Голос прозвучал по-прежнему хрипло и надломленно. Он быстро откашлялся, прочищая горло.
— Ты жил здесь двадцать лет, — Джемма всыпала зёрна в кофемашину, стрельнув в него взглядом.
Ну да. Жил. Очень давно.
— И страдал, потому что здесь было невозможно остаться одному. Рядом постоянно тёрлись чужие люди.
Зайка пожала плечами.
— Это неприятно, но не критично, — она вставила кружку и нажала на кнопку запуска кофемашины.
Кому как.
— Я слишком ценю личное пространство, — Иэн тихо хмыкнул. — Мне всегда хотелось выгнать всех отсюда. Пройти в трусах от ванной к спальне было праздником, и это при том, что гостиница не пользовалась спросом, — он отошел от откоса, сделал шаг по кухне и прижался спиной к высокому шкафу-пеналу. — Не могу понять, как ты живёшь здесь сейчас: в сезон ведь наверняка собирается фулл хауз.
Джемма уперлась ладонями в столешницу.
— Тебя так задело, что нам помешали?
— Я не настолько примитивен, — он хохотнул и стукнулся затылком о шкаф. — Просто это напомнило еще одну причину, почему я отсюда уже однажды свалил.
Чайник отключился. Джемма не стала отвечать, изображая бурную деятельность. Оттолкнувшись от столешницы, она отошла к чайнику, сорвала его с платформы и опрокинула над чашкой. Иэн молча следил за её собранными, методичными жестами: в этом вся она. Хозяйка гостиницы, знающая своё дело, исполняющая его несмотря на горе, утрату или, наоборот, страсть.
Смогла бы она чувствовать себя так же где-то еще?
Пар причудливым узором заклубился над чаем. Джемма подхватила чашку двумя пальцами и плавно двинулась к выходу в бар. Иэн посмотрел ей вслед.
— Какие планы на день? — успел бросить он.
Она остановилась. Обернулась и повела плечиком.
— Не знаю… Выпроводить Аарона, убрать в номере, проверить счета…
— Так его зовут Аарон?
Аккуратные бровки иронично выгнулись.
— Ты забыл?
Будто этот постоялец хоть немного его волновал.
— Он последний, о ком я думал, — Иэн приподнял уголок губ в ухмылке. — Я буду в кабинете. Если понадоблюсь или просто захочешь пообщаться…
— Я знаю, где искать, — кивнула она, развернулась и двинулась дальше.
Прозвучало почти холодно и отстранённо.
Может быть, эта ночь и правда была для неё первой и последней? И из них двоих навязывается здесь он? Вроде бы вот только что она стонала в его руках, а минуту спустя абсолютно отдалилась. Иэн разомкнул руки и сильно растёр лицо ладонями. Так кто здесь дурак?
Однако…
Джемма дошла до самой двери, замерла, развернулась. И молча пошла обратно. Забыла насыпать гостю сахар? Иэн вперил в неё недоуменный взгляд. Однако она проигнорировала сахарницу, вместо этого приблизилась к нему, отнесла горячую чашку в сторону и встала на носочки.
Его губ коснулся нежный, неспешный, поцелуй.
— Доброе утро, Иэн, — прошелестел мягкий шёпот, затапливая теплом.
Глава 32
Держаться от него подальше. Таков был план. Казалось, ничего сложного.
Джемма всадила нож в хлеб и отрезала кусок. Снова всадила нож, отрезала еще один. Уложила оба в корзинку.
Она проснулась по будильнику и обнаружила себя в медвежьих объятиях. Взглянув на всё в утреннем свете, вскочила с кровати, как ужаленная. Сначала осторожно выбралась из капкана крепких рук, но как только ощутила свободу, рванулась прочь. Ночью она просто потеряла голову, но утро вернуло мозг на место, и он был в шоке.
Жизнь её ничему не учит, это очевидно.
Они могли разойтись добрыми друзьями, когда заточение Иэна закончится. Могли же. Это был самый вероятный исход еще вчера. Но теперь… Красивый, обнаженный Иэн, спящий в её постели, поднял в душе давно спрятанную в дальний ящик горечь. Как с ним общаться, когда он проснётся, Джемма не представляла. Как себя вести?
Одеяло съехало ему до пояса, растрёпанные волосы закрыли лицо: так и хотелось запутаться в них пальцами, но она удержала себя на расстоянии фута от кровати. Не накрыла голые плечи, чтобы не замёрзли, не поцеловала в заросшую щеку. Просто схватила одежду и на цыпочках вышла из спальни.
На пути в школу мысли кое-как собрались в кучу. Поездки по знакомому маршруту вообще имеет свойство успокаивать. Мия была еще сонной и неразговорчивой, так что Джемме хватило времени, чтобы прийти в себя и принять решение выставить ситуацию, как вполне обычную. Тем более для Ройса действительно ничего необычного не произошло, он холостяк, который периодически спит с девушками на определённых условиях. Поэтому самым правильным показалось быть вежливой, дружелюбной и невидимой. Как это было все три недели.
Однажды Джемма уже попыталась навязать себя и свою дурацкую любовь. Никому это не нужно.
Хороший был план.
До первой же встречи.
— Мам, я хочу арахисовое масло.
Джемма встрепенулась и уставилась на руки. Она успела накромсать целую корзинку хлеба, кто это будет есть?
— Мам, можно? — детский голос стал настойчивее.
Она развернулась к двери. Мия застыла в проёме, ведущем в коридор, в глазах блеснуло любопытство. И как давно она там стоит?
— Ужин готов, никакого масла, — Джемма отложила нож и устало потёрла глаза. — Садись за стол.
— Ну ма-а-ам, — дочь закатила глаза.
— Ужин, потом масло. Это работает только так, ты же знаешь.
Мия нервно цокнула, но всё-таки вошла в кухню и села за стол. Мгновенно подхватила брошенный там мобильник Джеммы, разблокировала и уставилась в экран. Джемма сделала вид, что не заметила. Пререкаться с ней не возникло никакого желания. Весь день голова была тяжелой, будто из титана, мысли крутились, как в стиральной машине, а чувства подпрыгивали со дна до эйфории и снова опускались на дно. Поэтому на споры с ребенком сил не осталось.
Она вынула из шкафа две тарелки и принялась выкладывать на них пасту с курицей и овощами.
«Если понадоблюсь или просто захочешь пообщаться…»
Джемма так и не зашла к нему сегодня. Мистер Аарон позавтракал и уехал, уборка номера не заняла много времени, разбор счетов и заказ продуктов тоже. Но побеспокоить Иэна она не решилась. Несколько раз хотела, очень хотела. Её тянуло в кабинет до ломоты в костях. Наверное, наркоманы так тянутся за дозой. Попробовав раз, не могут остановиться. Иэн Ройс за одну ночь сумел подсадить на себя так, что хотелось прилипнуть к нему, обнять руками и ногами и не отпускать.
Но Джемма останавливала себя на полпути в кабинет.
Он работает, занят. Сумасшедшая ночь закончилась, и у него есть свои дела, ответственность, а предложение зайти было чистой формальностью. Или нет? И надо ли это всё-таки обсудить?
