– Где ты всему этому научилась? – Мия плюхнулась на живот. – Ты как энциклопедия про духов.
Ама пожала плечами:
– Большую часть жизни я прожила со старым чудаком. Он многому меня научил, а кое-что я узнала сама.
Внимание Мии привлек легкий шорох крыльев, она оглянулась и увидела ворона, сидящего на подоконнике.
– Эй! Это ты! – воскликнула девушка.
Ама проследила за ее взглядом к окну.
– У Кая новый друг. Похоже, к большому разочарованию хозяина дома, ему здесь нравится.
– Кай подружился с птицей? – Мия рассмеялась, представив, как парень сидит за столом, швыряя ворону объедки. – Я повсюду натыкаюсь на этого дружка. Даже в мире грез. Он мне помог. – Девушка повернулась к Аме: – Я видела тебя с ним, когда возвращалась оттуда.
На лице Амы расцвела улыбка, отличная от тех, что Мия видела прежде. Теплая, пронизанная нотками привязанности и ностальгии.
– Он меня вырастил.
– Тебя воспитала птица?
Ама покачала головой:
– Хозяин птицы и птица. – Ее губы растянулись сильней, теплота уступила место озорству. – Кто знает, кто есть кто? Все же он очень стар.
На Мию нахлынул образ из сна: маленькая фигурка, застывшая перед гигантской секвойей, а затем превращающаяся в стаю воронов. Она вспомнила тоску, которая зародилась в ней, когда она впервые его увидела, и подумала, не о нем ли говорит Ама.
– Так вот почему ты здесь? Поэтому ты так много знаешь? Потому что помогаешь своему наставнику?
Ама перевела взгляд на ворона.
– Помимо собственного любопытства да.
– Почему он хочет помочь?
– Единственное, чему этот говнюк помогает, так это загадить мою крышу, – заявил Кай, выходя из ванной с влажными волосами и в чистой футболке.
Ама не удостоила парня взглядом, полностью игнорируя его появление.
– Мой учитель – древний живой дух, бог в обличье смертного. Он наблюдал за временными циклами гораздо дольше, чем любой из нас может себе представить, а сейчас жизненно важный момент для этих циклов.
Кай выдержал паузу, застыв на месте.
– Живой дух? Как Абаддон?
Ама пожала плечами:
– За вычетом злобы. Его бытие не основано на конкретной цели, как у Абаддона. И он многим пожертвовал, чтобы остаться в этом мире.
Мия вновь увидела маленькую фигурку у подножия секвойи.
– Он собирается вмешаться? – спросила она вслух. – Если это важный момент циклов, каковы шансы прервать их и избавиться от Абаддона?
Ама оглядела своих собеседников, а потом вздохнула:
– Честно говоря, я не знаю, собирается ли он вмешиваться. Не уверена, олицетворяет мой наставник силы добра или зла. Его интересы более… хаотичны. Знаю только, что ему любопытно, что замышляет Абаддон. Возможно, когда-то давно он знал его и других.
– Других? Например, Сновидицу? – предположила Мия.
– Он упоминает ее время от времени.
– Значит, мы просто сопутствующий ущерб? – продолжила Мия, а Кай что-то пробормотал себе под нос. – Он наблюдает за нами через ворона, потому что мы приведем его к Сновидице или Абаддону?
– Мы приманка, – заключил Кай, понизив голос.
Ама откинулась на спинку стула, нахмурившись:
– Я бы так не сказала. Он не послал бы меня сюда, если бы считал вас просто кусками мяса для приманки гоблинов.
– Отлично, – вздохнула Мия, затем заметила оранжево-красное зарево заката, разгорающееся над горизонтом.
– Ты здесь уже довольно долго. – Ама встала и направилась к двери. – Наверное, тебе стоит остаться на ночь. После захода солнца в лесу небезопасно.
Мия приоткрыла рот:
– Почему Кай не может отвести меня домой? Уверена, в лесу нет никого опаснее, чем он.
Ама оглянулась, стоя на пороге, ее нахальные золотистые глаза сияли.
– Из этого мира – нет.
Мия смотрела ей вслед, пока дверь со скрипом не закрылась и она не осталась наедине с Большим Злым Волком.
– Кай?
– Хм?
– Это из-за Абаддона ты отключился, прежде чем нашел Эль?
– Да, – вздохнул он. – Думаю, да.
Она повернулась к окну, заметив, что ворон не улетел с Амой.
– Итак, у птицы есть имя?
Кай схватил грушу и плюхнулся на стул, ударившись головой о верхнюю часть спинки.
– Он не моя ручная птичка.
Мия приподняла бровь:
– Да? Но ты назвал меня в честь своей любимой еды, хотя у меня и так есть имя?
Он поднял голову и посмотрел на нее:
– Прости, но ты не моя любимая еда, Баранья котлетка. Я предпочитаю кроликов. Симпатичных и пушистых. У них мясо гораздо нежнее.
– Ты увиливаешь от вопроса, Большой Злой Волк.
Настала его очередь приподнять бровь:
– Птица – не домашнее животное. – Он замолчал, откусывая кусок груши, а затем зловеще улыбнулся: – А вот ты – да.
Мия прищурила глаза и вновь повернулась к ворону:
– Может, тогда я тебя назову. – Она вызывающе ухмыльнулась, в то время как Кай свирепо посмотрел на нее в ответ.
– Не смей, – предупредил он.
– Кафка!
Кай моргнул:
– Что?
– Ворон! – Мия развела руками: – Настоящим я нарекаю его Кафка.
– Чешский сумасшедший, который написал историю о таракане? Это…
Фраза оборвалась, когда груша внезапно исчезла из его руки. Кафка, теперь уже на безопасном расстоянии, удовлетворенно клевал свой сочный приз, вырванный прямиком из волчьей пасти.
Мия разразилась торжествующим смехом и упала обратно на кровать.
– Так тебе и надо!
Кай вскочил на ноги и с нечеловеческой скоростью ринулся к ней, схватив девушку за талию и притянув к себе. Мия завизжала, когда он повалил ее на кровать и зажал ее ноги между своими коленями. Он нещадно ее щекотал, пока она пыталась его отпихнуть, но он ловко уворачивался от ударов и смеялся, а затем нырнул вниз и укусил ее за шею.
Мия вскрикнула, поперхнувшись собственной слюной. Хрипя и кашляя, она вцепилась в подушку и свернулась калачиком в позе эмбриона, ожидая, когда налетчик утихомирится. Ее глаза защипало от слез, когда она вновь зашлась в приступе непрерывного хихиканья и кашля. Все это время Кай ухмылялся от уха до уха, поглаживая ее по спине, чтобы успокоить ее взбунтовавшиеся легкие.
Он отполз в сторону и помог ей сесть. Веселье постепенно сошло на нет, и девушка удовлетворенно вздохнула.
