— Привет, солнышко, — Лилиан, наконец, отстала от толстовки дочери и посмотрела на летящий вниз рыжий тайфун.
Мия с разгона влетела в бабушку. Ей руки сомкнулись у той за спиной. Три похожие друг на друга девочки Хант оказались рядом.
— Ты приехала ко мне? — Апельсинка подняла голову и заглянула Лилиан в лицо.
— Конечно к тебе, — авторитетно кивнула та. — Какой паззл сложим в этот раз? Ой, — она вырвалась из объятий и попятилась к выходу. — Подожди, я забыла очки в машине.
И прямо так, без пальто выскочила на улицу. Мия пробежала по холлу, остановилась в распахнутом проёме и стала наблюдать за перемещениями бабушки. Иэн и Джемма остались почти одни. Он снова пригубил кофе и пристально посмотрел на её профиль.
— Я так понимаю, выбора ты мне не оставила?
Зайка повернулась. В её глазах не проскочило ни капли непонимания. Она подготовилась к моменту.
— Море ждёт, — тихо выронила она, открыто глядя в его лицо.
Вчера она говорила серьезно. Про всё. Про маму, пирс, море, и… прах.
Дорога прошла в странном молчании. Радио никто не включил, да и до гавани вроде бы недалеко, поэтому казалось, что можно доехать и так. Но выяснилось, что эта дорога может ощущаться, как маленькая вечность. Примерно на полпути Иэн начал выбивать пальцами дробь на руле и коробке передач. Он понял это только когда его ладонь на секунду накрыла другая, маленькая и холодная, и несильно сжала пальцы. Как бы успокаивая и говоря: «Ну перестань уже психовать». Он покосился на Джемму, но она на него не смотрела: задумчиво следила за мелькающими домами и даже ни разу не прокомментировала дебильную манеру вождения.
А гавань встретила ветром и холодом. Как и ожидалось.
Иэн хлопнул дверью джипа, натянул пониже шапку и рванул замок куртки, застёгиваясь её до самого подбородка. Чёртова зима за одно мгновение успела заморозить все кости. Дверь с пассажирской стороны тоже хлопнула, и боковое зрение уловило светлую голову без шапки, появившуюся над крышей.
У неё явно что-то не то с восприятием температуры. Иэн быстро обошел капот, приблизился к Зайке и без спроса сунул руку за воротник коротенького бомбера.
— Эй! — она попыталась возмущенно увернуться, но без толку.
— Если пойдешь так — нарвёшься на отит, — пробормотал Иэн и вытащил из-за шиворота её серый капюшон. — Накрой башку, ненормальная.
И, не дожидаясь какого-то действия, сам натянул ткань толстовки на треплющиеся на ветру светлые волосы. Зайка во все глаза уставилась на него.
— Ты обо мне заботишься?
Зачем так удивляться?
— Ты несколько дней носила мне суп и пихала в глотку таблетки, — он подцепил пальцем её упавшую на глаза прядь и затолкал под капюшон. — Если заболеешь сама, тебе придётся питаться заказной пиццей, потому что мои кулинарные способности заканчиваются на сэндвичах.
Она фыркнула и отступила к задней двери джипа. Дёрнула за ручку и нырнула в салон, даже не подозревая, как байковая ткань штанов способна натягиваться на выпуклых частях тела. Иэн на секунду завис.
— Как ты живёшь один столько лет? — прилетело сквозь ветер.
И Джемма вынырнула назад. С банкой от шоколадной пасты в руках. Он резко отвернулся к морю и сунул руки в карманы куртки.
— Я живу с Мэтти. Он моя красивая нянька.
Зайка только ухмыльнулась в ответ, подошла к нему, решительно взяла под локоть и потащила прочь с парковки. Уверенно свернув налево, она не выпустила его локоть и двинулась вперед вдоль берега, прямо к длинному, вымощенному брусчаткой пирсу. А ведь еще каких-то три недели она ни за что не прикоснулась бы к нему вот так: держала руки за спиной и не подходила ближе, чем на шаг. Была спокойной, вежливой, или просто отмалчивалась.
Сейчас же Джемма прижимается к его боку и пригибает голову, к его груди, чтобы спрятаться от ветра. Ведет его на край пирса, чтобы Иэн отпустил, наконец, своё прошлое. Будто бы они знакомы тысячу лет. Такая близкая, такая родная. Как у неё это вышло? В то время как он сам горел адским огнём злобы, она уже тогда относилась к нему со снисхождением. Она знала, что имеет право абсолютно на всё, но ни разу не обиделась на колкость, не попыталась ударить наотмашь в ответ. Просто ждала, когда дикий пёс перебесится, чтобы подойти ближе и почесать за ушком.
Любая другая девушка послала бы Иэна в зад, и уж точно не приняла бы его таким, какой он есть. Потрясающая выдержка. И, наверное, симпатия. Если бы её не было, она так и не подошла бы к нему ближе чем на расстояние вытянутой руки.
В конце длинной изломленной дороги показался белый маяк с ржавым балкончиком. Издалека он кажется красным, но на самом деле этот эффект дают порыжевшие прутья парапета. Иэн точно знал про ржавчину. Он провёл на этом пирсе достаточно времени с карандашом и бумагой. Западный пирс и маяк красивее Восточного, и вдоль одной его стороны выстроена каменная стена, чтобы волны и ветер на унесли случайного идиота, оказавшегося здесь в непогоду. Но почему Престон вообще выбрал пирс — очередной вопрос без ответа. В отличие от Иэна он здесь почти не бывал. Только поджимал губы и делал непростое лицо, когда натыкался на очередной рисунок западного маяка.
У берега море еще можно было назвать спокойным, но чем дальше уходил пирс, тем сильнее волны набрасывались на брусчатку, облизывали её, отступали, чтобы наброситься снова. Джемма продолжала шагать вперед, хотя Иэн оттеснил её уже к самой стене, подальше от волн. Очевидно, остановиться и развеять прах прямо здесь, ей в голову не пришло.
— Нам обязательно тащиться в конец? — он покосился на банку.
Зайка обхватила её всей рукой и плотно прижала к себе.
— Обязательно, — отрезала она.
— Это всего лишь пыль. Она не поймёт, что ты выбросила её в море на пару сотен футов раньше, чем…
— …Заткнись и продолжай идти, — перебила Джемма, глядя прямо перед собой.
И он просто послушался.
До конца они всё-таки добрели. Маяк вырос над головой, берег остался далеко позади, а впереди только вода, вода, вода. Большая и нервная. Зайка отлепилась от его бока, закрыла глаза и глубоко вдохнула морской солёный воздух. Ветер сдул капюшон с её головы, разметал короткие волоса, но она не стала убирать их с лица. Только крепче прижала к себе банку и уложила руку на крышку.
Время пришло? Вот так быстро?
Иэн сунул руки в карманы парки и втянул голову в плечи.
— Убедись, что стоишь по ветру, — бросил он. — Будет хреново, если эта дрянь полетит нам в лицо.
Джемма фыркнула и закатила глаза.
— Перестань! — ему под рёбра врезался острый кулачок.
Иэн отскочил в сторону.
— Что? Только представь, как мы будем отплёвываться…
— Фу, заткнись!
Она поморщилась и рассмеялась, но смех быстро замер. Её замёрзшие ладони сильнее вцепились в крепко завинченную крышку, ветер хлестнул в спину и мощно подтолкнул ближе к краю пирса. Февраль, долбаный февраль. Отличный день. Лучше не придумаешь. Иэн поёжился и еще раз осмотрел бескрайнюю дикую воду впереди.
