Лель Шторм.
В моей жизни всякое дерьмо случалось, и я уже давно разучился безоговорочно доверять людям. Наверное, поэтому, когда впервые ее встретил и узнал, что она — робот, почувствовал облегчение. Показалось, что уж ей-то можно доверять.
Она — не человек, но такая искренняя, даже когда врубает эту свою дурацкую программу нейроблокатора, что я не могу не желать быть к ней ближе. Настолько ближе, что это похоже на помешательство.
Когда при первой встрече предложил ей заняться сексом, я брякнул просто так, не подумав. Она вообще не в моем вкусе: блондинка с серыми глазами, и такая мелкая, что пошлых мыслей и быть не должно.
Ага, мля. Не должно, как же.
Глядя на нее, хочется тупо улыбаться и продолжать морозить чушь. Злить ее пошлыми шуточками и выводить на эмоции стало для меня наркоманской зависимостью почти сразу. Как героин: один раз попробовал — и без посторонней помощи уже не слезть.
Что с головой совсем беда приключилась, я понял в первую же ночь, когда впервые со времен подросткового возраста видел "мокрые" сны, в которых она была такой податливой и отзывчивой, что на утро проснулся с мокрым пятном на трусах, как какой-то школьник.
Самоконтроль и самобичевание никогда не были моими отличительными чертами. Просто брал что хотел, и Хану не собирался делать исключением. Даже то, что она робот, который на меня работает, не стало доводом разума. Роман с подчиненной? Почему бы и нет. Даже подумал, что это может стать чем-то серьезным и она не пошлет меня после пары недель отношений.
Умная, собранная, расчетливая, преданная и вся моя. Я добивался ее так, как умел, как всегда делал раньше, и был готов получать по морде до тех пор, пока она не сдастся. Даже ее недопарень никогда не виделся мне большой проблемой, потому что избавиться от человека вообще не сложно. В конце концов, где я и где этот Хренасик. Должны же у Заи быть глаза, правда? Девочка не глупая — поймет, кто для нее лучше. Да и не любит она его, в то время как влечение ко мне доводит ее до дыма из ушек.
Если бы она согласилась со мной встречаться, я был бы до соплей счастлив, но внезапно понял, что мне этого было мало. С каждой минутой я становился все более жадным, и ее парень вместо глухого раздражения начал вызывать уже не просто плохое настроение, а магическое искажение, вызванное яростью. Начали появляться мысли о том, что было бы неплохо разнести к хренам эту солнечную систему и утащить девушку в самую гущу звездной пыли, где она сможет видеть только меня. До этого я не знал, что способен так ревновать, но вместо страха наделать непоправимых глупостей, эти мысли доставляли извращенное темное удовольствие.
Эти мысли — последствия магического искажения, феномена, который появился в нашем мире совсем недавно. В том числе и для борьбы с ним появились эти парные метки. Что-то вроде магического стабилизатора, но я особо не вникал, пока не встретил девушку со второй меткой на запястье. Она стала причиной магического искажения, и она же парой слов сводила его на нет. Я как последний болван от одной ее улыбки из шторма превращался в сквозняк и вообще не видел в этом проблемы.
Она — моя, и остальное не принципиально. Я даже на эти президентские игры согласился, потому что она так хотела. На самом деле захват Сатеона был банальной спонтанной дуростью. Мы в тот день всей гильдией артефакторов надрались по какому-то поводу, а очнулся я уже в банкетном зале, короне, трусах, с жутким похмельем и зудящим советником над головой.
Провалов в памяти не было. Я ясно помнил, как пустил пулю отцу в лоб, и ни на секунду не пожалел об этом. Но потом выяснилось, что последствия для страны будут сокрушительными, если кто-то быстро не возьмет на себя управление. Кандидаты были, и немало, но Ник сказал, что пока они будут грызться за титул, наступит такая анархия, что исправить все будет невероятно сложно. А по галовидению тем временем крутили ролики с моим триумфальным вторжением и наглым заявлением об узурпировании трона.
План был простым: разгрести проблемы, разогнать стервятников, найти приемника и свалить в закат, сверкая задними двигателями линкора. Но дел было так много, а враги так организованы, что я рисковал застрять здесь до конца жизни. Поэтому невозможно переоценить помощь, которую мне оказал мой маленький робот с золотым сердцем и ядовитым характером.
Если все вышеперечисленное сложить вместе, станет понятно, почему я смотрел на нее как слабоумный баран, когда она сказала, что весь компромат на меня собран ею. В кабинете снова — уже который раз за этот день — повисла тишина, но на этот раз совершенно новая.
Чувствовал ли я себя преданным? Конечно, нет. Что за чушь? Вместо обиды в голове замелькали коварные мысли, а на языке поселился терпкий вкус победы. Кто виноват, что Хана так доверчива и наивна? Кто заставлял ее так часто мне отказывать? И кто, во имя всех богов, сможет встать на моем пути и запретить добиться своего не силой, так хитростью? В конце концов, это не я назвал себя злодеем, хорошо?
На лице отразилась вселенская обида, а внутри все задрожало от острого предвкушения победы. Ник сидел с таким серьезным лицом, будто на самом деле думал, что Хана могла предать, и это тоже было в тему. Атмосферу создавало, так сказать, ха-ха.
— Хана, — вложив в голос всю горечь, на которую был способен, и стараясь не заржать, выдохнул я, — как это понимать?
Насторожившись под моим взглядом, малышка замерла, а мне показалось, будто стал слышен звук усиленно работающих винтиков в ее голове. Очень быстро она пришла к тому же выводу, который мы транслировали своими угрюмыми мордами, и начала заглатывать наживку.
— Я собирала эту информацию по приказу господина Визара. Босс, вы… вы же не… вы же…
Теперь, когда она поняла, как все это выглядит со стороны, на ее лице отразилась паника и желание поскорее все объяснить. Но дело в том, что такое объяснить было бы не так-то просто.
— Босс, вы же знаете, на кого я работала. Я не могла просто проигнорировать приказ! В тех сведениях нет и половины того, что я нашла!
Как-то быстро оправдания превратились в обвинения, не находишь? Можно подумать, что я котят в жертву богу смерти приносил. На моем лице появилось еще больше грусти и страдания. Не перестараться бы. Я прямо слышал, как шуршат файлами ее модули, панически проводя вычисления.
— В твоих глазах я такой мерзавец? — с болью в голосе спросил я. Ник медленно обернулся и одарил меня удивленным взглядом с легким оттенком отвращения. Да что б ты понимал, глупый советник? Если решишь когда-нибудь добиться взаимности от калькулятора, я посмотрю, как ты раскорячишься. Отвернись и не мешай.
— Вы что! Да нет же! — переполошилась моя милашка. Она шагнула ко мне и нерешительно застыла рядом, сжимая в ладонях края рукавов. В ее голосе звенела нервозность, когда девочка пыталась все исправить. — Вы очень хороший, босс! Вы такой хороший, такой… такой!..
— Какой? — внимательно глядя на нее сквозь ресницы, не мог не поинтересоваться я, а в голосе все еще можно было услышать обиду. Ты даже не знаешь, насколько я хороший. Подойди поближе, и я все тебе покажу, моя доверчивая зая.
