Чтобы найти одну из сотни изученных до последних нот мелодий много времени не потребовалось, как и на то, чтобы натянуть шлем, отгородившись от мира тонким и прочным стеклом щитка. И вот уже под первые аккорды пронзительной мелодии сыто урчит мотор харлея, внося такой привычный и такой любимый диссонанс в аккорды тяжёлого рока. И плевать, что они звучали непривычно мягко и предвкушающе, даря обманчивое чувство тепла и трепета.
Легко оттолкнувшись и рванув вперёд, байк прочертил рваную линию на асфальте, наклоняясь вбок и уводя своего всадника в сторону от гудящего муравейника, наполненного беспокойными, слишком шумными, чужими ему людьми. А в ушах звучал хриплый голос солиста группы Ария, выводя строчку за строчкой, попадая каждый словом прямо в сердце. Разгоняя по телу бурлящий яд адреналина, смешанного с чистым, ничем незамутнённым восторгом от мощи и силы рвущегося вперёд железного монстра, скрытого под тонкой, такой непрочной оболочкой байка.
А песня лилась рекой, смешиваясь с чувствами, подпитывалась эйфорией и превращаясь в тот самый дьявольский зной, от которого не спасёт ни лезвие бритвы, ни шёпот молитвы. В ту самую нелепую, такую земную, сжигающую всё на своём пути любовь. От которой или хохочешь в голос, или напиваешься вдрызг.
Но отказаться, на самом-то деле, не сможешь никогда. Ни за что. Ведь это больше, чем чувство. Больше, чем слово. Больше, чем байк. Больше, чем… Всё.
Где-то там работа, любимая и спасающая время от времени от скуки. Где-то там друзья, шальные и беспокойные. Но преданные, понимающие, принимающие таким, какой ты есть. И готовые помочь, не задавая лишних вопросов. Где-то там мать, сломленная, замкнутая, нуждающаяся в защите и поддержке, и сестра. Почти родная, почти своя. Шебутная, горластая, взрывная и неусидчивая. Та, что вывела мать из состояния вечного страха, та, что наконец-то заставила её улыбаться. Уже за это Лерке можно было простить если не всё, то многое.
Кроме взятого без спроса байка. Но об этом они поговорят, обязательно. Потом. Ведь сейчас это всё где-то там. Вне этого момента, вне этого мига, вне байка, мчавшегося вперёд легко и стремительно, не взирая на собственные габариты и вес. И человек, тесно прижимающийся к спине железного коня, с радостью отрешился от забот, отдавшись на волю свободе, скорости, ветру. Позволяя этому упоительному ощущению полёта и крыльев за спиной, смыть тяжесть прошедшего дня и переживаний.
И к чёрту проскользнувший в этой мысли пафос!
Хищник, спрятанный за строгим и лаконичным названием Harley Davidson Street Glide, тем временем легко и изящно скользил по улицам, уводя всё дальше и дальше. Набирал скорость и стремительно нёсся вперёд, скрываясь в окутывающих его вечерних сумерках. Изредка мелькая в ярких пятнах освещения, мелькая в редком потоке машин, делая широкую петлю, охватывающую часть их города с лёгкостью и привычностью, недоступной другим.
Чтобы так же послушно и нетерпеливо рыкнуть, сворачивая с трассы в сторону оживающего ночными страстями проспекта. Лавируя между подпрыгивающих от усиленных басов, дребезжащих на все лады отечественных авто, играючи обходя возомнивших себя мотоциклистами детишек. Насмешливо оставляя позади себя переползающие через очередного «лежачего полицейского», в край просаженные тачки.
Лектор, глядя на этих монстров, только головой качал, тихо посмеиваясь. То ли хозяева так что-то компенсируют, то ли что-то кому-то доказывают… Непонятно. Но без слез на детище их кривых рук и умов не взглянешь, серьёзно. Невольно радуясь, что душа и сердце, раз и навсегда, отданы в лапы одного единственного зверя. И вспоминая, когда и благодаря кому на его мотоцикле появилась искусная аэрография. Напружиненный, диковинный зверь, окутанный костяными шипами, прижатыми к мощному, изящному телу. С длинным хвостом, увенчанным острым жалом. Его окутывали скользящие языки тёмного пламени и ярко-синего льда.
