Теперь её взгляд опустился в пол. Лицо осталось спокойным и снежно-белым.
— Ты не думай, я не планировала как-то привязывать тебя к себе, — она закусила губу. — Никто не виноват, что так вышло. Ты был осторожен, просто… Просто нелепая случайность.
Слова, как камешки, отскочили от стен и упали на пол. Совершенно глупые и незначительные сейчас слова. Иэн обалдело провёл пальцами по губам. Уперся локтями в колени и растёр лицо ладонями. Как вообще принимают новость об отцовстве? Что нужно делать в такой момент? Почему никто никогда не рассказывает, что в этот момент всё тело будто накрывает дикая волна и выбрасывает на берег?
И что будет дальше?
Он уронил руки и перевел взгляд на бледную статую у стойки администратора. Лицо не выражало ни малейшего волнения. Будто всё происходящее её не касается. Иэн снова размашисто потёр губы.
— Ты его оставишь?
Он не успел обдумать вопрос. Но он ведь важный, да?
Джемма вскинула ресницы. Только сейчас на лице мелькнуло что-то вроде недоумения и неуверенности.
— Да, — выпалила она и замялась. — Нет… не знаю… — взгляд снова опустился. — Но, чтобы я ни решила, тебя ни к чему обязывать не стану. Ты не виноват. Если хочешь, можешь уехать…
Уехать? Серьёзно? В груди полыхнул адский огонь. Давненько он не просыпался. Иэн вскинул брови и начал подниматься со ступеньки.
— То есть, я говорю, что люблю тебя, а ты предлагаешь мне свалить?
Голос прозвучал на удивление ровно. Джемма пожала плечами.
— По моему опыту такие новости хорошо лечат от любви, — она без интереса заглянула в его глаза. — Так ты… хочешь остаться?
Господи, неужели его и в самом деле сравнили с куском дерьма?!
— Да, мать твою, хочу! — рявкнул он, развёл руками и хлопнул себя по бёдрам.
Её глаза расширились, губы разомкнулись и тут же захлопнулись снова. Она как-то беспомощно уронила руки, но тут же снова скрестила на груди и обалдело кивнула.
— Ладно… — выронила она.
И снова кивнула. И еще, и еще. Голова заходила вверх и вниз, как на пружине. Джемма странно фыркнула, звук повторился, она резко рванула вверх руку и прижала ко рту. Из ладони вырвался тихий невнятный всхлип.
— Прости, я… приготовилась защищаться, а ты… — и из глаз брызнули слёзы.
Иэна пригвоздило к полу. Она… плачет? Джемма посмотрела в потолок и махнула ладонью у лица, пытаясь высушить глаза.
— Я сейчас… — но не вышло. — Прости, пожалуйста, это нервное… Господи, я же не плакса!
И в этот момент слёзы полились сплошным потоком. Джемма шмыгнула носом, прижала одну руку к животу, второй снова зажала губы и сгорбилась, будто что-то тяжелое упало ей на плечи. По холлу понёсся тихий протяжный вой.
Сердце защемило, под дых словно прилетел удар и выбил весь воздух из лёгких. Иэн во все глаза уставился на маленькую съежившуюся воющую девчонку. От этого зрелища в солнечном сплетении стало больно. Плачущие женщины — всегда испытание. Но любимые женщины, которые плачут вот так — это какой-то особый вид убийства. Он нетвёрдым шагом сдвинулся с места, приблизился к Джемме и несмело вытянул руки. Уложил их на мелко трясущиеся плечи. Шагнул еще ближе.
Что с ней делать? Что он вообще может сейчас сделать?
Но вот она как-то странно качнулась вперед и прижалась щекой к его груди. Тонкие пальцы вцепились в свитер, слезы в одну секунду промочили тонкую вязку и попали на кожу. Иэн машинально сомкнул руки за хрупкой спиной. Прижал к себе, уперся подбородком в светлую макушку. Чувство беспомощности завязало нервы в узел. И вместе с ним зажегся маленький теплый огонёк.
