Покачав головой, Влад молча прихватил ее вещи и, направился в коридор, чтобы их убрать. Но едва он только добрался до шкафа и щелкнул выключателем на стене напротив него, гася свет, как от дальнейших действий его остановило тихое и невеселое:
— Влад… Спасибо. За байк и вообще.
— Не за что, — усмехнулся Цепеш и, не добавив ничего больше, вышел в коридор, понимая, насколько нелегким оказались такие простые слова благодарности от упрямого байкера. Тем более, в его адрес. И до него еще не скоро дошло, что это был едва ли не первый раз, когда Стаська назвала его по имени…
Впрочем, кроме всего произошедшего, было в этой истории и еще кое-что, ставшее и неожиданным, и тоже весьма приятным.
Например, раннее утро, когда мужчина проснулся, не сразу обнаружив этому причину. А она оказалась проста и понятна — маленький холодный нос, уткнувшийся ему в грудь. Как и нога, закинутая ему на бедро, и цепкие ручки, крепко обнимающие его за талию, и хрупкое тело, бессознательно прижимающиеся к нему в попытке согреться.
Владислав с трудом сдержал смешок, уже привычно натягивая одеяло, укрывая и себя, и безмятежно спящую Стаську. Судя по электронным, светящимся в полумраке часам, младший брат со своей невестой с работы еще не вернулись. И старшего не особо волновало, что они скажут по поводу увиденной картины, да и скажут ли вообще — Риш всегда отличалась небывалым чувством такта.
А вот успеть встать до того, когда проснется Станислава, вот это уже становилось первоочередной задачей.
Даже если он не станет шутить на данную тему, она снова может попытаться улизнуть, и отговорить ее будет уже куда сложнее. Нет, Владу не противил сам процесс, в конце концов, в характере девушки его все устраивало, да и привык давно.
Но даже думать о том, что она уйдет, да еще не совсем здоровой, не хотелось абсолютно…
Что-то было во всем этом. В их вечных перепалках, противоборстве. В ее иногда детском поведении, вызывающим не раздражение, а желание заботиться и защищать. В ее бессознательном желании подкатываться ночью к нему под бок…
Определенно, что-то было, да.
Только вот что именно?
* * *
— Стась, у тебя совесть есть?
— Это был риторический вопрос? — тихо вздохнув, подперла щеку кулаком, вяло и без особого энтузиазма размешивая сахар в чае. В слабеньком, теплом, зеленом чае… хотя хотелось крепкого, обжигающего кофе!
Но общественное мнение, мнение тех, кого забыть в принципе спросили.
— Стась, я серьезно, — стоящая напротив меня через барную стойку Риша отставила свою кружку, не обращая внимания на толкающихся на кухне полуголых мужиков. Отвлеклась она только один раз, отправив заботливому Потапычу укоризненный взгляд в ответ на подсунутый ей очередной бутерброд. Пожав плечами, младший Алёхин откусил от предложенного приличный кусок, попутно углубляясь в содержимое своего телефона, машинальным жестом умыкнув только что выставленную на столешницу кофейную чашку.
Цепеш, вздернув бровь, проследил за тем, как темная жидкость, предназначенная ему вместо завтра, скрылась в глотке ненасытного брата и, усмехнувшись, вернул свое внимание оставленной на время кофеварке.
Какая-то размеренная утренняя суета стала вдруг такой… привычной. Чем меня и пугала!
Не, ей-богу. Я привыкла завтракать в гордом одиночестве. Точнее — не завтракать совсем. Сидеть одной в огромной столовой пустого дома без кого-либо из живых, всегда нагнетало до нервного тика, и абсолютно отбило желание даже слышать слово, характеризующее утренний прием пищи.
Затем я долго привыкала к брательнику, плюхающемуся по утрам в мою кровать, едва не роняющему на меня поднос с едой. Еще дольше пыталась принять скачущее по кухне зеленоволосое существо, исполняющее иногда такие перлы, что великие танцоры прошлого в гробу переворачивались!
Ладно, ни сразу, но я смирилась, привыкла, и даже полюбила подобный жизненный уклад, устроенный Илюхой на своих квадратных метрах честно купленного жилья.
Но какого ж черта я стала привыкать к мирным, семейным завтракам на квартире Алёхина, да еще за каких-то три дня?
— Я тож серьезно, — макая ложку в чай, хмуро отозвалась, кося взглядом на Цепеша, молча предупреждая его, что за очередную попытку накормить меня завтраком кое-кто точно будет пить кофе из святой водички с тертым чесноком вместо кардамона, добавляемого им обычно.
Три дня. За три дня я успела изучить их режим, их вкусовые предпочтения, их привычки. А еще успела понять, что эти трое, не смотря на все мои предрассудки и псевдо логические выводы, в действительности преспокойно сосуществуют как одна большая, крепкая, любящая семья.
И чем больше я это понимала, тем сильнее хотелось сбежать.
— Стась, хватит, — Риш как всегда не ругалась. Не кричала, не причитала, не взывала к останкам совести, даже не сердилась. Но от ее укоризненного, мягкого взгляда и осуждающего покачивания головой хотелось от души треснуться лбом о барную стойку. И всё равно, что синяк промеж глаз до сих пор не сошел, а почти все признаки сотрясения только-только отступили, прекратив доканывать меня тошнотой, слабостью и головокружением!
Еще б они не прошли, в такой-то атмосфере, да с такими няньками. Ладно, Ариша, добрая душа с целительными руками и благочестивыми намерениями. Ладно, Мишка, с его грубоватой опекой, отсутствием чувства такта и кардинальными мерами…
Но как мне осточертел заботливый сверх меры Дракула, кто бы только знал!
Цепеш меня пугал, серьезно. Не, так посмотришь — вроде всё та же ехидная двухметровая привлекательная зараза, выводящая меня из себя, весь такой правильный, с самоуверенной улыбкой, никак не реагирующий на мою язвительность. Но с другой стороны…
Просто другой, блин!
Он же от меня почти ни на шаг не отходил все эти дни. И накормит, и лекарство незаметно в еде или напитке подсунет, и рану на лбу обработает, и пультом от телевизора вовремя снабдит… И всё это так, мимоходом, незаметно и ненавязчиво, как будто он выхаживает кого-то близкого, а не вечно раздражающую его девчонку!
Такое отношение пугало… и нравилось одновременно.
Но самым абзацем стало сегодняшнее утро, когда я, проснувшись, обнаружила себя… спящую с ним в обнимку! Это было уже слишком. Сближаться с Цепешем до такой степени я не хотела, да и не могла, а потому сделала первое, пришедшее в мою ушибленную голову — попыталась банально, тихо и незаметно слинять из этого слишком гостеприимного дома.
Что, судя по тому, как я сейчас сижу и ежусь под укоризненным взглядом хозяйки этой берлоги, у меня не получилось.
Сбежать от графа Дракулы, который скорее всего не спит, ходит бесшумно и видит в темноте — что-то из области фантастики, совершенно. Ловлю себя на мысли, что скоро начну выискивать на шее и других частях тела пару дырочек от чьих-то клыков…
Не просто же так он обо мне заботится, явно вампиру что-то надо!
