Джемма подняла ладонь и легко помахала большому и маленькому ребенку за стеклом. Мия в ответ интенсивно затрясла всей рукой. А лицо Иэна расслабилось, и он приподнял уголок губ в мягкой, несмелой улыбке.
Глава 26
Холод. Какой же вокруг холод.
Сознание начало возвращаться из сна, все мышцы и кости пробрала волна озноба, слух уловил бой дождя по внешнему подоконнику. Дождь? Снег уже передумал лежать на английской земле? Иэн попытался открыть глаза. Веки с трудом разлепились, виски тут же пронзила игла боли и мгновенно распространилась на всю голову. Дневной свет ослепил, и веки снова сомкнулись.
Вот это ва-а-ау. Иэн перекатился на спину, попытался сглотнуть, и по горлу резью прошел ком. Вообще отлично. О таком повороте он как-то не задумывался.
Вчера после игрищ в саду он на плече втащил лохматую валькирию в дом, сдал матери для отогрева, а сам скрылся в кабинете. Заказчик ждал работу. К вечеру в носу, конечно, начало щекотать, а глаза заслезились, но Иэн списал это на пыль. Все две недели не было никакой пыли и вдруг появилась? Логика уровня «бог». Но на тот момент он уже восемь часов без перерыва пялился в монитор, так что логика имела право уснуть примерно на пятом.
Оказалось, не пыль.
Снег, долбаный снег.
Иэн снова попытался открыть глаза. Из них выкатились две крупные слезы, побежали по скулам и затекли в уши. Фу. Из-за распахнутой куртки, отсутствия шапки и, очевидно, мозга, вчера снег был везде: за воротником, под ремнем джинсов, в ушах, в кроссовках. Не залез разве что в трусы, но если бы и залез, это мало что изменило бы сейчас.
Тело снова содрогнулось от неестественного холода. Вряд ли это в комнате температура упала ниже двадцати. Скорее внутри его самого прыгнула к сорока.
Снег, долбаный снег.
Иэн вяло отбросил одеяло: каждая мышца предсмертно заныла. Он спустил ноги с кровати, медленно сел и тут же рухнул назад: на глаза будто упала чёрная ширма, а уши на несколько секунд заложило. Лёжа лицом в подушке, Иэн потянулся к тумбе, нащупал мобильник и повернул голову так, чтобы сфокусироваться на экране. Два часа дня. Два. Часа. Дня. Собственный рекорд побит!
Иэн уронил руку, снова начал подниматься с подушки, и снова в голове всё поплыло, но уже не до полного затмения. Он медленно встал. Поёжился. Потянувшись к изножью кровати, зацепил непослушными пальцами кардиган и набросил на плечи. С джинсами оказалось сложнее: за ними пришлось наклониться к полу. Но несмотря на то, что в глазах снова потемнело, он всё-таки оделся, сунул мобильник в карман и вытащил себя из комнаты.
Когда-то аптечка лежала в угловом шкафу кухни, на самой верхней полке. Если уж бутылку любимого «Боумора» отец так никуда и не перепрятал за много лет, то вряд ли ящик с лекарствами переехал. Хотя всё может быть. Молодая хозяйка, ребенок, наверняка периодически болеющий и разбивающий колени… Иэн вцепился пальцами в перила лестницы и, стараясь не смотреть вниз, начал спуск. Вторая ладонь предусмотрительно легла на стену. Состояние убийственное. Лучше бы аптечка лежала там, где и десять лет назад, иначе придётся обращаться к Зайке.
От этой мысли тело снова перетряхнуло. Или всё-таки от температуры. Чёрт его знает, но весь организм буквально восстал. Нельзя показать слабость перед хрупкой девчонкой. И заразить обеих хрупких девчонок тоже нельзя. Сейчас он проглотит миллион таблеток, вернётся в спальню и снова рухнет в кровать. Никто ничего и не узнает. Они не так часто видятся, чтобы Джемма могла заподозрить что-нибудь.
Он просто заберет ноутбук из кабинета и закроется в комнате изнутри. Будто работает и не хочет, чтобы кто-то мешал. Отличный план.
Лестница закончилось, ровный пол под ногами придал смелости. Иэн ускорил шаг и вошел в кухню, свернул к угловому шкафу и распахнул дверцу. Запрокинул голову. Темнота в глазах на секунду лишила зрения. Он несколько раз моргнул, забросил руку на верхнюю полку и нащупал ладонью стенку коробки. Взявшись за ручку, вытащил её наружу.
Та самая коробка. Прозрачный пластиковый бокс, изрядно потёртый, мутный, местами покарябанный чьими-то лезущими не в свои дела руками. Карандаш не захотел выводить на пластике пузырёк с лекарствами и надписью «яд», Иэн помнил это очень отчётливо. Кривая ухмылка изломила губы. Годы идут, привычки не меняются.
В тот день отец оставил коробку на прикроватной тумбе, когда Иэн валялся в таком же состоянии, как сейчас. Его, тринадцатилетнего болтливого говнюка, старшие парни макнули головой в море с пристани. Холодно было адски. Когда он вернулся домой, злой, обиженный и промокший по пояс, отец просканировал его колким взглядом и рявкнул: «Ну ты же не можешь вовремя захлопнуться, да?». Однако, когда градусник показал тридцать девять и три, курс резко сменился на обещание «вдавить кадыки ублюдкам в глотки».
Исполнил обещание или нет, неизвестно. Но та компания больше не подходила к Иэну. Престон Ройс умел быть убедительным.
Иэн поставил коробку, вынул из кармана мобильник и нажал на контакт Мэтта. Включил громкую связь, швырнул телефон рядом с коробкой. Из мобильника потекли гудки. Опершись ладонями о столешницу, Иэн навис над коробкой и ткнулся лбом в настенный шкаф. Кожа ощутила приятную прохладу.
Мэттью умный мальчик. Мэттью спасает людей тысячами.
— Кто это обо мне вспомнил? — голос брата, искаженный динамиком, ворвался в кухню.
Слишком громко для разжиженного мозга. Иэн невольно поморщился.
— Сосредоточься, Мэтти, — хрипло выдавил он, и горло больно ободрало изнутри. Он тяжело сглотнул. — Что мне выпить, чтобы не сдохнуть?
В трубке на секунду повисла пауза. Многозначительная.
— Свежий воздух тебя добил? — спокойно выронил брат. — С твоим голосом только в секс по телефону звонить.
Иэн ухмыльнулся и прикрыл горящие веки.
— Смешно, — поверхность шкафа подо лбом уже нагрелась, и он поменял точку опоры, чтобы снова ощутить прохладу. — Я вчера делал снежных ангелов.
— Кого он делал?! — донёсся издалека голос подружки Мэтта.
Ну класс. Он тоже не посчитал нужным приложить телефон к уху?
— И снеговика, — прибавил Иэн.
Ответа не последовало, в динамике произошло какое-то шуршание, скрип, и только тогда снова зазвучал голос Риты:
— Тебе дуло к виску приставили?
Близко, отчётливо, едко. Она явно специально подбежала к телефону. Иэн покосился на лежащую на столешнице трубку.
— Соблазнили, Рита.
— Женщина? — легко представить, как подружка Мэтта изломила аккуратные чёрные бровки.
Иэн поджал губы. Женщина ли?
— М-м-м, — протянул он. — Да.
Рита иронично хохотнула.
— Тогда передай ей, что ты домашний цветочек и тебя нельзя сажать в снег.
— Спасибо, но поздно, — он зажал веки пальцами, из глаз снова выкатились слезы. — Мэтти, я знаю, ты там. Что мне пить?