Джемма в его объятиях. Пусть и при таких странных обстоятельствах, но наконец-то она в его руках. Завывания стали громче, плечи задрожали еще сильнее, но она не попыталась отстраниться. Всхлипнула, чуть повернулась, чтобы появилась возможность говорить, и шмыгнула носом.
— Меня тошнило вчера и сегодня, — она прерывисто вздохнула ему в грудь. — Сначала думала, что это йогурт испортился. Но я ведь уже знаю признаки, и… — голос сорвался на вой: — Господи, это так ужасно! Я сделала пять тестов, и все положительные! Ты не представляешь, какое это чувство! Я вообще не могла вдохнуть, сидела на полу, пялилась на эти дурацкие экранчики, придумывала, что скажу тебе, а тут машина подъехала, и ты…
Речь прозвучала, как пулемётная очередь, и снова скатилась в вой. Иэн болезненно поморщился. Картинка живо предстала в воображении, и нервы завязались натянулись еще сильнее. Он-то считал, что ему плохо, а его Зайка в это время разваливалась на куски. Иэн машинально сжал руки сильнее и зажмурился. Зарылся носом в светлые волосы.
— Ш-ш-ш… — он нежно поцеловал макушку. — Я не похож на Джекса Гардинера — хреново, что ты до сих пор этого не поняла.
Одна рука сама поехала вверх и начала гладить белокурый затылок. В ответ прозвучала новая очередь всхлипов.
— Я хочу участвовать в жизни ребенка, — Иэн сглотнул камень в горле. — Даже если ты не можешь любить меня в ответ, мы с тобой стали бы хорошими друзьями, — это решение пришло как-то само собой. Хоть какое-то решение, раз всё складывается так. Он снова поцеловал светлые волосы. — Мы вроде бы начинали дружить, помнишь? Можем продолжить из той точки. Будем такими странными забавными родителями-приятелями. А еще в меня очень удобно плакать…
Он не успел договорить. Даже додумать. Джемма вдруг перестала плакать и вскинула голову. Её пальцы разжались, она подняла руки выше и обхватила его лицо ладонями. И в следующий момент притянула к себе и впилась в губы. Иэн заглох на полуслове. По телу прошла волна дрожи, дыхание замерло. Но прежде, чем он понял, что происходит, она отстранилась, прижалась лбом ко лбу.
— Я тебя люблю, — серые глаза оказались так близко, что в них стало видно собственное отражение.
То есть, как это? Иэн сдвинул брови.
— Повтори.
Она закрыла глаза и снова на секунду прижалась к его губам.
— Я тебя люблю. — горячий шёпот обжег кожу. — Очень, — еще один короткий поцелуй пустил ток по венам. — Не уезжай от меня больше, пожалуйста.
Иэн всего секунду соображал, что она сказала. В следующую бешеный порыв снёс все барьеры, он импульсивно запустил одну руку в короткие волосы, второй обхватил всю талию целиком и прижал Джемму к себе. Она послушно привстала на цыпочки, вытянулась и обвила его шею руками. Внутри взорвался динамит. Иэн чуть склонил голову и накрыл её губы своими. Жадно смял их. На языке появилась соль от слёз.
Каким нужно быть кретином, чтобы вообще уехать? Он исступленно углубил поцелуй, тут же его оборвал и прижался губами к виску. Проложил дорожку к шее и ткнулся в неё носом. Судорожно вдохнул цветочный аромат. Эйфория обрушилась на голову и будто подняла над землей.
На кожу шеи лёг невесомый поцелуй и заставил задрожать. Мягкие губы прихватили его мочку уха, в груди появился тёплый шар и начал раздуваться, согревая изнутри. Иэн поднял голову, потёрся носом о нос и заглянул в глаза.
