— Договорились, — непослушными губами повторил поверженный враг.
Для людей семейные узы обычно имеют большое значение. И ради безопасности дорогих людей, чем нельзя поступиться? Какой великий план может стоить их жизни? Никакой. Ну, по большей части.
Мазнув по этим двоим безразличным взглядом, Лель отвернулся и тепло улыбнулся мне. В его глазах промелькнуло что-то похожее на давнюю тоску, но исчезло так быстро, что я уже не была уверена в том, что только что видела. Притянув меня к себе, парень ласково потер щеку пальцем и спросил:
— Где моя награда?
— А? — выпала я из всех мыслей, прикатившись прямо ему в руки. — Награда?
— Я справился с твоим трехдневным планом за один день. Я молодец. Так где моя награда? — капризным тоном потребовал он, но расползающаяся по лицу широкая улыбка выдавала его веселье с потрохами. Я поняла, он издевается.
Со всей серьезностью кивнув, я подвела парня к столу с закусками и, указав на блюда широким жестом, от всего квантового реактора дала свое дозволение:
— Угощайтесь!
Лель сначала возмущенно на меня уставился, но быстро был отвлечен видом и запахом еды.
— Я голодный, как волк. Целый день с этими придурками трепался, — заворчал мой человек, недовольно набивая рот крошечными закусками. Он засовывал по два канапе за раз и глотал их за два укуса. Вздохнув, я забрала у пробегающего мимо официанта бокал и передала его хозяину.
— Босс, есть один момент, который мне непонятен, — придвинувшись ближе, тихо сказала я. Лель выразительно выгнул бровь, предлагая мне продолжить. — Я давно вас знаю, и вы — не тот человек который будет колебаться или проявлять жалость к врагу. Мне казалось, что после всех обид вы просто убьете Вермаха. Почему решили оставить ему жизнь?
Лель отвел взгляд, проглотил полный рот еды и стряхнул с пальцев несуществующие крошки. По взгляду было трудно понять, о чем он думает, но гадать и не пришлось.
— Он утырок, но дед хороший. Классно иметь родственника, который ради тебя будет готов отказаться от власти, денег и достоинства.
Он сказал это так просто, но было заметно, что за всем этим стоит тоска, печаль и зависть. У моего человека не осталось никого из родственников, а те, что были, никогда ради него ничем не пожертвовали бы.
Я поняла его ответ, но неожиданно парень продолжил:
— Моя мама была единственной дочерью семьи Даир — самого богатого клана тех лет в Сатеоне. Под их началом было с десяток крупных корпораций, а власти больше, чем у прошлого правителя. Когда отец познакомился с ней, у него вообще нихрена не было. Голозадый оборванец из низшего класса, без перспектив и чести. Он добился, чтобы мама заставила семью Даир принять его в качестве зятя, грезя о президентском кресле федерации. Ее семья дала ему образование, фон и возможности.
— Как так? — удивленно спросила я. Так заслушалась, что не заметила, как погрузилась в историю целиком. — Как родители ее ему отдали?
— Не без скандалов, разумеется, но дочь-то одна, — усмехнулся злодей, но улыбка не достигла его глаз. — Идиоты, лучше бы пристрелили его в день первой встречи прямо на пороге своего дома. Короче, Визар женился на маме, взлетел до небес, а потом понял, что семья Даир никогда не снимет его с цепи, навсегда оставив лишь своей марионеткой. Так как мать он не любил, со временем вся его ярость перешла на нее. И когда гнев достиг высшей точки, мне уже исполнилось восемь лет. Он ненавидел ее, и еще больше ненавидел меня, так как семья Даир собиралась в будущем заменить его мной. Поэтому он убил маму и собирался убить меня.
По подсказке Центральной медицинской системы я узнала, что человеческие существа в возрасте восьми лет имеют мало знаний о мире, неустойчивое мировоззрение и шаткую психику. Любое деструктивное событие может стать причиной самых различных отклонений, фобий, негативных личностных качеств. Я представила крошку-босса и мрачно нахмурилась. Прекрасно помня, каким человеком был Визар, могу представить, какого было маленькому мальчику пережить его ярость. Но почему Визар в итоге его не убил?
— Меня спас Ник. — Запив горечь шампанским, он продолжил: — Он был сыном прислуги и находился там, когда все произошло. Услышав приказ Визара охране привести меня, он нашел меня первым и вывел из резиденции через дверь для персонала. Я тогда ничего не понимал, а он сунул мне свой потрепанный кошелек с наличными, которых едва хватило бы на мороженое, и просто взял и сказал: "Эй, братишка, там злой дядька убил твою маму и хочет убить тебя. Поэтому беги отсюда скорее и спрячься получше. Только если тебя поймают, не говори обо мне, а то и меня убьют".
Сказав эти слова, парень разразился каркающим смехом, от которого кровь в жилах стыла. Пусть прошли годы, но они так и не смогли притупить острое чувство ярости и ненависти в сердце моего человека. Он стоял в заполненном людьми зале, но мне показалось, что рядом с ним совсем никого нет. Было так грустно, что даже свет люстр показался холодным.
— Я не испугался, потому что ничего не понял. В то время слово "смерть" было мне незнакомо. Но все равно побежал. Не знаю, наверное, какие-то инстинкты проснулись или что-то вроде этого. Я бежал и бежал, пока наши богатые красивые улицы не сменились менее богатыми, а потом и вовсе какими-то трущобами.
Эти воспоминания вызвали тень отвращения на красивом лице парня, а я с трудом могла представить маленького опрятного босса в тех районах, где даже стража ходить по ночам не рискует. Лель сбросил наваждение от неприятных воспоминаний и горько ухмыльнулся:
— Чистенький пацан в дорогих шмотках быстро привлек к себе внимание. Меня ограбили, забрали все вплоть до трусов и собирались грохнуть, но я поднял такой шум, что это привлекло внимание одного не в меру любопытного человека. — Босс опустил глаза и покрутил кольцо на пальце, будто вспоминая детали того дела. — Райди был вором, который считал грабеж искусством. Он забрал меня с улицы и привел в свой притон. Там было еще несколько человек, пара шлюх, море выпивки и куча неизвестных мне приборов на столах. Кем они были, мне быстро объяснили. Банда грабителей, промышляющая захватом отдаленных филиалов галобанка. Парни жаловались, что персонал слишком уж бесстрашный банкиры нанимать стали, поэтому я очень вовремя им подвернулся.
Лель дернул уголком губ и покачал головой. Очевидно, ему было неприятно, что в его биографии есть времена, когда он был маленьким и беспомощным. Из того, что я знаю, босс сильный и несгибаемый, но, похоже, к этому он пришел совсем не добровольно.
— Поначалу они просто таскали меня от одного банка до другого и заставляли играть роль заложника. Оказалось, что люди цепенеют, когда злоумышленник целится в ребенка. Конечно, ни о какой "моей доле" в ограблениях речи не шло. Меня кормили, дали шмотки и место в углу, но на этом все. Кроме дней ограблений меня предпочитали не замечать. Наблюдая за ними изо дня в день, со временем и я научился пользоваться всеми их приблудами для взлома и кражи денег. Воровать я научился раньше, чем писать собственное имя. Все их методы, все их трюки, сотни техник и стратегий взлома были мной изучены и освоены.
