— Хотя на этот раз один я не поеду, — добавил он.
— Конечно, нет, — согласился Нурдфельд. — Возьмите с собой кого-нибудь из портовой полиции. Они привыкли иметь дело с подбиралами.
3
На следующий день рано утром Нильс приплыл в поселение подбирал на патрульной лодке вместе с двумя внушительного вида портовыми полицейскими. Когда они медленно выплыли из ивовых занавесей, Гуннарссон увидел, что на этот раз на причале бегала и лаяла уже целая стая собак. Людей же вообще не было видно.
Они приближались к пустому причалу. Когда собаки увидели, где собираются пришвартовать лодку, все они бросились туда. Их лай привлек еще нескольких лохматых собратьев, выскочивших из убежищ между хижинами.
Полицейские сидели в лодке, ожидая, что кто-нибудь из подбирал выйдет к ним навстречу. Но никто не выходил.
— Не слишком-то рано они просыпаются, — заметил полицейский постарше и сплюнул в воду. Его длинные светлые усы свисали с верхней губы, как пучки соломы.
— Не очень-то поспишь при таком лае, — парировал Нильс.
Он встал на лодке в полный рост, сложил ладони рупором вокруг рта и попытался перекричать собачий лай:
— Бенгтссон! Мы хотим с вами поговорить! Бенгтссон!
Полицейские, хмыкнув, переглянулись.
— Можем воспользоваться случаем и сделать в поселении обыск, раз уж мы все равно тут, — предложил тот, что помладше. — Вчера с парома у Гуллбергскайа утащили кокс на топливо, четыре мешка.
— На это нам приказ не давали, — возразил Нильс. — Бенгтссон! — снова крикнул он.
Никакого результата.
— Бенгтссон не из тех, кто появляется, когда его зовут, — произнес старший полицейский.
— Тогда нам нужно пойти и постучаться, — предложил Нильс тоном более уверенным, чем он себя чувствовал.
Он подвел лодку поближе, чтобы сойти на причал. Собаки тут же поняли его намерения, сбились в кучу и свесились над краем причала. Нильс поднял взгляд и увидел разинутые пасти и острые зубы. Ему невольно подумалось о служебном оружии во внутреннем кармане пиджака, взятом по совету Нурдфельда.
Вдруг собаки замолкли, подняв уши кверху и уставившись в сторону протоки. Нильс тут же услышал звук приближающейся моторной лодки. Собаки начали бегать туда-сюда и лаять то в сторону протоки, то в сторону Нильса и полицейских, словно не понимая, на чем им сосредоточиться.
Шум мотора становился все слышнее. Вскоре сквозь ивовые занавеси выплыла шлюпка. На корме стояла высокая худая женщина. В одной руке у нее было рулевое весло, а другой она раздвигала ветви ивы, щурясь от утреннего солнца. Картина была столь неожиданна и прекрасна, что даже собаки на минуту прекратили лаять.
Шлюпка заходила к поселению по широкой дуге. Закручивая неподвижную воду протоки в пенящиеся завихрения, она наконец пришвартовалась возле лодки полицейских. Собаки снова начали лаять.
Женщина заглушила мотор, нагнулась над бортом и прокричала:
— Что-то случилось?
Нильс представился, выкрикнув:
— Старший констебль Гуннарссон, уголовный розыск. — И, жестом указав на своих спутников, добавил: — А это мои коллеги из портовой полиции.
Полицейские чуть приподняли свои картузы. Тот, что помладше, разинул рот.
Нильсу было неловко за констеблей, не умевших вести себя подобающе. Хотя портовые полицейские в его глазах на самом деле не были настоящей полицией — скорее просто охраной в униформе.
— Нам надо задать несколько вопросов Бенгтссону, — продолжал он. — А кто вы?
Женщина улыбнулась и протянула руку через борт.
— Сестра Клара, — сказала она, пожимая руку Нильса. — Чудесное утро, не правда ли?
— Сестра? То есть монахиня, работающая с бедняками?
Нильсу всегда становилось как-то неловко рядом с женщинами, занимавшимися благотворительностью, — как с состоятельными, раздававшими корзины с едой, так и с религиозными, раздававшими брошюры с мудрыми цитатами из Библии.
— Можете звать меня и так, — ответила женщина, выбрасывая пару кранцев по левому борту шлюпки. — Еще я дипломированная медсестра. Время от времени осматриваю обитателей поселения подбирал, в основном женщин и детей. Обычно я навещаю их рано утром, когда мужчины спят после ночных приключений.
— Но сегодня, похоже, дома никого нет, — заметил Нильс, кивая на причал, где собаки с недоверием уставились на них. Лаять они перестали, но следили за каждым их движением.
— Ну это зависит от того, зачем вы приехали. — Сестра Клара нагнулась за большой сумкой из парусины. — Я должна осмотреть малыша, у него проблемы с желудком. В последний раз, когда я появилась здесь, он был худеньким и бледным, как маленький призрак. Диарея в течение четырех дней. Надо проверить, помогло ли лекарство, что я ему дала. А еще мне надо сделать перевязку одной женщине.
— Лекарство от желудка вряд ли поможет, если его запивают водой из протоки, — вставил молодой полицейский. — Этот сброд ест и пьет что попало. Вы себе представить не можете, что они вылавливают из воды: гнилые апельсины, картофельные очистки, рыбьи потроха, которыми даже чайки брезгуют… Неудивительно, что у их детей диарея. Но со временем они привыкают. Взрослые, похоже, отлично все выносят. Желудки у них луженые.
— Конечно, — мягко согласилась сестра Клара, а затем резко прибавила: — А еще у них перепонки между пальцами, как у лягушек, они воруют, как галки, и видят во тьме, как коты. Не так ли? Разве не это рассказывают о подбиралах? Но они — люди, а не звери! — выкрикнула она, глядя в упор на ошеломленного полицейского.
— Но у них есть перепонки между пальцами, — возразил тот, — уж это точно, фрекен.
— Верно, — подтвердил Нильс. — Я сам недавно видел их у парнишки, между указательным и средним пальцами.
Сестра Клара кивнула.
— Синдактилия, — сказала она. — Наследственное отклонение. Сращивание пальцев рук или ног через тонкую перепонку. Такое есть у большинства подбирал. Похоже, они от этого не страдают. Но это не значит, что они в родстве с выдрами или лягушками. Или что они хорошие пловцы. Большинство из них вообще не умеют плавать, хотя всю жизнь проводят у воды. Тут многие тонут по неосторожности — хотите верьте, хотите нет.
— Я верю вам, сестра Клара. — Нильс кивнул.
Ему все больше нравилась эта монахиня. Она не была похожа ни на раздавальщиц еды, ни на сотрудниц Армии спасения.
Сестра Клара забросила сумку на пристань и перешагнула через борт. Собаки лаяли, собравшись вокруг нее. Привязав лодку, она села на корточки и стала кормить их из пакета, вынутого из сумки. Его содержимое было похоже на какую-то требуху.
Нильс воспользовался случаем и сошел на пристань. Собаки были полностью заняты едой и не обращали на него внимания. Полицейские поспешили последовать его примеру, и все трое направились к хижине Панамы-Бенгтссона.
