит один из всадников Фобоса, он принес еще хумуса. Он ставит блюдо на стол Войны и уходит.
– Твое тело нездорово, жена. Не притворяйся, что это не так. Мне следовало быть более бдительным, ясно же было, что ты ешь не так, как следовало бы. И я знаю, что в последнее время ты уставала больше, чем обычно.
Он заметил? Вероятно, мне следовало бы беспокоиться, что он за мной следил, но меня это, как ни странно, растрогало. И это катастрофа…
Война продолжает:
– Не говоря уже о том, что только сегодня утром тебе было физически плохо.
– Сейчас я чувствую себя лучше. Меня все еще тошнит, и изнуряющая жара не способствует улучшению самочувствия, но я чувствую себя в силах есть и немного двигаться.
Всадник терпеливо смотрит на меня.
– Мы провели некоторое время в разлуке, жена, но не заблуждайся – я не позволю тебе умереть. Ни от меча, ни от болезни.
Я выдыхаю.
– Врач ничего не сможет сделать, только посоветует отдыхать и пить больше жидкости.
Не похоже, что Войну это убедило.
– Обещаю тебе, я не умру, – настаиваю я, выпив воду, которую он мне дал.
Шуршит полог, и один из всадников Фобоса входит внутрь.
– Война, нужно поговорить о… – Увидев меня, всадник не может скрыть удивления, – … о следующем набеге.
– Не сейчас, – говорит Война и наливает мне еще воды. Он смотрит только на меня, и быть центром его мира очень приятно.
– Иди, – говорю я. – Я в порядке.
Челюсти Войны слегка сжимаются.
– Ты не…
– В порядке! – настаиваю я.
– А что насчет нежити? – спрашивает он.
Я понимаю, о чем он говорит. Он прогнал всех своих зомби. Если он уйдет, меня некому будет охранять. Мне стыдно из-за того, как меня радует его беспокойство. Я думала, ему все равно. Были дни, когда я была в этом уверена. И только теперь понимаю, насколько это меня задело.
– Поверь, что со мной все будет в порядке, – прошу я.
Но даже сейчас, пока я говорю, я чувствую, что тошнота снова усиливается.
– Вера – это для людей, – бормочет Война, но через мгновение кивает всаднику Фобоса.
Война подходит ко мне, берет мое лицо в ладони, а затем долго и крепко целует.
– Когда я вернусь, мы продолжим разговор о твоем здоровье. А пока отдыхай, жена.
Война уходит.
– Итак, ты вернулась к нему, – снаружи доносится голос Зары.
Вскоре после того, как Война ушел, я вернулась в свою прежнюю палатку, чтобы забрать вещи… И еще, чтобы набраться храбрости и сказать Заре, что я возвращаюсь к Всаднику. Вот как легко вновь покорил меня Война. Один его визит, одна просьба, чтобы я снова жила с ним, и я сдалась. Видимо, когда дело касается Войны, моя сила воли стремительно слабеет.
Выхожу из палатки и смотрю на Зару.
– Ты слышала мой разговор с Войной?
Она кивает, ее хиджаб развевается на ветру.
– Я буду скучать по своей соседке… хотя твои зомби воняли.
Я смеюсь, а затем снова становлюсь серьезной. Я смотрю ей за спину: Мамун играет в футбол с другими мальчиками. Мгновение кажется таким хрупким… Я боюсь своего счастья. Обычно это всего лишь затишье перед бурей.
– Ты его любишь? – спрашивает Зара, прерывая мои мысли.
Я смотрю на нее, но не знаю, что сказать. В Войне столько такого, что не стоит любить. Зара внимательно смотрит на меня. Прежде чем я успеваю ответить, она говорит:
– Знаешь, это я сообщала ему последние новости о тебе.
Мои глаза расширяются.
– Что? Когда?
– Пока вы были врозь, – говорит она. – Он хотел знать, как у тебя дела. В безопасности ли ты, счастлива ли, здорова.
Мое сердце начинает биться сильнее. Вот как он узнал, что я не ем. Я предположила, что он узнал об этом от моих охранников, но, оказывается, это была Зара.
– Мне так жаль, что я скрывала это от тебя, – добавляет она, хотя и не похоже, что она действительно сожалеет.
– Почему ты мне не сказала? – спрашиваю ее я. Не думаю, что мне больно, но… не могу точно сказать, что именно чувствую, зная, что подруга тайно передавала информацию Войне.
– Он просил меня не делать этого, – говорит она.
– Но я же твой друг.
– Он заставил меня предать тебя в тот день, когда спас Мамуна.
Я помню. Просто никогда не предполагала, что он воспользуется этой верностью.
Зара смотрит на мою палатку.
– Позволь помочь тебе с вещами.
Обычно я отклоняю ее предложения, но сегодня я чувствую сильную усталость, и тошнота вернулась. Так что я приму любую помощь. Вдвоем мы собираем мои немногочисленные пожитки, оставляем только кофейный сервиз. Большая часть вещей помещается в холщовую сумку, которую я перекидываю через плечо.
– Заходи, когда тебе станет лучше, – говорит Зара.
Я усмехаюсь:
– Ну да, как будто мне больше заняться нечем.
Она бросает на меня взгляд, который так и говорит: «Я же не вчера родилась».
– Могу придумать только одно занятие, которое ты могла бы предпочесть мне…
Мы обе хохочем, и я игриво толкаю ее.
– Зара!
– Что? Не говори, что это неправда.
Мы снова смеемся. Лицо Зары разглаживается.