Кто бы мог подумать, что несравненная Изабелла Александровна Араньева окажется в числе тех немногих, кто не только принимает, но и понимает связь между байкером и его конём.
И как же оказалось неприятно разочаровываться в его собственной, нежданно-негаданно найденной Эльзе. Только что так её звали как раз по паспорту, а не из-за сходства с персонажем известного мультика. Да и в знакомых у неё не было ни рыжей Анны, ни влюблённого Олафа (Верещагин об этом своём прозвище пока что даже не догадывался). Да и признания среди его друзей она так и не смогла найти.
Не удивительно, кстати. Соревноваться с их обожаемой Фроз было бессмысленно даже пытаться. Да, такая же холодная, да такая же вежливая, да неплохо разбирается в юридических закавыках… Но и только. Миловидность и общее впечатление портила лёгкая навязчивость, попытка залезть под кожу исподволь, надеть ошейник на шею и сдавить, лишая свободы. И да, это опять звучит слишком уж пафосно и красиво, но зато суть отражает как никогда точно.
Стать настоящей спутницей байкера у Эльзы Морозовой не вышло и не получится. Она так и не смогла понять, что быть байкером — это не тусоваться в модном клубе, гонять на каком-то мотоцикле и носить косуху не снимая. Это особая философия, свой кодекс, свой путь, своя особая жизнь, неотрывно связанная с выбранным только для тебя, только твоим байком.
Грубые, взрывные аккорды сменились мягким перебором, приправленным уверенным баритоном солиста. Выводя знакомые каждому меломану строчки о настоящем друге, беспечно шагающем по жизни, отдавшем всего себя друзьям, дороге и року. И Лектор сам не заметил, как сбавил скорость, медленно, почти крадучись подбираясь к ярко освещённой набережной. Сыто урчавший зверь притих, пристроившись у самого ограждения, в паре метров от тёмной, покрытой тонкой рябью воды. А сам мужчина стащил шлем, с удовольствием вдыхая свежий, чуть отдающий лёгким морозцем (поздняя весна богата сюрпризами) воздух. И прибавил громкость музыке, облокотившись на бензобак и широко расставив ноги по бокам своего байка.
Тихо. Спокойно. Правильно. Пожалуй, это самые точные три слова, описывающие его состояние. Под руками медленно остывал нагревшийся харлей. Ветер забирался под куртку и бодрил, не давая скатиться в ленивую дремоту. И может быть, это было бы лучшее завершение дня из всех возможных, но…
Кхм, ну, собственно, когда Лектору везло на хорошее окончание дня? Серьёзно, хоть раз, а?
Сначала он на эту компанию даже внимания не обратил. Разношёрстная толпа гудела, смеялась и отчаянно размахивала руками с зажатыми в них бутылками пива или энергетика. Поди, разбери с такого расстояния. Отчаянно рычали, дребезжа, простенькие байки, скорее всего отечественной самопальной сборки или с ближайшего китайского рынка. Мотоциклами их назвать — польстить безбожно, но о вкусах, как говорится, не спорят. И всё это веселье набирало и набирало обороты, стойко игнорируя поглядывающего в их сторону Лектора, с удобством расположившегося на собственном холёном и грациозном любимце.
Его эта псевдо-байкерская тусовка откровенно забавляла, вызывая приступ умиления чужой глупостью и наивностью. Дети, чистой воды дети. Получили на откуп красивые, яркие игрушки или откопали чудом выживший металлолом где-то в гаражах. Скупили дешёвых кожанок, нацепили металла побольше и ходят с важным видом, вроде как байкеры. При этом, не имея ни малейшего представления о том, что такое байкерское братство на самом-то деле.
